Искатель (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович

— Тебе и не придётся, там нужны твои мозги, а не сила! Справятся наши «надевшие черное»! Мы направляем всех вас на перехват этих «броненосцев»! Просто помоги отряду «Сура», подстрахуй их. Они заберут тебя в течение часа! Генерал поднимает войска самообороны, в дело вступает армия!

Пока я направлялся к озвученной точке рандеву, Хаттори, разобравшись со срочными делами, снова вышел на связь. Он, просмотревший записи с нагрудных камер убитых сотрудников, был уверен почти на сто процентов, что оказавшиеся на каждой из точек «броненосцы» играли не только роль хранителей сети, но и имели решающий голос в любых вопросах. Сейчас, все девять убийц, активно и без устали удалялись от населенных пунктов, но при этом паттерны их движения не говорили о том, что они хотят спрятать или уничтожить костюмы, а затем покончить жизнь суицидом. Каждый из них целеустремлённо удирал, пытаясь затеряться в глуши.

— Я уверен, что у них есть тайники с припасами, — жестко и обрывисто говорил детектив, — Это не просто «надевшие черное», Кунай, это крайне опытные и развитые… люди!

Он хотел сказать «особи», подумал я, глядя на снижающийся транспорт. Третий за эту ночь сверхсовременный воздушный аппарат, подобных которому я никогда не видел.

— Но почему вы думаете, что они не употребят яд, увидев, что им грозит плен? — задал я вопрос, пока еще было можно.

— Думаю, ты сам можешь догадаться. Отбой, — закруглился детектив, а я, поймал очередной трос с не пожелавшего садиться вертолета.

«Крайне опытные и развитые». Ключ. Когда-то, довольно давно, я выводил уверенную теорию процесса «слома» и причин, почему ему подвержены только молодые (слабые) бойцы. Они, видя в обычном человеке кого-то, лишь похожего на соперника, испытывали колоссальный подсознательный стресс, с легкостью лишая его жизни. Но если ты за много лет привык к своей силе и скорости, обуздал свои возможности, если ты свыкся с мыслью, что одной отмашкой руки можешь как раздавить комара, так и сломать шею человеку — ты уже не видишь в нем равного. Такого же как ты. Только низшее существо вроде собаки или курицы.

Я тут же, не обращая внимания на о чем-то разговаривающих бойцов в черной броне, сидящих внутри вертолета, попытался дозвониться до Тануки Ойи. Этот человек обязан был знать, нет ли на территории Японии нескольких похожих друг на друга «надевших черное» весьма высокого уровня. На звонок мне никто не ответил, поэтому я, еще немного поразмыслив, набрал Сафронова.

— Как понимаю, — вскоре раздался его голос в трубке, — Если у меня есть ответ на этот вопрос, и я его тебе скажу, то ты мне будешь слегка должен, не так ли?

— Все верно, — подтвердил я.

— Договорились! — в голосе русского послышалось удовлетворение, — Это уйгуры, но можешь считать их китайцами. Десяток мясников переехал к Китай тридцать два года назад, там и работают обычно, очень талантливые парни. Работают, в основном, палачами, бросая вызов тем из вас, кто огорчил Триаду. Наши иногда тренируются с ними, но редко, эти ребята не любят, когда дело не заканчивается кровью. Чем они тут занимаются — я не знаю, на спарринги не соглашались, мы звонили.

— Столько лет в строю, и они все живы? — на всякий случай уточнил я.

— Ты меня слышал? — в голосе собеседника мелькнул холодок, — Я сказал, что они очень талантливые. Для таких как вы.

— Понял, спасибо. Я тебе должен.

Теперь снова нужно связаться с Хаттори.

— Информация точна? — скупо и очень напряженно переспрашивает киборг.

— Да, уверен, — сухо бросаю я, вновь не обращая внимания на шепотки бойцов, находящихся со мной в одном вертолете, — Если это они, то нам предстоит поймать приблизительно пятидесятилетнего«надевшего черное» в броне, игнорирующей легкое стрелковое оружие, прирожденного убийцу.

— Он один, — подумав, бросает Хаттори, — Вы должны справиться.

Нет, не должны. Навыки прикормленных Соцуюки бойцов ниже среднего, это просто вояки с мускулами, надеющиеся на свою броню. Даже если каждый из них равен тому, с кем я дрался, штурмуя в свое время штаб-квартиру Соцуюки, то сейчас я могу положить их всех в этом вертолете. А я — гораздо слабее хорошо пожившего пятидесятилетнего уйгура-убийцы… если не достану какой-нибудь козырь. А достать я его смогу, только если не будет свидетелей.

