Архитектор душ (СИ) - Вольт Александр

Кухонная зона была отделена барной стойкой со столешницей из серого мрамора и оснащена встроенной техникой с матовыми панелями.

Все было на своем месте. Почти стерильный порядок. Ни одной лишней вещи. Единственными личными штрихами, которые я заметил, была одинокая белая орхидея на подоконнике и аккуратная стопка книг на английском языке на прикроватной тумбочке, которую было видно из проема в спальню.

Это был не столько дом, сколько безупречная витрина, отражающая свою хозяйку: элегантную, утонченную и аристократичную.

— Помощь нужна? — решил уточнить я у Лидии. Она лишь закатила глаза.

— Не хватало, чтобы ты еще своими руками трогал мои вещи. Сама справлюсь.

Я пожал плечами.

— Как скажешь.

Лидия пошла в спальню. Алиса села в одно из кресел, а я остался стоять, осматривая квартиру. Из спальни периодически доносились тихие, деловые звуки: щелчки замков чемодана, шелест одежды.

Через некоторое время звуки стихли. Я бросил взгляд в сторону спальни и увидел, что Лидия стоит у прикроватной тумбочки. Она не двигалась, просто смотрела на что-то перед собой. Я прищурился и разглядел в ее руках небольшую фотографию в серебряной рамке.

Даже отсюда было видно, что на ней двое. Она и Артур. Ее плечи едва заметно дрогнули. Она дала себе волю ровно на одно мгновение.

Алиса, заметив это, тут же вскочила с кресла и сделала шаг в сторону спальни, ее лицо выражало искреннее сочувствие.

— Лидия…

Я положил руку ей на плечо, останавливая. Она удивленно обернулась. Я лишь отрицательно качнул головой и, мягко развернув ее, повел к выходу.

— Почему? — прошептала она, когда мы оказались на лестничной площадке. — Ей же плохо! Ее надо утешить!

— Нет, — сказал я спокойно. — Ей надо дать побыть одной.

— Но ведь… мы в семье всегда обнимали, если кому-то было плохо, — аргументировала Алиса.

Эх, простота ты инженерная. Если у тебя делали так, не значит, что надо всех обнимать и пытаться успокоить.

— Она тебя об этом просила? — спросил я спокойно. — Нет. Не лезь в чужой монастырь со своим уставом. К тому же, — я глянул на часы, — не думаю, что это продлится долго.

И я оказался прав. Не прошло и пяти минут, как дверь открылась, и на пороге появилась Лидия. Она катила й два чемодана на колесиках, а сама переоделась в строгие черные брюки и кашемировый свитер. Волосы были собраны в тугой пучок.

— Мы здесь закончили, — сказала она. На лице не было и намека на то, что мгновение назад она едва сдерживала слезы.

Мы молча спустились вниз. Я открыл багажник и без труда погрузил ее вещи внутрь. Захлопнув крышку, я сел за руль и, посмотрев в зеркало заднего вида на Алису, спросил:

— Теперь твоя очередь. Куда ехать?

— Дай телефон, — сказала Алиса и протянула руку. Я без задних мыслей передал ей свой смартфон.

— Э-э-э… пароль? — спросила она, повертев его в руках.

— Один-два-три-четыре, — сказал я. — Могла бы и догадаться.

В зеркале заднего вида я заметил, как Алиса удивленно изогнула бровь.

— Один-два-три-четыре? — подала голос Лидия с переднего сиденья. Она посмотрела на меня так, словно действительно считала, что я издеваюсь. — Ты серьезно? Ничего оригинальнее не придумал?

— Не было времени на размышления. Так что? — спросил я снова у Алисы. — Куда нам, сударыня?

Алиса быстро вбила в навигатор адрес: «Верхняя Верфенская, 7». Мы выехали из аристократического квартала и направились в другую часть города. Насколько я понял из памяти Громова, это был старый купеческий район — место, где жили люди, добившиеся всего своим трудом. Здесь не было показного лоска и гербов на воротах, но добротные двухэтажные особняки из красного кирпича, окруженные ухоженными садами, говорили о достатке и успехе их владельцев. Это были дома тех, кто поднялся из низов, пробившись наверх своим потом и кровью.

