Контракт Аделины (СИ) - Солнечная Тина

Он посмотрел на нас, будто оценивая нашу «платёжеспособность».

— Вы будете узнавать тему следующего этапа сразу после завершения предыдущего. Это сохраняет элемент азарта. Ставки, как всегда, принимаются сразу — через браслеты или у наших дилеров. После объявления темы вы также можете пройти в зону отдыха: в лаунж, бар, покерный зал или на арену боёв без правил. В поединках можно участвовать только теми бойцами, которых вы приобрели на этом аукционе.

— А если я хочу знать сразу, в каком раунде будут определённые категории? — спокойно спросил я.

Он лишь вежливо улыбнулся.

— Увы, сэр. Элемент неожиданности — часть нашей концепции. Но уверяю вас, мы никого не разочаруем.

— Понятно, — выдохнул я. — Что в первом раунде?

— Экзотические животные. Раунд начинается через пятнадцать минут. Готовьтесь.

Он кивнул и исчез так же внезапно, как появился.

Я развернулся к отцу Эви.

— Нам это неинтересно. Я попробую пройтись. Вдруг что-то услышу или увижу.

Он кивнул, явно не слишком огорчённый.

— Я тоже… посмотрю, что тут есть. Знаешь… место впечатляет.

В его голосе прозвучало восхищение. Меня от этого чуть не вывернуло.

— Впечатляет твое безразличие к дочери, — отрезал я и пошёл прочь, не желая слышать больше ни слова.

Место действительно было большим. Разросшийся, многоуровневый комплекс, вплетённый в ткань подземного города. Свет здесь был везде — и слишком яркий, и слишком тусклый. Всё перемешивалось: запахи, звуки, энергия. Как будто всё живое в этом пространстве знало: здесь выживает не тот, кто сильнее, а тот, кто беспощаднее.

Я шёл мимо баров, где за стойками стояли существа, которые не могли быть полностью людьми. Мимо комнат с полупрозрачными стенами, в которых играли в азартные игры, и раздавался лёгкий смех, слишком безумный, чтобы быть весёлым.

На одном из поворотов наткнулся на первый зал с лотами. Его даже не скрывали. Пространство было оформлено как выставка: клетки с цифровыми голографическими табличками, информация о возрасте, породе, месте поимки, особенностях. Внутри — существа, чья красота была мрачной и пугающей. Огромные кошачьи с переливающейся чешуёй. Полупрозрачные змеи. Существа, напоминающие летающих хорьков с глазами детей.

Один из животных — серебристый зверь с пятью лапами — бросался на прутья клетки, и каждый раз, когда это происходило, окружающие возбуждённо всхлипывали. Его снова и снова били током. Он выл. А люди — смеялись.

Я отвёл взгляд.

— Эви, — прошептал я. — Где ты?

Я знал: она здесь. Я пошёл дальше, стараясь охватить взглядом всё. Если увижу её — разрушу этот аукцион к демонам. Но если сделаю это раньше времени — потеряю её.

Нет. Я вытащу её. И если после этого всё это место взлетит к чёртям — это будет даже приятно.

Никакой пользы от первого раунда не было.

Животные.

Существа, в которых кто-то видел экзотику, а я — боль и излом. Через полчаса я понял, что смотреть дальше нет смысла: Эви среди этих клеток точно не было. Я ещё пару раз обошёл периметр, надеясь, что ошибся, что её спрятали — но всё было без толку.

В лаунж-зоне пахло сандалом, дорогим алкоголем и скукой. Полутёмное помещение с мягкими диванами, низкими столиками, столами для нард и шахмат, хихикающими куртизанками, и всё теми же мутными взглядами завсегдатаев.

Я подошёл к одному из администраторов и спросил:

— Сколько длится каждый раунд?

Он пожал плечами:

— Всё зависит от количества лотов и скорости выкупа. Некоторые категории уходят быстро, некоторые — дольше. Сейчас экзотические твари, их много, они редкие. Думаю, часа два-три минимум.

