Архитектор Душ IV (СИ) - Вольт Александр

— Держи, — сказала она ровно, но в глазах было тепло. — Это тебе. За храбрость.

Алиса обняла плюшевого зверя с силой.

— Правда? — выдохнула она. — Спасибо!

Этот простой жест был очень важным. С самого первого дня на моей памяти они не шибко ладили. Но теперь я видел кое-что иное. Две девушки сблизились, может и под влиянием обстоятельств, но, я надеялся, что оно это пошло им только на пользу.

Солнце опустилось ниже, его лучи окрасили стены гостиной в золотистый цвет. Тени в углах стали глубже. День клонился к вечеру, забирая с собой легкость дневного отдыха.

Вечером мы недолго позанимались с Алисой. Сегодня я учил ее не просто вызывать зрение, а удерживать его, смотреть на мир душ чуть дольше, не теряя концентрации от перенапряжения. У нее получалось. Со сбоями и срывами, но получалось.

Сам я воздержался от активной практики, чтобы не истощать и без того пустой резервуар. Мне нужно было как следует восстановиться, потому что с таким ритмом жизни никогда не знаешь, чего ожидать за поворотом…

Ужин был легким. Мы просто выпили черного чаю и разошлись в свои комнаты. Я слышал, как Алиса включила телевизор, как Лидия задернула занавески, пока поднимался на второй этаж. Затем, улегшись на кровать, я еще некоторое время полистал новости:

Страницы «Имперского Вестника» проплывали перед глазами, рисуя картину огромной, беспокойной страны.

Дальний Восток снова оказался в центре внимания. Крупный заголовок гласил: «Напряженность на маньчжурской границе: инцидент в буферной зоне разрешился без единого выстрела». Ниже сухое изложение фактов. Патрульный отряд Имперской Армии столкнулся с разведывательной группой Японской Империи. Несколько часов противостояния, когда мир висел на волоске, на спусковом крючке винтовки нервного солдата. Затем прибыли дипломаты. Переговоры, ноты протеста, и стороны разошлись, сохранив лицо и статус-кво. Кровопролития удалось избежать. Я смотрел на размытую фотографию имперских солдат в цифровом камуфляже и думал о том, насколько хрупок этот мир.

Западная граница наоборот полыхала. Мелкая заметка в разделе «Происшествия»: «Вылазка эльфийских сепаратистов в Царстве Польском». Группа «Лесных братьев», как они себя называли, атаковала имперский конвой снабжения. Сожгли два грузовика, ранили троих солдат и растворились в густых, непроходимых лесах Беловежской пущи. «Акты бессмысленного террора», — негодовал в комментарии варшавский генерал-губернатор. Я читал и видел за этими строчками другую историю. Историю народа, который проиграл войну, но не сдался. Историю тех, кто до сих пор не хотел мириться с тем, что их древние леса стали лишь провинцией человеческой Империи.

Северные рубежи, напротив, дышали спокойствием и созиданием. В экономическом разделе нашелся большой, оптимистичный репортаж с Кольского полуострова. «Новый горнорудный комплекс „Хибинский-4“: дварфийское мастерство и имперские инвестиции». На фотографии делегация сияющих имперских чиновников в касках пожимает мозолистые, широкие, как лопаты, руки дварфийских мастеров на фоне гигантского роторного экскаватора. Союз труда и капитала, как писали в старых газетах. Дварфы добывали из-под вечной мерзлоты редкие металлы, Империя получала стратегическое сырье, все были довольны.

А между этими тремя полюсами серая, будничная жизнь. Статистика роста цен на зерно. Светская хроника с обсуждением нового платья великой княжны Анастасии. Спортивный обзор, посвященный грядущему финалу Имперского кубка по футболу между «ЦСКА» и петербургским «Зенитом». Обычная, нормальная жизнь, в которой не было места ни меняющим облик тварям, ни похищенным душам, ни коронеру, который поневоле оказался на передовой этих невероятно странных событий. Я отложил телефон, и эта нормальность показалась мне более странной и чужеродной, чем все, с чем я уже столкнулся в Феодосии.