Мы остановились у одного из таких домов. Он был одноэтажным, но большим и основательным. Въезд во двор преграждали высокие кованые ворота, тронутые ржавчиной. Алиса выскочила из машины, достала из кармана связку ключей и, вставив один из них в массивный навесной замок, с лязгом открыла его. Я медленно заехал во двор и заглушил двигатель у крыльца.

Внутри произошло примерно то же, что и у Лидии, но без слез и сантиментов. Алиса не стала ни на что смотреть. Она просто прошла по комнатам, быстро и деловито собирая вещи в большую спортивную сумку. Одежда, какие-то личные мелочи. Никаких фотографий, никаких памятных безделушек. Она действовала как человек, который просто забирает свое имущество со склада.

Я же отметил про себя, что, несмотря на размеры, дом был пуст. В гостиной остался только старый диван и пустые полки книжного шкафа. В углах виднелись более светлые пятна на обоях там, где когда-то висели картины. Судя по всему, отец Алисы, погрязнув в долгах, продавал из дома все что только мог. А может, и кредиторы помогли вынести. Спрашивать у девушки я не собирался. Она только-только успокоилась и стала походить на адекватного человека. Незачем бередить раны.

Вытащив из комнаты большую спортивную сумку, Алиса вышла в коридор, уже переодевшись в удобные джинсы и футболку.

— Я все. Можем ехать, — сказала она, закинув сумку на плечо.

Мы вышли из дома. Алиса повернула ключ в замке, потом мы погрузили ее вещи в багажник. Выехав со двора, она снова вышла, чтобы повесить и закрыть навесной замок на воротах.

— Так, — сказал я, когда она вернулась в машину. — Теперь в магазин?

— Громов, скажи мне, — подала голос Лидия, когда я стал сдавать назад и выруливать на дорогу. — Почему мы ведем себя как семья, что собирается в путешествие?

Я пожал плечами.

— Понятия не имею, откуда у тебя такие ассоциации. Но, мне казалось, мы уже сделали вывод, что нам надо пока угомониться и разобраться с этой ситуацией.

— И когда ты планируешь ей заниматься?

— Я уже этим занимаюсь. И у меня есть некоторый прогресс.

Она нахмурилась.

— Просто это все…

— Что?

— Странно, — закончила она после небольшой паузы, отвернувшись к окну.

Я не слышал в ее голосе ни раздражения, ни недовольства. Только глухое непонимание, словно Лидия внутри себя сломалась и перестала осознавать происходящее. И ее можно было понять. Нельзя адекватно воспринимать ситуацию, когда один подонок, по твоему мнению, доводит твоего жениха до смерти, а затем ты, как ни в чем не бывало собираешь вещи и переезжаешь к нему в дом. Если это не абсурд, то я даже не знаю, как подобное называть.

Ее слова повисли в тишине салона. Странно. Да, это было самое подходящее слово для всего происходящего. И пока Лидия искала логику в наших поступках, я думал о другом.

Я уже этим занимаюсь. Но чем именно? Я пытаюсь разобраться с психеей, с ее возможностями, с тем, как она работает.

Надо найти в тех талмудах информацию про саму привязку, что держит нас вместе. А я, листая книгу, не видел ни одной главы, ни одного абзаца, посвященного подобным ритуалам. Или я просто не понял из-за недостаточного знания языка?

За этими мыслями мы подъехали к огромному зданию гипермаркета.

Яркий свет, запах свежей выпечки, смешанный с ароматом бытовой химии, и толпы людей. Вот словно вернулся в свой мир. Я взял на входе большую тележку, и мы погрузились в лабиринты стеллажей.

Сначала направились в отдел бытовой химии. Девушки, словно на время забыв о своих разногласиях, действовали как слаженная команда. Они шепотом обсуждали марки шампуней, выбирали зубные щетки, пасту, стиральный порошок. Их движения были настолько естественными, что на мгновение я увидел перед собой двух обычных женщин, занятых рутинными покупками.

На мгновение я даже удивился, что Лидия разбирается в подобных вещах, но затем осознал, что эта мысль имела бы место, если бы она продолжала жить у отца под крылышком, где были, наверное, прачки, горничные и прочие наемные рабочие по дому.

А она, как я глянул в квартире, жила сама. А значит и следила за всем сама.