Архитектор Душ II (СИ) - Вольт Александр

— То есть мне нужно научиться сужать «луч»?

— Именно. Ты должен научиться фокусировать «взгляд» на конкретной цели, отсекая все лишнее. Не прожигать всю комнату, а направить тонкий, точный луч только на то, что тебе нужно. Это снизит расход в десятки раз.

Я кивнул. Это было логично. Как в хирургии — не нужно вскрывать всю грудную клетку, чтобы добраться до аппендикса. Нужны точные, выверенные действия.

— Хорошо. Тогда давай попробуем, — сказал я и снова закрыл глаза, погружаясь в себя.

Я активировал «взгляд». Привычный серый туман, пронизанный энергетическими линиями. Но я не стал рассматривать комнату. Вместо этого я направил зрение в зеркало на источник тепла в солнечном сплетении. На свою собственную психею.

Сначала было сложно. Сознание по привычке пыталось охватить и контуры тела, и биение сердца. Но я заставил себя сконцентрироваться только на этом внутреннем свете. И в какой-то момент почувствовал, как мир вокруг тускнеет, а сияние моей души становится ярче, обретая четкие, почти осязаемые границы.

Я ощутил, как изменился поток энергии. Он не утекал наружу, а словно зациклился, циркулируя внутри меня, становясь плотнее и сфокусированнее. Словно вместо того, чтобы светить фонариком, я заглянул прямо в его лампочку.

— Вот, — раздался голос гримуара. — Уже лучше. Теперь удерживай это чувство и попробуй рассмотреть детали. Не просто светящийся шар, а структуру. Увидеть отдельные нити, из которых он соткан.

Я усилил концентрацию. Пот выступил на лбу. Это требовало чудовищного напряжения, но я увидел. Увидел, как ровное серо-стальное сияние распадается на мириады тончайших переплетенных волокон, которые вибрировали и пульсировали в едином сложном ритме.

Я продержался еще секунд десять, а потом с выдохом «выключил» зрение. Голова загудела, но уже не так сильно, как раньше. Усталость была, но она была… правильной. Как после хорошей тренировки в зале.

— Практикуйся каждый день, — закончил гримуар. — Чувствуй свою энергию. Контролируй ее. И тогда, возможно, из тебя выйдет что-то путное.

Я усмехнулся. Поблагодарив своего ворчливого учителя, я поднялся и подошел к кровати, после чего завалился на нее и перекатился на спину. Пошарив рукой по прикроватной тумбе, я нащупал телефон и подтянул его к себе.

— Та-а-а-ак… — протянул я, открывая «Импер-тьюб». — Со-ко-ли-на-я о-хо-та, — натыкал я пальцами и нажал на клавишу «поиска».

Глава 22

Поисковик выдал десятки роликов: от документальных фильмов Имперского Географического Общества до любительских съемок, где расфуфыренные аристократы с важным видом позировали с птицами на руках. Я открыл самый популярный — «Искусство соколиной охоты: традиции и современность».

Следующий час я, отложив гримуар, погрузился в изучение. Это было не просто развлечение. Это был сложный, почти ритуальный процесс, пропитанный вековыми традициями. Не просто «загнать зайца», как я себе представлял.

Все начиналось с подготовки. Специальная кожаная перчатка. Клобук, надеваемый на голову сокола. Сложная система ремешков и бубенчиков на лапах птицы. Особые команды, подаваемые голосом и жестами.

Сам сокол — не просто инструмент, а партнер, требующий уважения и понимания. Я смотрел, как сокольничий снимает с головы птицы миниатюрный кожаный колпачок, как та расправляет крылья и, повинуясь команде, взмывает в небо.

Это была целая наука. Искусство, требующее терпения, выдержки и глубокого понимания психологии хищной птицы. Участники охоты не просто скакали по полям. Они выстраивались в определенном порядке, общались условными знаками, работая как полноценный отряд.