Уже перевалило за полночь. Нандор давно спал, его ровное дыхание было единственным звуком в гостиничном номере. Но Шая не спала.

Она сидела в кресле, подтянув под себя ноги. На столике перед ней, в круге света от лампы, лежал тяжелый фолиант в потрескавшемся кожаном переплете. Тот самый, что приоткрыл ей тайну ритуала похищения душ. Его страницы, хрупкие и желтые, пахли пылью веков.

Ее пальцы скользили по строчкам старого эльфийского письма. Она искала. Пропускала главы о боевых проклятиях, приворотных зельях, ритуалах продления жизни. Все это было не то.

Ее внимание было приковано к разделу о «сплетениях». Ошибках магов, неудачных ритуалах и последствиях вмешательства в ткань мироздания. Она уже нашла здесь описание того, что произошло с Громовым. «Узел душ» — так называл это древний текст. Не проклятие, а магическая аномалия, побочный эффект от прерванного или неверно проведенного ритуала, связавший души участников воедино.

Пролистав несколько страниц с описанием последствий таких связей, она наконец нашла нужное. Глава называлась «Обряд Разделения».

Шая подалась вперед, ее темные волосы упали на страницу. Текст был сложным, полным архаичных терминов, но суть была ясна. Чтобы полностью разорвать узел без последствий, требовалась огромная сила. Сила, которую мог дать либо «источник места» — место, пропитанное эльфийской магией на протяжении тысячелетий, либо «сила Рода» — мощь нескольких поколений магов в одном ритуале.

Она обдумала варианты. Источник места — это столица. Эльфийский квартал на руинах древнего святилища. Долгий путь через официальные прошения, бюрократию, согласования.

Сила Рода… Эта мысль заставила ее поморщиться. Это означало отправиться на запад, в леса, к дальним родственникам. К тем, кто называл себя «Лесными эльфами» и презирал имперские порядки. Они обладали нужной силой, но просить их о помощи для человека, для имперского чиновника… Шая представила себе эту сцену. Они скорее выпустят Громову кишки и намотают как гирлянду на ближайшей елке, чем станут тратить силу на «короткоживущего».

Нет. Оба варианта были невыполнимы здесь и сейчас.

Она продолжила читать с отчаянием. Должен быть другой способ. И она нашла его. В короткой сноске на полях, сделанной другим почерком. «Об ослаблении Уз».

Шая впилась взглядом в мелкие буквы. Решение было. Неполное, временное, но более выполнимое.

Первое: необходимы «амулеты-якоря». Три артефакта из лунного камня, настроенные на психею каждого из связанных. Они не разрывали узел, но создавали резонансный буфер, который позволял носителям отдаляться друг от друга на любое расстояние, пока амулеты были заряжены. Заряжать их нужно было раз в неделю, и для этого не требовался великий маг — хватило бы и слабого целителя, способного работать с потоками жизненной энергии.

Это была хорошая новость. Выполнимая задача.

Но было второе условие. Она перечитала строку несколько раз. Нахмурилась. Текст был ясен, но его смысл казался странным в трактате о потоках энергии и магических конструкциях. Фраза выбивалась из контекста.

«Второе, и наиважнейшее условие — прощение».

Она коснулась пальцем этого странного слова. Прощение. Что это? Компонент ритуала? Особая мантра? Состояние разума? Какое отношение эта человеческая эмоция имеет к законам магии? Текст не давал ответа, он просто ставил это как факт.

Шая откинулась на спинку кресла. Ее взгляд уперся в темное окно, где отражалось ее бледное лицо и свет лампы. Она произнесла слово вслух, пытаясь понять его скрытый магический смысл. Слово прозвучало в тихшине номере чужеродно.

— Простить? Что значит «простить»?

Глава 20

Новый день. Понедельник. Ровно неделя до дуэли с Орловым, в которой я должен буду показать все мастерство владения шпагой, освоенное за месяц. Хотелось бы сказать, что это достаточно времени, но месяц для освоения шпаги с нуля — это смешно. Хорошо, что это тело уже что-то умело. Обучайся я с полного нуля — все, конец.

Мы выехали в город, который еще не проснулся после выходных. Улицы были полупусты, и наша машина двигалась без помех.