Император Пограничья 13 (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич

Под плотным огнём специалисты начали расчищать проходы. Сапёры ползли вперёд, втыкая в землю длинные щупы. Один нашёл мину, начал осторожно откапывать — пуля снайпера пробила ему голову. Тело упало прямо на взрывчатку. Новый фонтан земли и крови.

Боярские маги пытались прикрыть сапёров. Молодой Селиверстов выпустил веер огненных шаров — они ударились о каменную кладку форта, оставив лишь чёрные пятна копоти. Кто-то из Мещерских, наконец, создал ледяную стену перед сапёрами, но снаряд из форта разнёс её в ледяную крошку, заодно изрешетив осколками льда троих наёмников.

Молодой боярич из рода Звенигородских, тот самый, что час назад хвастался численным превосходством магов, теперь прятался за спинами наёмников, выталкивая их вперёд:

— Вы же простолюдины! Ваш долг защищать знать!

Рядом пожилой маг-аэромант создал вокруг себя тройной воздушный щит, игнорируя мольбы сапёров о прикрытии. Когда очередь из пулемёта срезала группу бойцов, расчищающих мины, маг даже не обернулся — лишь усилил личную защиту.

Но не все представители Владимирского войска показывали окружающим собственную гнилую суть. Молодой боярич Мещерский, раненный осколками, продолжал держать магический щит над сапёрами, истекая кровью. Сержант «Неукротимых» закрыл собой командира от пулемётной очереди, спасая Кривоносова ценой своей жизни.

Артиллерия Угрюма перешла на осколочные снаряды, косившие наёмников десятками. Бояре защищались магическими щитами, но и среди них появились первые потери.

Когда колонны прорвались через минные поля, их встретил перекрёстный огонь. Восточный и западный форты открыли огонь одновременно с южным — атакующие попали в огневой мешок.

Боярские маги пытались контратаковать — огненные шары, ледяные копья, молнии летели в сторону укреплений. Да, защитников было меньше, зато они действовали с подготовленных позиций и очень слаженно.

— Мы почти у стен! — кричали офицеры, подгоняя солдат.

Глава рода Шаховских проявил настоящее мастерство — его молнии пробили брешь в магической защите форта, поразив троих защитников на стене. Электричество прокатилось по телам бойцов, выжигая всю органику на своём пути. Цепная молния прыгнула дальше, достигнув одной из огневых точек форта — оттуда перестали стрелять.

Три сотни магов обрушили на форт настоящий магический шторм. Небо над укреплениями потемнело от сотен заклинаний — огненные шары величиной с телегу, ледяные копья длиной в три метра, молнии толщиной с древесный ствол. Воздух трещал от переизбытка магической энергии. Защитный барьер форта вспыхивал от ударов — голубоватый купол то прогибался, то восстанавливался, но не мог остановить всё. Каждое десятое заклинание прорывалось сквозь истончившуюся защиту. Огненный шар врезался в амбразуру, выжигая всё внутри. Ледяное копьё пронзило зазевавшегося стрелка насквозь, пригвоздив к стене. Каменные глыбы, поднятые геомантами, крошили зубцы стен. Южный форт содрогался под этим натиском — камни осыпались и плавились.

Концентрированный огонь боярских магов всё же давал результаты. Западная башенка форта рухнула под градом заклинаний, похоронив под обломками пулемётный расчёт. Снайпер Угрюма, слишком долго задержавшийся на позиции, был сражён ледяным копьём. Молодой дружинник, высунувшийся из бойницы для броска гранаты, получил пулю в голову от меткого наёмника.

Пахмий Мукаев из «Убойных Стрелков» действовал как учили — его люди разбросали дымовые шашки, создав завесу. Под её прикрытием две группы рванули к стенам с разных сторон, разделяя огонь защитников.

— Первая группа — подавляющий огонь! Вторая — к стене! — командовал он.

Тактика сработала частично — одна группа достигла мёртвой зоны у самого основания форта и начала закладывать взрывчатку. Но из бойниц ударил такой плотный автоматный огонь, что сапёры падали один за другим.

Сфокусированный удар трёх магов-аэромантов создал воздушный таран, пробивший одну из амбразур. Взрыв внутри каземата был слышен даже сквозь грохот боя. С восточной стены форта прекратился огонь одного из пулемётов — удачная граната наёмника попала точно в бойницу.