Патовая ситуация. Нет времени вступать в спор, но мне и не нужно. Противник один, мы его отслеживаем, идём по его следу. Если он нейтрализует всех оперативников, то я отступлю, либо убью его «иглой». В любом случае, как бы не кончился этот спонтанный бой, мои обязательства перед правительством будут закрыты с лихвой.

— Наговорился, Кунай? — зло буркнул один из сидящих рядом, — Что изменилось? Нам нужно его достать. Точка. Это приказ.

— Возможно, подход? — предположил я, — Вряд ли конструкция его брони понижает подвижность. Я бы мог попробовать отсечь ему ногу, ударив сзади.

Предложение вызвало определенное оживление среди четырех людей, но один из них, явно командир, качнул шлемом.

— Идея хорошая, но меч передай ему, — ткнул он пальцем в соседа, — Я тебе не доверяю. Будешь раненных оттаскивать, если что. Даже не стреляй! Это приказ!

Плохо. Тем не менее, смысла вступать в конфронтацию я не увидел, сняв с себя ножны и передав их тому, на кого указали. Тем не менее, условный командир еще сверлил меня взглядом какое-то время, а потом, услышав приказ в своем шлеме, приказал нам готовиться к высадке.

— Возможны осложнения, — буркнул он, — Объект находится в деревне, уже три минуты не двигается дальше, сидит почти в центре. Штаб предполагает сообщников. Кунай, не высовывайся, твой костюм не удержит пули. Попробуй заняться теми, кто будет мешаться, либо стреляй по объекту, если увидишь, что он убегает, а нас в зоне обстрела нет. Парни, готовимся…

Глядя на то, как деловито, почти одинаково эти люди проверяют броню и устройства на предплечьях, готовясь к высадке с весьма шумного вертолета, я понял, что они все — трупы. Уступая в броне и физической силе, надеясь лишь на шоковые плети, обладая крайне низким даже с моей точки зрения опытом боев, эта четверка «элитных» бойцов просто ни разу еще всерьез не сталкивалась с сопротивлением.

Ну что же, будем отталкиваться от этого.

Мы десантировались на асфальт, метров с пяти, с зависшего вертолета, прямо на улицу ранее спавшей деревушки. Сначала приземлились «соцуюковцы», у которых, как оказалось, в шлемах был детектор радиационных меток, а вслед за ними я, тут же ушедший вбок, в темноту.

Вовремя. Выстрелы раздались почти сразу.

Через три с половиной минуты я волок на себе единственного выжившего из команды карателей, уходя от разъяренно гудящей фигуры, размазывающей по своему шлему густую акриловую краску.

У моей ноши отсутствовала правая рука по локоть, отрубленная уйгуром с первого взмаха. Еще, насколько я мог вспомнить, этому японцу достался стенобойный пинок, сломавший как левую руку, которой он пытался прикрыться, так и несколько ребер. В остальном, именно небрежность расправы над первым атаковавшим и спасла то, что я теперь пытался унести.

— К-со… — хрипел искалеченный боец, кое-как подпрыгивая на ногах и пытаясь облегчить мне перенос.

— Молчи, — коротко приказал я, затаскивая раненного в кусты и срывая с него ремень. Быстро замотав культю и проверив, что человек дышит более-менее свободно, продолжил, — Доложи в штаб, вызови подмогу. Я пошёл.

— Стой… — прохрипел тот.

— Что?

— Я вспомнил тебя… мы с тобой схлестнулись там… в штаб-квартире…

— И что?

— Ничего… убей его…

Ничего не ответив, я ушел, бросив придурка там, где убийца его вряд ли найдет. Вряд ли будет искать.

Один плюс один всегда равняется два. Броня, используемая этими китайскими уйгурами, ничем не отличалась от той, которую таскали на себе «соцуюковцы», может быть, была слегка толще. Не имея доступа к сверхъёмким аккумуляторам, а может, и по иной причине, в копии предплечных устройств китайцы встроили обыкновенные лезвия, всего одну штуку, выскакивающую в любой нужный пользователю момент. Этого вполне хватило, чтобы превратить старого опытного «надевшего черное» в неостановимую машину смерти, до которой оловянным солдатикам Соцуюки просто не было шансов дорасти.