Император Пограничья 15 (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич

— Фланги! — рявкнул Огнев, махнув рукой.

С обеих сторон дороги в лес ударили пулемёты. Десять Трещоток одновременно — характерный треск, от которого воздух задрожал. Плотный огонь резал ряды Бездушных, как коса траву. Трухляки падали десятками, их тела дёргались под ударами пуль. Стриги, защищённые бронированной кожей, продолжали движение — но даже они не выдерживали концентрированного огня. Пули пробивали бронь, находили слабые места — суставы, горло, провалы глазниц.

Одна такая гадина прорвалась к дороге, но на неё обрушились трое гвардейцев. Дементий с топором из Сумеречной стали отсёк твари руку, Ермаков молотом раздробил колено, Журавлёв довершил работу, пронзив шею прямым клинком. Монстр рухнул, забрызгав землю чёрной жижей.

Небо над лесом взорвалось воздушными схватками. Ярослава взлетела первой — её подняли мощные восходящие потоки, которые она создавала даже не думая, сила откликалась на зов Магистра послушно и легко. Рыжие волосы развевались за спиной огненным знаменем, вокруг неё кружили вихри воздуха, искажавшие пространство видимой рябью. Княжна не просто парила — она владела воздухом на сотню метров вокруг себя, чувствуя каждое движение Летунов, каждый взмах их перепончатых крыльев.

Засекина выбросила вперёд ладонь. Воздушное лезвие толщиной с палец и длиной в три метра прорезало пространство с визгом разрываемого воздуха. Удар пришёлся точно — лезвие рассекло перепончатое крыло ближайшего Летуна у основания, продолжило движение, отсекло вторую конечность и распотрошило ещё троих товарок. Твари завертелись штопором, теряя высоту. Не дожидаясь падения, княжна создала второе лезвие, пронзила им череп другого монстра. Летун камнем рухнул вниз, врезавшись в землю с глухим ударом.

— Вот это сила, — пробормотал стоявший рядом со мной Безбородко, наблюдая за схваткой. — Я бы так не смог. Даже близко.

— Однажды сможешь, — спокойно поправил его я.

Карпов парил выше всех, вытянув руки в стороны, словно дирижёр перед оркестром. Вокруг профессора закрутился смерч — но не обычный вихрь, а настоящий воздушный столп высотой метров в пятьдесят и диаметром добрых двадцать. Узкая воронка затягивала в себя Летунов с чудовищной силой. Шестеро тварей попытались вырваться, отчаянно хлопая крыльями, но течения были слишком сильны — сопротивление воздуха Магистра равнялось попытке выбраться из водоворота.

Смерч затянул их внутрь. Внутри воронки Летуны сталкивались друг с другом на огромной скорости, ломая кости, разрывая крылья. Карпов сжал ладони — смерч сократился вдвое, сдавив тварей. Хруст переломов был слышен даже на земле. Через пять секунд профессор разжал руки — вихрь распался, выплюнув изуродованные тела. Они упали бесформенными кучами мяса и костей.

Двое других аэромантов-Мастеров атаковали с флангов, но разница была очевидна. Их воздушные удары сшибали Летунов, ломали хребты, рвали крылья — но по одной твари за раз. Магистры же действовали в другом масштабе. Ярослава и Карпов контролировали воздушное пространство, словно это была их личная территория, уничтожая Летунов группами.

За три минуты с неба не осталось ни одной летающей твари.

На дороге Стрельцы, «оправившись от паники», выстроились в три линии. Панкратов командовал огневыми группами, выкрикивая приказы.

Треск автоматов. Десятки Трухляков осели неподвижными кучами.

Второй залп, уже из штуцеров, накрыл Стриг, прорывавшихся к позициям. Твари падали, но некоторые продолжали ползти, даже с простреленными телами.

— Добить раненых!

Короткие точные очереди довершали работу. Панкратов был прав — многомесячные тренировки дали результат. Стрельцы действовали как единый механизм.

Игнатий Платонов стоял в центре строя магов. Старик вытянул вперёд жезл — из наконечника сорвалась молния, ударила в Стригу, перепрыгнула на соседнюю, на третью. Цепная реакция выжгла пятерых тварей за секунду. Запах озона и жжёного мяса ударил в ноздри.

