Проклятый Лекарь. Том 4 (СИ) - Молотов Виктор

Её план провалился.

Теперь она в замешательстве, перебирает в уме варианты. Это идеальный момент для контрудара. Время закончить эту утомительную прелюдию и перейти к сути.

— Ваш бокал тоже пуст, Анна, — заметил я. Мой тон был безупречно вежливым. Я встал. Будто и не гость, собирающийся услужить хозяйке, а сам хозяин положения.

Обошёл стол. Не с той стороны, где было больше места, а с той, где сидела она, намеренно вторгаясь в её личное пространство. Двигался с целенаправленной грацией хищника.

Наклонился, как будто собираясь налить вино в её бокал. Она инстинктивно подалась назад.

Я выдержал паузу, позволяя ей почувствовать мою близость. А затем, с медленным, выверенным движением я наклонил бутылку не над бокалом, а над её платьем.

Тёмно-красная струя ударила в бархат чуть ниже груди, прямо на живот. Вино не просто пачкало. Оно впитывалось, расползаясь почти чёрным пятном, подчёркивая изгибы её тела.

— Ах! — она вскочила, её глаза сверкнули яростью. — Вы что творите, Пирогов⁈ Это же с выставки в Испании!

Я спокойно поставил почти пустую бутылку на стол с мягким стуком. Ни тени сожаления на моём лице. Я смотрел ей прямо в глаза.

— Я не люблю раздеваться первым, Анна Алексеевна, — я сделал паузу. — Предпочитаю делать это за даму. Или, если быть точным, срывать с неё одежду. Бокал ведь упал неслучайно. И ваше разочарование, когда я его поймал, было… красноречивым.

Игра в намёки окончена. Я только что бросил шахматную доску в камин. Теперь мы играем без правил. Посмотрим, готова ли она к такой партии.

Я видел, как гнев в её глазах сменился шоком.

Шок — пониманием.

Понимание — восхищением.

А затем в глубине её зрачков зажёгся тот самый азартный огонёк. Дьявольский.

— Вы… невероятный наглец, — прошептала она, и это прозвучало как комплимент.

— А вы невероятная интриганка, — ответил я.

— Идеальная пара, — она улыбнулась. Уже не светской, а хищной улыбкой. — Что ж, доктор. Раз пиджак спасать уже не нужно… возможно, вы поможете мне избавиться от этого безнадёжно испорченного платья?

Вот он, сигнал.

И я никогда не отказывался от таких приглашений.

Сделал шаг, сокращая дистанцию. Она не отступила. Её глаза — тёмные омуты, в которых плясали азартные огни.

Игра была окончена. Приз ждал своего победителя.

Притянул её к себе одним резким движением. Мои губы накрыли её.

Поцелуй завоевателя.

Она ответила с той же яростной, отчаянной силой, обвивая руками мою шею, впиваясь ногтями в плечи.

Она не сдавалась. Она признавала поражение, но хотела сделать его незабываемым.

Когда мы оторвались друг от друга, оба тяжело дышали.

Её дыхание было сбитым, но голос — твёрдым.

— Безнадёжно испорчено. Придётся снять.

— Позвольте помочь, — усмехнулся я.

Я развернул её спиной к себе.

Мои пальцы нашли сложную шнуровку корсета. Для хирурга узлы и швы — знакомый язык. Несколько точных, выверенных движений, и бархатный кокон ослаб.

Платье соскользнуло с её плеч и рухнуло на пол бордовой лужей. Как сброшенный флаг побеждённой армии.

Под ним ожидаемо оказалось кружевное бельё. Чёрное. Не бельё для соблазнения простака. Это была униформа для этой конкретной битвы.

Дорогая, идеально подогнанная, утверждающая её статус даже в полуобнажённом виде.

— Вы подготовились, Анна.

— Я всегда готова к победе, доктор. А вы? — она повернулась, и её глаза снова бросили мне вызов.

Дальнейшее было не актом страсти, а логическим завершением партии.

Я поднял её на руки. Она была лёгкой, почти невесомой. Мы двинулись в спальню, и за нами оставалась тропа из сброшенной брони.

Мой костюм — на персидском ковре. Её туфли — у арки в коридор. Моя рубашка — на спинке кресла. Её чулки… их я снял последними, уже у самой кровати.

