Принцесса на измене (СИ) - Плотников Сергей Александрович

«Как будто жила без руки семь лет, вроде даже привыкла, — и вот она снова отросла!»

Он проснулся первым, от криков и звона мечей во дворе!

Вскочив, Мишель бросился к окну. Живая изгородь, маскирующая ограду особняка, пылала. Во дворе толпились люди, кони. Кто-то кричал: «Именем короля, граф Аню арестован! У меня приказ за подписью канцлера! Всех, кто поднимет на меня руку, сгною в тюрьме!»

Один из силуэтов, сидящих на лошадях, действительно размахивал поднятой рукой со свитком — но его почти сразу стащили с лошади. То ли один из людей Мишеля постарался — то ли кто-то из орков.

— Ты был прав, — сказала Кэт позади него будничным тоном, застегивая на себе бригант. — Канцлер действительно замешан. Ну что, я беру Миру с орками — и к порталу. А ты возьми своих людей и Габриэля, дуй во дворец, защищай принца. Ну или освобождай, если его уже захватили.

«Или мсти за него…» — но эту мысль Мишель безжалостно прогнал. За эти годы он успел искренне полюбить мальчика. Думать о том, что его могли уже убить, было невыносимо.

Они обсуждали план действий еще вчера, и Мишель сам проговорил эту логику: через портал попрет самая большая армия, там нужна Мириэль — их самая мощная ударная сила, наряду с Колином. И ни Мира, ни Кэтрин никогда не были во дворце, ничего там не знают. А Мишель и Габриэль — были. Значит, им и отправляться туда. Кроме того, Мишель сам хотел позаботиться о воспитаннике. Но бросать женщин в бой против целой армии!.. А впрочем, делать нечего.

Мрачно сцепив зубы, Мишель бросился вниз — принимать командование.

Глава 19

Личность Ночки

Под землей, без солнечного света теряешь счет времени. Я понятия не имел, сколько уже брожу по бесконечным темным тоннелям, время от времени вырываясь в просторные пещеры, некоторые скучные, другие, напротив — такие прекрасные, что куда там дворцам! Сперва у меня не хватало света оценить их великолепие: больше всего магической энергии я получал от Леу, потому что у дракона ее в принципе больше всего, а моя связь позволяла мне брать не более десятой части. Однако десятая часть от ее Ядра Природы не давала мне создать очень уж яркий магический огонь — или пришлось бы всю магическую энергию в него и бухать, а это вызвало бы вполне неиллюзорную трату ресурсов организма. То есть повышенный аппетит и все, что с этим связано. Не очень-то удобно, когда из всех запасов у тебя немного орешков да сухофруктов!

Однако, когда мы оказались в пещере, словно бы заставленной колоннами из сросшихся сталактитов и сталагмитов, да еще у подножия каждой — причудливая «капитель» известковых наростов, я не удержался и посетовал вслух:

— Красота какая! Жаль, что не разглядишь толком.

И тут же Ночка вспыхнула ярко, как пылающий факел. Огненные «волосы» гориллы, руна на груди и алые глаза светились так, что заменяли довольно приличный светодиодный фонарь!

— Спасибо, дорогая! — от души поблагодарил я. — Так ты, выходит, теперь можешь реагировать на мои слова? Отвечать на вопросы? Слушай, а если я напишу буквы на камне и ты будешь на них показывать? Ты ведь знаешь буквы?

Вместо ответа Ночка взяла меня за руку — по-прежнему очень нежно и аккуратно, но и очень решительно — и потащила вглубь пещеры.

— Ясно… — пробормотал я. — Сначала дело, разговоры потом, да? Но ты хотя бы можешь намекнуть мне, что будет, когда мы сотрем все эти руны? Ты же не исчезнешь, нет?

Ночка опять ничего не ответила.

— Может быть, ты и сама не знаешь, что случится? — пробормотал я. — Но все равно хочешь попытаться?

Тут Ночка остановилась, развернулась ко мне — и снова едва заметно кивнула. А затем опять потащила вперед.

Ну что ж, исчерпывающе. Я бы, конечно, предпочел бы получить больше информации, но вдруг каждый пример общения со мной ей дается с колоссальным трудом? Откуда я знаю, какие путы на ее воле ей приходится преодолевать! Или не путы. Или речь идет о каком-то заклятье вроде заклятья Мириэль, но со сложной программой, и по условиям этой программы Ночка не может сообщать мне ничего напрямую?

