Архитектор Душ IV (СИ) - Вольт Александр

— Я поддавалась, — выдохнула Алиса, опираясь о бортик.

Лидия одарила ее слегка надменной ухмылкой, после чего перевела взгляд на меня.

— Громов?

— Морозова, — ответил я.

Я встал к игровому автомату и почти сразу понял, почему Алиса проиграла. Дело было не в скорости или силе. За сдержанностью Лидии скрывалась невероятная ловкость и предугадывание. Мозг, натренированный фехтованием, просчитывал траекторию шайбы, углы отскока, мою реакцию. Со стороны могло показаться, что под напором ударов Лидия постоянно отбивается, но на самом деле все выходило иначе. Легкими движениями она блок переводила в контратаку, которую практически нереально было отразить.

Сосредоточенность была абсолютной. Взгляд прикован к шайбе, тело расслаблено, но готово к движению. Я отметил про себя, что мне было бы однозначно интересно взглянуть на нее во время дуэли на шпагах.

Но в итоге мой счет был не намного лучше. Я забил один гол, и то случайно — она на секунду отвлеклась, поправляя волосы. Семь: один.

— У нас новый чемпион, — сказал я, отступая от стола. Досады не было, только восхищение мастерством.

Лидия позволила себе легкую улыбку победителя. Чистая радость, которая ей очень шла.

Последнюю игру мы сыграли с Алисой. Я урвал победу со счетом десять: девять. Девочки меня сегодня прям удивляли.

— Ну, — сказал я, — раз в итоге победа по итогу за мной, то и выбирать мне. И мы идем вон туда! — размахнувшись, я двумя руками указал на на мрачное строение, что стояло чуть поодаль. Полуразрушенный замок с черепами над входом в искусственной паутине. Над входом кровавыми буквами: «Лабиринт Ужаса».

У входа по земле тянулся театральный дым. За стойкой с резиновыми летучими мышами сидела девушка лет семнадцати. Она жевала жвачку и смотрела в смартфон. Наш приход заставил ее нехотя оторваться от экрана.

— Чего надо?

— Три билета.

Она ткнула в кнопки кассового аппарата. Я расплатился.

— Правила знаете? — пробубнила она.

Мы покачали головами. Она закатила глаза.

— Слушайте. Заходите внутрь. Там темно. Двери блокируются. У вас пятнадцать минут. Найдите три ключа, откройте три замка на выходной двери. Ключи в комнатах — сами ищите. По лабиринту ходит актер с бензопилой.

Она сделала паузу.

— Пила настоящая, но без цепи — не порежет. Актер трогать не будет, правила запрещают, но будет орать и пугать. Если не успеете за пятнадцать минут — сирена, свет, и вас проводят к выходу как проигравших. Понятно?

Мы кивнули.

— Ну и валите.

Она снова уткнулась в телефон.

— Хамка малолетняя, — буркнула Алиса, на что Лидия одарила ее очередной снисходительной улыбкой.

— Милая, ты едва старше ее на пару лет.

— Все равно хамка!

Я умилился с этой сцены, тоже улыбнувшись.

Обитая кожзаменителем дверь с табличкой «ВХОД» была приоткрыта. Из-за нее доносились приглушенные звуки — стоны или вой. Я посмотрел на девушек. Лидия выглядела спокойной, но губы сжала плотнее. Алиса была полна предвкушения, глаза горят.

Я толкнул тяжелую, обитую кожзаменителем дверь, и мы шагнули внутрь. Воздух здесь был совсем другой. Густой, спертый, он пах дешевым антисептиком, как в приемном покое захудалой больницы. Из-за двери раздавались приглушенные, записанные на пленку стоны.

Дверь за нами захлопнулась с тяжелым стуком. Почти сразу же раздался лязг — с той стороны опустили тяжелый засов. Мы оказались в узком, тускло освещенном коридоре. Стены были выкрашены в казенный зеленый цвет, который, кажется, со времен царя Гороха использовали во всех лечебницах Империи. Краска облупилась, обнажая под собой слои грязи и штукатурки. С потолка свисала одинокая лампочка, подрагивавшая в такт далекому гулу, похожему на работу старого компрессора. По ногам тянуло сквозняком.

— Психлечебница, — констатировала Лидия. — Какая оригинальная идея.

— Мне уже не нравится, — прошептала Алиса, придвигаясь ко мне ближе.

