Докучаев понимающе кивнул.
— Хорошо. Тогда давай так: официально для всех она просто отравилась в клубе и попала в больницу. Не будем бередить старые раны. Но вернемся к звонку. Столичные выразили официальную благодарность нашей службе, и тебе лично, за содействие в пресечении деятельности опасной преступной группы. Сказали, что твоя информация была бесценна. И, как результат… — Пристав сделал паузу, доставая из ящика стола официальный бланк. — с их подачи нам выделили внеплановое финансирование. На «развитие и техническое оснащение службы в связи с возросшей оперативной нагрузкой».
— Это хорошие новости, Евгений Степанович, — сказал я. — Значит, мои усилия не прошли даром.
— Не прошли даром⁈ Виктор, ты хоть понимаешь? Нам бюджет не увеличивали последние пять лет! А тут похвала из самой столицы и деньги! Ты за неделю сделал для репутации нашей службы больше, чем все наши с тобой предшественники вместе взятые за все время!
Момент настал.
— В таком случае, Евгений Степанович, я хотел бы поднять вопрос о расширении, — сказал я, ловя его взгляд. — Нам катастрофически не хватает места. Пять человек в одном кабинете — это не работа, а коммунальная квартира. Мне нужны два дополнительных рабочих места, два новых моноблока и, желательно, новый кабинет, где не так тесно.
Пристав на мгновение опешил от такой наглости, но тут же усмехнулся.
— А ты, я смотрю, времени зря не теряешь. Куешь железо, пока горячо.
— Просто пытаюсь оптимизировать рабочий процесс, — пожал я плечами. — С новыми ресурсами мы сможем работать еще эффективнее.
— Ладно, — сдался он. — Без проблем. Пиши официальное заявление на мое имя с перечнем всего необходимого, я подпишу. Завхоз займется. Кстати, о делах… — он откинулся в кресле. — Эта история с картиной… Знаешь, я за свою жизнь всякое видел. И проклятые амулеты, и оккультные говорящие книги… — после этих слов у меня по спине пробежал холодок. Как хорошо, что он не знает про мой гримуар. — Но, чтобы картина людей в себя засасывала… Впервые с таким сталкиваюсь. Жуткая история.
— Мир полон странных вещей, Евгений Степанович, — согласился я. — Иногда они выходят за рамки нашего понимания.
Мы попрощались. Пристав проводил меня до двери, крепко пожимая руку.
— Работай, Виктор. У тебя отлично получается.
Я вернулся в кабинет. На моем лице, я был уверен, застыло выражение спокойного удовлетворения, какое бывает у хирурга после успешно проведенной сложной операции. Девушки тут же оторвались от бумаг и вопросительно уставились на меня.
— Больно у тебя довольное выражение лица как для человека, которого только что вызывали к руководству, — сказала Лидия.
Я ухмыльнулся.
— Ну что? — не выдержала Алиса. — Он на тебя наорал? И тебе это понравилось?
— Странные у тебя предпочтения, Алиса, — съязвил я. — Почти, — я уселся в свое кресло. — А потом выделил нам финансирование. Так что готовьтесь к переезду. Нам выделяют новый, более просторный кабинет, и дополнительное оборудование.
Алиса радостно присвистнула.
— Ого! Как ты его так обработать умудрился?
— Просто привел убедительные аргументы, — ответил я, не вдаваясь в подробности.
На этот счет Лидия ничего не сказала, лишь едва заметно кивнула, возвращаясь к своим бумагам. Но я видел в ее глазах то, что она пыталась скрыть — неохотное, но все же признание моего успеха. Она, как никто другой, понимала, что пробить стену имперской бюрократии — задача не из легких.
Я сел за стол и, прежде чем погрузиться в текучку, достал телефон. Нужно было проверить, как там Лиза. Я открыл «Имперграмм» и напечатал короткое сообщение.
«Привет. Как ты себя чувствуешь?»
Ответ пришел почти сразу, словно она только и ждала моего сообщения.
«Привет! Уже гораздо лучше. Врачи говорят, кризис миновал. Завтра выписывают, наконец-то отправлюсь домой».
Легкое волнение, на которое я до сих пор не обращал внимание, отступило после ее ответа.
«Отличные новости».
«Ага. Уже задолбалась тут лежать. А ты чем занимаешься? На работе сидишь, поди?»
«Да. Сегодня относительно спокойно. Пока что. На выходных договорились выехать развеяться. Поеду с Корнеем на соколиную охоту».
«На соколиную охоту⁈