Подумав, я озвучил эту догадку — а вдруг Ночка опять сумеет подтвердить? Однако на сей раз кивка не дождался. Либо я догадался неправильно, либо ее «программа» не позволяла реагировать на такие догадки.

Мы уничтожили пять рун, когда я понял, что больше не могу, и запросил у Ночки пощады.

— Милая, если это срочно, я, конечно, соберусь и буду топать, пока не свалюсь… Но если время хоть немного терпит, можно, я посплю? Ведь, когда мы закончим, мне, может быть, придется колдовать или драться — а я не в форме.

Ночка остановилась.

Я ждал какой-то реакции, еще чего-то, но она просто стояла себе прямо посреди тоннеля — и я понял, что, собственно, можно расположиться на привал прямо здесь. Я, в конце концов, не один, у меня есть надежный проводник — даже стрелку не надо рисовать на стене, чтобы, проснувшись, вспомнить, в какую сторону идти.

Но стрелку я все-таки нарисовал — мало ли. Как рисовал ее у каждой развилки и в каждом расширении, где оказывался.

Так что я отыскал в рюкзаке спальник (кстати, очень мягкий и удобный оказался — покойный Фирион знал толк в качественных вещах), расстелил его прямо на камнях и залез внутрь. Подумал еще, что надо послать сон кому-нибудь — Мире, например, чтобы не волновалась, или Мишелю, уточнить, как там дела в столице, или Рагне, спросить, как там дома. Но тут же сообразил: я понятия не имею, сколько времени на поверхности! Когда я уходил под землю, время было послеполуденное. Однако накануне, когда мы находились в гостях у герцога Эмисса, мне почти не довелось поспать из-за планирования операции и всяких оргвопросов — ночь получилась короткая, поскольку выступили мы с рассветом. Так что сейчас мог быть и закат, и глубокая ночь и, в принципе, даже утро следующего дня! Я понятия не имел, спит ли сейчас кто-нибудь из моих друзей и родных — не говоря уже о том, что, если в столице их ждал какой-нибудь лютый ад, они могли и вовсе не ложиться этой ночью.

Хотя уж Рагна-то почти наверняка спит… Надо послать сон ей…

Только я так подумал — как заснул, не успев предпринять никаких магических действий.

К счастью, Рагна оказалась более дисциплинированной, чем я. Потому что, едва провалившись в сон, я увидел знакомый белый туман, пронизанный золотыми солнечными лучами.

Моя самая ученая жена сидела на камне возле обреза лесного пруда, весело мне улыбаясь — и кинулась мне в объятия, стоило мне шагнуть навстречу.

— Как я рада тебя видеть, Андрей!

В этот раз ее лицо вовсе не выглядело зыбким, наоборот, имело вполне привычный мне вид. И одета она была не в свою предсмертную ночнушку, а в полюбившийся ей свитер и леггинсы из моего мира. Из чего я сделал вывод, что ее младенческое тело достаточно окрепло, чтобы Рагна могла лучше контролировать свою внешность в сновидении.

— Я тоже ужасно рад тебя видеть! — я расцеловал ее щеки и лоб, намеренно избегая поцелуев в губы — мало ли. Потом уселся сам на тот же камень и усадил ее рядом с собой. — Рассказывай, как у вас там?

— Меня Ханна обижает! — тут же нажаловалась она.

— Обижает⁈ Тебя⁈ — поразился я.

Нет, так-то я не сомневался, что Ханна мечтает отшлепать сестру за все ее художества. Но подвергать наказанию ребенка, которому и недели не исполнилось⁈

— Она меня… — Рагна густо-густо покраснела. — Она меня накормила молоком! Представляешь⁈

— А в чем проблема… — и тут до меня дошло.

Правильно, накормила молоком! Ханна бросила кормить Рея полгода назад, но ведь она сейчас на седьмом месяце — а во время беременности лактация у нее всегда начиналась рано. Сейчас же, видно, процесс ускорился, раз в поле ее зрения появился младенец. В таких ситуациях бывает, что и не рожавших женщин начинает идти молоко.

И, несмотря на то, что размерами груди Ханна намного уступала Мириэль, молока у нее было значительно больше! Мириного еле-еле хватало Сашке и Лиде, обоих нужно было уже с четырех месяцев подкармливать козьим — а Ханне еще и сцеживать приходилось. Она даже в деревню грудничкам это молоко отдавала. Еще и шутила, что, мол, обычно баронессы берут кормилиц из деревни, а нам приходится наоборот поступать.