Император Пограничья 12 (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич

Разница в том, что теперь это происходит одной лишь волей. С минимальными затратами энергии и без многоминутной концентрации. Просто думаю — и атомы железа становятся атомами золота. Мгновенно. Без усилий. Словно реальность сама подстраивается под моё желание. То, что раньше требовало солидных энергозатрат, теперь происходит интуитивно.

Новое усилие, и металлические инструменты начали светиться от жара, но не плавиться. Я контролировал температуру с точностью до градуса, заставляя молекулы вибрировать с нужной частотой. Скальпель раскалился добела, но столик под ним остался холодным.

— Осторожнее! — Светов отшатнулся. — Ваш контроль…

Он был прав. Сила отзывалась на малейший импульс, малейшую эмоцию. То, что раньше требовало сосредоточения, теперь происходило само собой. Опасно. Очень опасно.

Закрыл глаза, взяв эмоции под контроль.

Изменения ощущались во всём теле. Магические каналы расширились, их «пропускная способность» выросла в разы. Теперь я мог проводить через себя такие объёмы энергии, которые раньше разорвали бы меня изнутри. Мог удерживать несколько сложных заклинаний одновременно, не теряя концентрации ни на одном. Контроль над материей стал тоньше — чувствовал каждый атом металла в радиусе сотен и сотен метров.

— Как вы себя чувствуете? — спросил целитель.

— Как новорождённый, — ответил я честно. — Который ещё не научился ходить, но уже может летать.

А в сознании уже всплывали забытые знания — заклинания ранга Магистра, которые прежде были мне неподвластны…

Глава 18

Я поднялся с больничной койки, чувствуя, как новая сила пульсирует в каждой клетке тела. Светов всё ещё держал мою руку, проверяя пульс, хотя необходимость в этом давно отпала.

— Благодарю за помощь, Георгий, — сказал я, осторожно высвобождая запястье. — Без твоего присмотра было бы куда опаснее.

— Всегда рад помочь, воевода, — ответил целитель, убирая инструменты. — Но в следующий раз предупреждайте заранее о таких… экспериментах. Когда ваш пульс упал до двадцати, я чуть сам рядом не свалился от страха.

Я усмехнулся и направился к выходу. В коридоре больницы царила обычная для дневного времени суета — медсёстры сновали между палатами, из-за дверей доносились приглушённые голоса пациентов и целителей. Но в одном из боковых коридоров, ведущих к складу медикаментов, я заметил движение совсем иного рода.

Гаврила стоял, прислонившись к стене, а напротив него, смущённо теребя край фартука, переминалась с ноги на ногу Анфиса. Молодой охотник что-то тихо говорил, жестикулируя свободной рукой, а девушка прикрывала рот ладонью, явно сдерживая смех. В полумраке коридора их силуэты казались удивительно гармоничными — крепкий парень и хрупкая целительница душ, забывшие обо всём мире.

— … и тогда медведь как рявкнет, а Силантий со страху прямо в реку! — донёсся до меня голос Гаврилы. — Плывёт, ругается, а медведь на берегу стоит и головой качает, будто осуждает.

Анфиса прыснула в ладошку, её огромные карие глаза блестели от веселья. Заметив меня, оба резко выпрямились, лица мгновенно залил румянец.

— Воевода! — выдохнул Гаврила, отскакивая от стены. — Мы тут… я просто…

— Помогал мне с работой, — быстро подхватила Анфиса, хотя её пылающие щёки выдавали ложь с головой.

Я только отмахнулся, улыбаясь. Молодость имеет право на свои маленькие радости, особенно в наше суровое время. Прошёл мимо, оставив их разбираться со смущением.

Дом воеводы встретил меня привычной суетой: нанятые когда-то Захаром женщины творили на кухне кулинарные чудеса, внук одной из них — кучерявый парнишка — драил полы в коридоре. Я прошёл в кабинет, раскрыл пошире ставни и опустился в кресло. Сила всё ещё бурлила во мне, требуя выхода, применения. Закрыв глаза, я начал перебирать в памяти знания, всплывшие после прорыва.

