Ода Смятения (СИ) - Злобин Михаил

— Риз, если мы сейчас же не встанем и не выйдем к завтраку, то милария Илисия снова будет ворчать, — с хитринкой глянула на меня Вайола.

— Моя дражайшая мачеха ворчит по любому предлогу, — рассмеялся я. — Но чаще всего нудит про наследников рода Адамастро. Так что нам с тобой придётся выбрать, по какому именно поводу слушать нотации. Мне пропущенный завтрак кажется наименьшим из зол. А что думаешь ты, моя прекрасная милария?

Девушка подалась вперёд и почти коснулась губами моего уха.

— Я думаю, что слово моего экселенса закон для меня, — обжёг мою кожу страстный шёпот Вайолы.

— Ох, когда ты так говоришь, то я весь…

Настойчивый стук в дверь спальни моментально прогнал всё моё игривое настроение. Я вскочил с постели злой, словно все черти преисподней разом. Если это Илисия припёрлась, то я ей такое устрою, что она забудет дорогу в эту часть дома! О-о-о, Многоокий Создатель, дай мне силы совладать с испепеляющим гневом… Однако, к сожалению или счастью, на пороге показалась вовсе не мачеха, а Гимран. И моё раздражение стремительно пошло на убыль.

— Мы нашли его, экселенс, — без экивоков сообщил мне помощник.

— Понял. Дай мне одеться, — серьёзно кивнул я и вернулся к супружескому ложу, плотно притворив дверь.

Тяжко вздохнув, я стал перебирать в уме слова, чтобы объяснить Вайоле, что меня ждут неотложные дела, но она и так всё прекрасно поняла.

— Ступай, мой экселенс. Сколько бы это не заняло времени, я всё равно дождусь тебя, — погладила она меня по щеке.

Какая же она чуткая и тактичная…

Крепко обняв супругу на прощание, я безжалостно подавил желание ещё понежиться в кровати и заставил себя расцепить руки. Наспех собравшись, я вышел к стойлу, где меня возле осёдланных лошадей поджидали Гимран с Тарином. Короткая, но стремительная поездка, и вот мы уже прибываем к древней алавийской постройке, отданную Лиасом в полное распоряжение братства. Какую раньше функцию выполняло здание трудно сказать. От него сохранилась лишь центральная часть, которая всё ещё выглядела монументально. Словно руины готовились простоять ещё тысячу лет. А обширный подвал из огромных каменных блоков, подогнанных друг к другу так плотно, что лезвия ножа не просунешь, делал сей объект вдвойне полезным для нас.

Спускаясь по идеально ровным ступеням, подточить совершенство которых не сумело даже время, я настраивался на работу. Мысли упорядочивались, собираясь в строгие логические цепочки подобно встающим в строй солдатам. Взгляд окончательно растерял мечтательно-тоскливое выражение, неизменно появляющееся рядом с Вайолой. А стальная маска плотно прижалась к лицу, обжигая кожу своими ледяными, но уже такими привычными объятиями.

В древнем то ли погребе, то ли подвале, нас встретила четвёрка Безликих и пара пленников. Тех самых милитариев-северян, что намеревались устроить резню во время моего турнира. Последние выглядели хоть и заметно потрёпанными, однако не имели тяжелых увечий. Они смотрели на меня затравленно, но всё ещё с надеждой. Это были не те преисполненные мертвенной пустотой взоры, обладатели которых мечтают о смерти. Эти узники всё ещё хотели жить.

— Мой экселенс, вы это искали? — с полупоклоном приблизился ко мне один из Безликих, протягивая крохотные ножны, запутавшиеся в паутине тонких ремней.

— Похоже на то, — задумчиво изрёк я, внимательно осматривая орудие с нелепо коротким, но широким клинком.

Этот необычный материал… Гладкий и всегда холодный. Очень похож на чёрную шкатулку, взятую в качестве трофея у кардинала альвэ в Клесдене. Правда, её секрет я пока не смог разгадать. Неужели и в самом деле настоящие божественные реликвии?

Ладонь сомкнулась на непропорционально вытянутой рукояти, и толстое лезвие с тихим шорохом покинуло своё убежище. Хищный чёрный клюв засверкал в лучах светильников, вызывая странную неконтролируемую волну дрожи где-то в кишках. Но, кажется, только у одного меня. Ведь я единственный, кто испытал на себе силу это странного оружия…

— Знаете, что ждёт вас по ту сторону бытия? — задумчиво спросил я, рассматривая бритвенно-острую кромку лезвия.