Черкасский обрушил на группу Трухляков огненный шторм. Пламя взметнулось пятиметровой стеной, поглотило десяток тварей. Они горели, корчась, издавая нечеловеческий визг.

Матвей Крестовский давно перешёл в боевую форму. Прямо на моих глазах метаморф схватил Стригу передними конечностями, рванул в стороны. Тварь разорвалась пополам окатив землю чёрной жижей.

Артиллерия продолжала работать — снаряды падали на лес, не давая Бездушным организовать контратаку. Каждый взрыв — новая воронка, новые жертвы среди тварей. Жеребцов знал своё дело.

Я стоял у середины колонны, наблюдая за развитием боя. План работал. Засада обернулась против её организаторов. Бездушные попали в котёл — артиллерия сзади, пулемёты и автоматы с флангов, не подпускающие чудовищ к армии, аэроманты сверху. Некуда отступать.

Кощей просчитался. Он готовил ловушку, рассчитывая на панику и фактор внезапности. Получил организованное сопротивление и превосходящую огневую мощь. Интеллект Лорда Бездушных не учёл одного — я знал, как воюют разумные противники. И умел превращать их планы в прах.

Через пять минут после начала боя я заметил изменение. Трухляки, которые секунду назад метались между воронками, разом развернулись и побежали вглубь леса. Не паническое бегство — организованный отход. Стриги замедлили движение, формируя заслон между отступающими сородичами и нашими стрелками. Одна массивная тварь схватила раненого Трухляка и метнула в лес.

Для неопытного бойца это выглядело бы как неправильная картина. Бездушные не должны были действовать так слаженно. Обычные твари дрались до последнего, не зная отступления. Однако мне подобное было хорошо знакомо. Я видел такое раньше, в прошлой жизни, когда воевал против армий Кощеев на границах Империи. Тактический отход с сохранением боеспособных сил. Использование бронированных Стриг как прикрытия для отступления. Это подтверждало мои опасения — Кощей из Гаврилова Посада был не просто сильным Лордом, а опытным военачальником, понимающим цену своих войск.

— Не преследовать! — рявкнул я, поднимая раскрытую ладонь.

Панкратов обернулся, непонимание отразилось на его лице. Стрельцы уже готовились броситься в погоню — азарт победы толкал вперёд. Но я видел другое. Видел, как Бездушные уходят не куда попало, а по определённым маршрутам. Как Стриги занимают позиции у толстых стволов, готовые прикрыть отступление, если мы последуем за ними.

Кощей наблюдал за боем. Через глаза своих тварей видел нашу тактику, оценил силу артиллерии, заметил координацию магов и пехоты. Понял, что засада провалилась, что каждая минута боя будет стоить ему десятков существ без шанса на победу. И принял единственное разумное решение — отступить, сохранив силы для следующей попытки.

Именно это и делало его опасным. Не звериная ярость, не численность — холодный расчёт разумного противника, готового учиться на своих ошибках.

— Но они бегут! — не выдержал молодой лейтенант из отряда Огнева. — Мы можем добить их в лесу!

— Лес — их территория, — ответил я, не отрывая взгляда от темнеющей чащи. — Там десятки мест для засады. Там наша артиллерия слепа без координат. Там они знают каждое дерево, каждую тропу. Мы войдём — они заманят, окружат, разобьют по частям. Это именно то, чего хочет их командир.

Лейтенант стиснул зубы, но кивнул. Огнев одобрительно посмотрел на меня — ветеран понимал.

— Зачистить поле боя, — скомандовал я. — Добить раненых тварей и вырезать Эссенцию. Собрать наших — живых показать медикам, убитых сжечь. Через полчаса продолжим движение к Менчаково.

Бойцы разошлись по полю. Альбинони с санитарами бегал между ранеными, выкрикивая драматичные фразы о «варварских ранениях» и «чудесах медицины». Федот руководил сбором кристаллов Эссенции из тел тварей — даже издали я видел, как гвардейцы складывают добычу в мешки.

Через четверть часа я подошёл к Огневу. Полковник стоял над телом убитого Стрельца — молодого парня лет двадцати, которому Стрига вспорола живот. Прямо сейчас несчастного заворачивали в ткань плащ-палатки, предварительного забрав воинский жетон, чтобы позже передать его родным павшего.