В критический момент, когда казалось, что вот-вот удастся пробить брешь, у основания стен взорвались заранее заложенные защитниками мины. Земля буквально вздыбилась. Взрывы шли цепочкой вдоль всей стены. Тех, кто прорвался к укреплениям, разметало как кукол. Боярин Звенигородский, создававший каменный щит для штурмовой группы, исчез в огненном шаре вместе с десятком наёмников. Дюжины человек погибли одновременно, включая нескольких аристократов.

— Отход! — рявкнул Хлястин. — Немедленный отход!

Отступление превратилось в позорное бегство.

Молодой Селиверстов, споткнувшись о чьё-то тело, упал лицом в грязь. Когда поднялся — на дорогих штанах расплывалось мокрое пятно — страх оказался сильнее благородного воспитания.

Но не все бояре бежали в панике. Боярин Курагин, пожилой маг с длинными седыми усами, стоял посреди хаоса и методично творил заклинания. Воздушный щит перехватывал шрапнель, прикрывая отступающих. Увидев раненого наёмника, который не мог подняться, Фёдор Петрович рывком магии подхватил его и ещё троих бойцов, волоча через поле боя к безопасной дистанции.

— Отходим! По порядку! — рявкнул старик, и в его голосе звучала привычка командовать. — Прикрываю!

Несколько наёмников, увидев, что хоть кто-то из аристократов держится, сгруппировались вокруг мага и начали организованное отступление.

Боярское ополчение, впервые столкнувшееся с настоящей мясорубкой, в массе своей в панике неслось прочь. Артиллерия Угрюма преследовала их огнём до самых исходных позиций.

Через полтора часа генерал Хлястин стоял среди раненых и деморализованных бойцов, подсчитывая потери. Сто двадцать два убитыми, включая тридцать семь бояр. Семьдесят ранеными, многие из них — тоже аристократы. Три орудия уничтожены.

Раненых меньше, чем убитых. В обычном бою соотношение обратное, но этот бой вряд ли можно назвать обычным…

Генерал хорошо понимал причины такой стой аномалии. Мины не оставляют раненых — либо разносят человека в клочья, либо он остаётся невредим. Перекрёстный огонь с трёх фортов создавал такую плотность поражения, что попавшие под него получали по несколько пуль сразу. Магические атаки тоже редко оставляют полуживых — огненный шар либо испепеляет, либо промахивается, молния либо убивает, либо нет.

И самое мерзкое, многие раненые остались на поле боя. При организованном отходе их получилось бы вынести, но паника… Бояре бежали, бросая своих. Наёмники тащили только своих. Сколько пострадавших истекло кровью у стен форта, пока войско зализывало раны, считая потери? Десять? Двадцать? Их уже записали в убитые.

Поле перед фортом представляло жуткую картину. Редкие раненые звали на помощь, но никто не спешил к ним — все боялись снова попасть под обстрел. Вороньё уже кружило над телами, а самые смелые птицы уже спускались к неподвижным фигурам. Кто-то из раненых наёмников пытался ползти к лагерю, оставляя кровавый след. Боярские маги отводили глаза — те самые, кто час назад кричал о своём превосходстве.

«Идиоты, — мысленно выругался генерал, глядя на притихших бояр. — Самоуверенные, избалованные идиоты. Сколько людей погибло из-за их спеси?»

— Я предупреждал, — сдерживая гнев, произнёс Хлястин вслух. — Говорил, что нужна разведка и подготовка.

Селиверстов, рука которого была перевязана окровавленной тряпкой, пробормотал:

— Мы… мы не знали…

— Именно! — взорвался генерал. — Не знали! Потому что не разведали! Потеряли почти двести человек из-за вашей спешки!

Патриарх Воронцов подошёл ближе, его голос звучал холодно и властно:

— Достаточно взаимных обвинений. Князь поставил генерала Хлястина командующим. Советую господам боярам прекратить шапкозакидательство и слушать опытного человека.

Все молча кивнули. Даже самые заносчивые аристократы поняли — с наскоку укрепления не взять. Нужен был новый план, а главное — нужно было переосмыслить всю кампанию. Платонов показал, что готов и способен защищаться.