Оба пленника разом побледнели и учащённо задышали. Но если в глазах сопляка помимо страха пылала ещё и злость, то вот его учитель целиком увяз в паутине липкого ужаса. Что ж, значит, с ним и будем работать.

— Ч… что вы задумали⁈ — встрепенулся молодой озарённый, когда я сделал шаг к нему.

— Ещё не понял? — усмехнулся я под маской, ловко поигрывая клинком. — Это оружие опасно. И я хочу, чтобы мои люди в полной мере осознавали таящуюся в нём угрозу. Мне необходимо провести демонстрацию. И ты, Норвин, подходишь для этого лучше, чем кто бы то ни было. Слышал выражение: «Зуб за зуб, око за око?»

Северянин задёргался в путах, гремя цепями, но добился лишь того, что у него на лбу выступила блестящая испарина. Парень пыхтел и рычал, но не сдавался. Он сейчас больше походил на дикого волка, который упрямо не желал мириться с надетым на него ошейником. И я лишний раз убедился, что пользы от такого непримиримого врага будет исчезающе мало. Да, этот Норвин молод, неопытен и не очень искусен в волшбе. Ему не хватает буквально всего, чтобы стать самостоятельной фигурой в нашей игре. Но я не стану отрицать, что он обладает стальной волей и несгибаемым стержнем. А вот Зертан, напротив, трусливо прятал глаза, даже не пытаясь сказать хоть что-нибудь в защиту своего ученика.

— В чём дело, Норвин? Ты не хочешь? — наигранно удивился я. — Тогда, быть может, мне стоит провести демонстрацию на твоём наставнике?

Второй милитарий, услыхав, что речь зашла о нём, нервно вздрогнул. Но испуг плотно сковал его разум. Единственное, на что хватило Зертана, так это лишь на бессвязные мольбы, слова которых тонули в его шумном лихорадочном дыхании.

Лицо молодого озарённого окаменело, а сам он перестал извиваться. На меня поднялась пара глаз, сверкающих неподдельной злобой.

— Ты монстр! — почти выкрикнул Норвин. — Всё, что ты создаёшь — проклято! И сам ты тоже проклят! У тебя нет души! Вот почему ты выжил!

— Спасибо за наблюдение, иногда я и сам так думаю, — безразлично пожал я плечами. — Если хочешь ещё что-то сказать, то говори. Даже висельникам дают последнее слово.

Я покосился в сторону Зертана, чтобы оценить реакцию. Его ученика сейчас убьют с помощью жуткой реликвии. Неужели он продолжит сохранять безмолвие?

— Этот нож был сотворён кем-то из богов, — объявил я для своих людей. — Вполне вероятно, это произошло так давно, что имя его создателя не сохранилось ни в одной даже самой древней летописи. С какой целью грозное оружие попало в этот мир? Боюсь, ответа мы никогда не узнаем. Нам остаётся лишь считаться с тем, что умеет этот клинок. А единственное его предназначение — лишать души. Знаете, как скоро она покидает тело? Хватит даже мельчайшего пореза…

Я совершил неуловимо-быстрое движение рукой, ткнув Норвина в запястье. Рана получилась настолько пустяковой, что даже кровь показалась в ней не сразу. Да и той было всего пару капель. Но северянин всё равно замер, будто его поразил небесный гром. Глаза вылезли из обрит, мышцы тела напряглись, на лбу взбухли толстые вены. Буквально за секунду на лице парня промелькнула гамма всевозможных чувств, будто он заново переживал свою жизнь. Детство, обучение, первую победу, главнейшее поражение, унизительный плен. Норвин судорожно вдохнул, словно собирался закричать. Но в следующий миг озарённый резко расслабился, и вместо предсмертного вопля из его горла вырвался лишь слабый протяжный стон. Северянин обмяк, уронив голову на грудь. Глаза молодого милитария застыли открытыми, но в них уже не теплилось жизни. А из уголка его рта потянулась тонкая ниточка слюны.

— Он… умер? — недоверчиво спросил Гимран.

— Я бы сказал, что эта участь похуже смерти, — покачал я головой. — Юнец перестал быть собой. Он теперь просто пустая оболочка из мяса и костей. То, что его сердце всё ещё бьётся, а легкие по привычке расправляются, ничего не значит. Представь, каково это, когда ты дышишь, но тебя уже нет в твоём теле?