Я отложил телефон и задумался. Одно дело — играть в карты или танцевать на приеме. Там можно было спрятаться за маской аристократической скуки. Но здесь… любое неверное движение, любой неуместный жест будет виден как на ладони. И если на лошадях я в своей прежней жизни в деревне у бабушки с дедом в детстве накатался и знал, как обходится со скакуном, то вот соколы…

Старый Громов, судя по всему, тоже не был большим поклонником этого развлечения, иначе в его памяти осталось бы что-то более существенное, чем пара смазанных образов. Значит, придется импровизировать. Мой план был прост: держаться в тени, наблюдать за остальными и копировать их поведение. Максимально слиться с фоном. Главное не брать на себя инициативу и поменьше открывать рот в тех местах, где я не бельмеса.

Благо, что с девушками вопрос решился сам собой. Раз Корней сказал, что барышням место есть, и их дозволено с собой брать, это значительно упрощало задачу.

Я хмыкнул. Интересно, а Корней догадался, о ком я спрашивал или подумал, что я интересуюсь о присутствии каких-нибудь эскортниц? Сомневаюсь, что в этом мире аристократы сильно отличались от бомонда из моего мира. Там важные дяди любили пойти в баню и пригласить разного рода спутниц для специфических дел.

* * *

Утро пятницы встретило нас прохладой и испортившейся погодой. Август подходил к концу, и оно было заметно. Все чаще начинали дуть ветра, нагонять тучи, а с неба то и дело мерзко моросило.

Мы прибыли в офис к девяти часам. Внутри было пусто. Я открыл CRM-систему и увидел, что в задачах появилось два новых запроса. Парни взяли по одному и уже умчались по делам.

Такой подход мне нравился. Закрытие дел хорошо отражалось на нашей статистике и, естественно, на доходности службы. Премиальные за это будут выплачены однозначно.

На рабочем столе раздался звон старого стационарного телефона. Я поднял трубку.

— Громов.

— Виктор Андреевич, зайдите к Евгению Степановичу, будьте добры.

— Иду, — отозвался я, после чего положил трубку и взглянул на девушек. — Скоро буду.

Секретарша Анастасия встретила меня с уважительной улыбкой.

— Виктор Андреевич, доброе утро. Проходите, Евгений Степанович вас ждет.

Докучаев встретил меня не с обычной усталостью, а с живым интересом в глазах. Он отложил бумаги, которые изучал.

— Виктор, проходи, садись. Я как раз читал твой последний отчет. И, должен сказать, впечатлен. И не только я.

— Вы о деле Вересаева? — спросил я, присаживаясь.

— И о нем тоже. Но в первую очередь о деле Ивана Богуна, его шайки и некоего «Старшего».

Он сделал паузу, снял очки и посмотрел на меня в упор. В его голосе уже не было начальственной отстраненности, а звучало чистое человеческое недоумение.

— Виктор, я, конечно, все понимаю, но… Знаешь, кто мне сегодня с утра звонил? Из столицы. Из Министерства Внутренних Дел. Аж сам заместитель начальника управления по борьбе с организованной преступностью. И он рассказал мне историю про похищение твоей ассистентки Романовой, про целую банду, про снайперов… Почему я, твой непосредственный руководитель, узнаю об этом от столичного чиновника, а не от тебя⁈ Ты хоть понимаешь, что если бы что-то пошло не так, мне бы первому голову сняли?

Я выдержал его взгляд. Внутри ничего не дрогнуло. Я не был готов к этому вопросу сегодня, но ответить на него мог спокойно в любой момент времени, хоть ночью разбудите.

— Потому что это был единственный способ решить проблему быстро и без лишнего шума, Евгений Степанович, — ответил я спокойно. — Вы сами знаете нашу местную полицию. Пока бы они раскачались, пока бы получили ордера, пока бы согласовали план… от Лизаветы остались бы только воспоминания. Я действовал по ситуации. И, как видите, результат есть. К тому же все случилось на выходных и, к моему сожалению, у них был человек, который прослушивал каналы с полицией и, не исключаю, что мог подхватить и нашу с вами линию связи.

Пристав тяжело вздохнул и потер переносицу, признавая мою правоту.

— Ладно. В этом ты, пожалуй, прав… Как она? — его голос смягчился. — Лизавета. Сильно пострадала?

— Физически — почти нет. Психологически — все гораздо сложнее, — я покачал головой. — Она почти ничего не помнит, слава богу. Снотворное и шок стерли большую часть событий. И, если честно, я считаю, что так будет лучше. Ей не нужно иметь воспоминания о той ночи. Она пережила ужасное.