Декорации были дешевыми, почти карикатурными. Ржавчина на решетках, закрывавших боковые проходы, была слишком яркой, нарисованной поверх серой краски. Но мозг, этот легковерный орган, все равно реагировал на знакомые образы. Атмосфера заброшенности и безумия, пусть и созданная на скорую руку, делала свое дело.

И в этот момент лампочка над нашими головами мигнула раз, другой, и погасла, погрузив коридор в абсолютную, непроглядную темноту. Одновременно с этим истошный, записанный на пленку вопль разорвал пространство.

Я не успел ничего сказать. Две руки почти синхронно вцепились в мои предплечья. Справа Алиса. Я ощутил, как ее пальцы стиснули ткань моей джинсовки с силой. Слева Лидия. Ее хватка была другой. Жесткой, контролируемой, словно она схватилась не от страха, а из необходимости найти твердую опору в этом внезапно исчезнувшем мире. Я почувствовал, как они обе прижались ко мне, и в душном воздухе коридора смешались два тонких аромата их духов.

Я стоял неподвижно, исполняя роль якоря в этом маленьком шторме. В голове промелькнула мысль: классический, почти эталонный прием. Лишить зрения, усилить слуховое восприятие через пугающий звук. Примитивно, но всегда работает.

— Громов, — раздался рядом ледяной, почти шипящий шепот Лидии. — Что ты, мать твою, себе позволяешь?

Я нахмурился в темноту, не понимая. Ее пальцы все так же сжимали мое предплечье. Мои руки были неподвижны. Что ей могло почудиться?

— В смысле?

— В коромысле. Какого черта ты лапаешь меня за задницу? — ее шепот был заряжен таким количеством сдерживаемого аристократического негодования, что, казалось, мог заморозить воздух.

Вот это поворот. Мой мозг, на секунду сбитый с толку абсурдностью обвинения, мгновенно включил режим анализа. Мои руки здесь. Правую держит сама Лидия, левую стискивает Алиса. Обе руки полностью обездвижены. Значит…

— Это не я, — ответил ровно.

И в тот же миг прямо перед нами с оглушительным скрежетом и вспышкой стробоскопа распахнулась одна из боковых решеток. Свет ударил по глазам, выхватив из мрака фигуру, стоящую буквально в тридцати сантиметрах от нас. Высокую, неуклюжую, в грязном больничном халате. На лице уродливая резиновая маска, изображающая безумную, оскаленную гримасу. В руках — бензопила. Инструмент взревел, и там, где должна была отсутствовать цепь, что-то завертелось, высекая искры, с неприятным и пугающим жужжанием.

Глава 19

— Бежим! — крикнула Алиса. Ее голос сорвался на визг от смеси страха и восторга.

Она дернула меня за рукав так сильно, что я едва устоял. В следующий миг мы уже бежали по узкому коридору прочь от ревущей бензопилы и вспышек стробоскопа. Разум понимал, что это бутафория. Актер, скорее всего студент на подработке.

Но тело отреагировало на его высекающую искры бензопилу, темноту, внезапные вспышки света и угрожающий рев. Сердце забилось чаще, выбрасывая в кровь адреналин.

Я бежал, утягивая за собой Лидию. Алиса неслась впереди, ее смех смешивался с эхом шагов и воем пилы. Мы пролетели мимо ржавых больничных коек, мимо манекенов в окровавленных бинтах. Дешевый, но работающий театр ужасов.

Коридор раздваивался. Алиса, не раздумывая, свернула налево в более узкий проход. Рев бензопилы стал громче. Я обернулся — фигура в маске не отставала. Ее прихрамывающая походка была обманчивой. Актер знал лабиринт наизусть.

— Туда! — Алиса указала на приоткрытую дверь.

Мы влетели в небольшую комнату. Я захлопнул дверь, обитую войлоком, как раз когда в нее снаружи с глухим стуком что-то врезалось. Рев пилы стал оглушительным, к нему добавились удары по двери.

В комнате было почти темно. Единственный свет — тусклый луч из маленького зарешеченного окошка под потолком. В луче кружились пылинки. Голые бетонные стены, такой же пол. В центре каменный постамент с ключом. Массивный, ржавый, он лежал на выцветшей бархатной подушечке.

Алиса шагнула к нему, но я остановил ее, положив руку на плечо.