Они называют это искусством. Глупцы. Это наука. Чистая физиология, помноженная на энергетику. Человеческое тело — сложный механизм из нервов, мышц и потоков Живы.

Для Архилича, который столетиями изучал саму суть жизни и смерти, управление этими потоками — элементарное упражнение.

Знать, где и как прикоснуться. В какой точке сконцентрировать тепло.

Как направить тончайшую нить своей силы, чтобы вызвать волну мурашек по коже. Как контролировать её дыхание и сердцебиение своим собственным.

Это не магия соблазнения. Это — прикладная некромантия в её самом изящном проявлении.

Она думала, что заманила в свои сети доктора-выскочку, но ошибалась: ведь только что пригласила в свою постель древнее божество.

И я собирался преподать ей урок, который она никогда не забудет. Урок абсолютного, безграничного удовольствия, которое граничит с подчинением.

Через час мы лежали в огромной кровати под шёлковым балдахином. Простыни из египетского хлопка были смяты, подушки разбросаны по полу.

Я анализировал результаты проведённого воздействия.

Физический компонент был исполнен безупречно. Она лежала рядом, курила тонкую сигарету — привычка тех, кто-либо глубоко удовлетворён, либо глубоко встревожен. В её случае, вероятно, и то, и другое.

— Это было… божественно, — протянула она, выпуская тонкую струйку дыма в потолок. — Лучше любовника у меня ещё не было.

Разумеется.

Для меня — контролируемая процедура. Прямая манипуляция нервными окончаниями, точная регуляция кровотока, целенаправленная стимуляция центров удовольствия с помощью микроимпульсов Живы.

Это не занятие любовью, а нейроинженерия. Результат предсказуем: сенсорная перегрузка, граничащая с поклонением.

— Итак, — я прервал её томное молчание. — Перейдём к сути. Какова была истинная цель этого вечера? Кроме очевидной физиологической разрядки.

Она смущённо улыбнулась, но я видел, как в её глазах мелькнула тень досады — её так быстро вернули из мира ощущений в мир прагматики.

— Просто узнать тебя поближе. Ты же такой загадочный — появился из ниоткуда, творишь чудеса в клинике. Интересно стало.

Ложь. Примитивная и прозрачная.

Она пыталась скрыть сложную многоходовую комбинацию за банальным женским любопытством. Истинная цель была сложнее: она тестировала мои пределы, калибровала мою силу, пыталась понять природу зверя, которого пригласила в свою постель.

А физический контакт был обязательной частью её исследовательского метода.

— Разведка, — заключил я за неё. — Понятно.

Она не стала спорить. Лишь сделала ещё одну затяжку.

— Твой отец, надеюсь, не в курсе наших… отношений? — усмехнулся я.

— Конечно не в курсе! — она рассмеялась. — Он мне голову оторвёт за связь с бастардом… Ой, прости, я не хотела…

Слово «бастард» повисло в воздухе.

Для человека это был бы укол, оскорбление. Для меня — просто социальный маркер, такой же релевантный, как цвет моих глаз.

Он больше говорил о её мире и его мелочных иерархиях, чем обо мне. Но сам факт этого «случайного» слова был интересен. Она проверяла, есть ли у меня уязвимости. Не нашла.

— Это факт, а не оскорбление, Анна. Я знаю своё происхождение. Комплексы — это для тех, у кого есть время на рефлексию.

Она потушила сигарету в хрустальной пепельнице и повернулась ко мне.

— В общем, давай договоримся на берегу — у нас всё несерьёзно, — предложила она. — Просто удовольствие без обязательств. Идёт?

Она думала, что диктует условия. Очаровательно.

Пытается построить клетку из «отсутствия обязательств» вокруг урагана, надеясь его контролировать. На самом деле она предлагала именно то, что мне было нужно: доступ без ответственности.

Прямой канал влияния на её отца с «приятным бонусом», как она выразилась.

— Идеально, — я согласился. Одно слово, скрепляющее сделку.

Операция прошла успешно.

Цель не просто нейтрализована, а преобразована в добровольный, хоть и неосознанный, актив. Графиня Бестужева думала, что нашла опасную игрушку.

Она не понимала, что только что добровольно надела на себя поводок и передала его мне в руки. Теперь у меня есть не только её тело, но и доступ к ушам её всемогущего отца. Приятный бонус, действительно.