Тектонический разлом — создание огромной трещины в земле, способной поглотить врагов или разделить поле боя. Металлический симбиоз — временное слияние с крупным металлическим объектом, позволяющее управлять им как продолжением тела. Горная цитадель — возведение из земли и металла растущей конструкции, которая стремительно превращается в укрытие. Живая броня — трансформация кожи в адаптивный металлический сплав, автоматически уплотняющийся при ударах. Расплавленная пасть — призыв магмы из глубин, создающей озеро лавы, если поблизости имеется вулканическая активность. Стальное эхо — создание временной металлической копии себя, обладающей семьюдесятью процентами моей силы. Магнитная буря — мощное магнитное поле, управляющее всем металлом и позволяющее левитировать. Хрустальная паутина — превращение воздуха в невидимые кристаллические нити, режущие как бритвы.

Каждое заклинание теперь ощущалось не как выученная техника, а как естественное продолжение моей воли. Я всегда знал, как это делать — эти знания были частью меня ещё в прошлой жизни, просто раньше не хватало силы для их воплощения.

Дверь кабинета распахнулась без стука. На пороге стояли Василиса и Полина — обе явно обеспокоенные, хотя и старались это скрыть.

— Прохор! — Голицына первой шагнула внутрь, её зелёные глаза внимательно изучали моё лицо. — Захар сказал, ты вернулся из больницы. Как всё прошло?

— Ты в порядке? — добавила Белозёрова, подходя с другой стороны. — Целые сутки без сознания — мы волновались.

Я откинулся в кресле, рассматривая девушек. Обе выглядели уставшими — видимо, действительно переживали.

— Всё прошло успешно. Более чем успешно, — ответил я. — Теперь я Магистр первой ступени.

Василиса присвистнула, а Полина ахнула, прижав руку к груди.

— Расскажешь, как это было? — попросила княжна, усаживаясь на подлокотник соседнего кресла.

Я кратко обрисовал суть пережитого мной, опуская самые личные моменты видений. Рассказал о зелье, о погружении в транс, о необходимости найти и преодолеть внутренние преграды.

— Барьеры из вины, страхов и сомнений… — задумчиво произнесла Полина, накручивая на палец прядь каштановых волос. — Интересно, какие барьеры сидят во мне? Что мешает раскрыть потенциал полностью?

— У меня, наверное, целый набор, — усмехнулась Василиса, но в её голосе слышалась горечь. — Начиная со смерти матери и кончая отцом, который считал мой дар недостойным княжны.

Я посмотрел на них обеих — такие разные, но обе сильные по-своему.

— Когда придёт время, я помогу вам обеим пройти через это испытание, — пообещал я. — У вас есть потенциал стать Магистрами, нужно только правильно подготовиться. Кстати, какой у вас сейчас уровень? Вы же следуете графику поглощения Эссенции?

— Мастер второй ступени, — одновременно ответили девушки и переглянулись, улыбнувшись.

— Мы обе перешли на вторую ступень на прошлой неделе, — пояснила Полина. — Твой график действительно работает идеально. Никакого отторжения, никаких побочных эффектов.

— И сила растёт плавно, без рывков, — добавила Голицына. — Хотя иногда хочется ускориться, поглотить больше.

— Не стоит, — покачал я головой. — Спешка в магическом развитии чревата необратимыми последствиями. Лучше медленно, но верно.

Девушки согласно кивнули. В кабинете воцарилась уютная тишина — из тех, что возникают между близкими людьми, которым не нужны слова, чтобы понимать друг друга.

Через полчаса я созвал общее совещание. В кабинете собрались все ключевые фигуры Угрюма — Захар с привычной папкой отчётов, Крылов с каменным лицом профессионального сыщика, Коршунов, и Борис, занявший место у окна.

— Докладывайте по порядку, — начал я, усаживаясь за стол. — Захар, что с продовольствием?

— Склады полные, барин, — старый слуга развернул свои записи. — После осенней ярмарки закупили всё необходимое. Зерна хватит до следующего урожая, солонины тоже. Правда, цены кусаются — торговцы почуяли, что у нас деньги водятся.

— Григорий Мартынович?

Крылов подкрутил ус, собираясь с мыслями.