— Прекрасно, — процедил я.

До двух-трёх ночи — только звери. Всё, что могу сделать — ждать.

Я сел в дальнем углу, чтобы не видеть чужих лиц. Отец Эви тут не появился. И я знал почему. Не потому, что устал. Не потому, что отчаялся.

Потому что он развлекался. Возможно, делал ставки на бои. Возможно, разглядывал рабынь. Я не хотел это представлять, но мозг всё равно рисовал слишком живо.

Следующий раунд начался ближе к трём. Я вышел, стоя у края зала, лишь для того, чтобы услышать объявление.

— Женщины. Домашние. Эстетические. Обслуживающие. Количество — сорок две. Возраст — от девятнадцати до тридцати двух.

Я даже не пошёл проверять. Это точно не Эви. Вернулся в лаунж, злясь уже даже не на ситуацию, а на сам факт, что приходится быть здесь. В этом змеином гнезде. Среди продавцов плоти.

Каждый час я снова выходил, снова ждал, снова слышал не то, что нужно.

На рассвете я уже знал это здание наизусть. Знал, где урна с замершим кофе. Где в стене трещина, похожая на крик. Где один из распорядителей любит прятаться, чтобы выпить из фляги.

И знал, что больше не выдержу.

Если и этот лот — не она…

В семь утра произошло изменение.

Голос ведущего стал чуть тише, но напряжённее. В зале повисло молчание.

— Следующий раунд — внеплановый. Особый лот из категории «Диковины». Сборный, частично конфискованный, частично — переданный добровольно. В этом блоке — уникальные экземпляры, не подходящие под стандартные классификации. Возраст, происхождение, специфика — разнится. Претендовать на лоты могут только те, кто прошёл биоскан и получил статус "прямого покупателя".

Сзади кто-то свистнул — мол, «наконец-то диковинки», — а у меня напряглись плечи.

Это мог быть тот самый. Не детский лот напрямую — но если кто-то хотел спрятать ребёнка, это был способ.

— Демоны, — пробормотал я и шагнул вперёд.

Эти лоты нельзя было осмотреть заранее. Не было ни клеток, ни выставочных стеклянных залов. Только сцена, тьма и списки, к которым не было доступа.

Я сел. На крайний стул, чуть в тени. Впервые за ночь — с настоящим волнением в груди.

Эви могла быть здесь.

Осталось только дождаться, когда её выведут.

Я сидел, как на иглах. Напряжение вибрировало внутри, будто жилы натянуты до предела. Один за другим на сцену выводили «лоты». Кто-то шёл, опустив глаза. Кто-то пытался не дрожать. Были и дети. Несколько. Каждый раз, когда показывали нового, сердце замирало. Каждая девочка с тёмными волосами и тонким лицом заставляла меня выпрямляться и всматриваться. Но это были не её глаза.

Не Эви.

До поры.

Когда на сцену вывели очередную фигуру — слишком маленькую, слишком тонкую, с заплаканным лицом, в рваном платьице, — я уже не дышал. Девочка подняла голову. Волосы спутаны, губы дрожат, лицо серое от пыли и страха. Но глаза… Глаза — это была она.

Эви.

Чёрт. Живая. Испуганная. Моя маленькая девочка.

Я вскочил. Все чувства переплелись в одно: ярость, облегчение, страх, нежность.

Рядом кто-то уже поднимал табличку, и я понял, что времени думать нет. Если я не выкуплю её, будет поздно. Пробраться за кулисы, устроить бойню, разнести всё к демонам — это всё вариант. Но сначала… сначала я должен попробовать по правилам. Это даст шанс увести её спокойно.

Я вскинул руку:

— Сто сорок.

— Сто пятьдесят, — ответил кто-то в толпе. Мужской голос. Рядом. Я попытался поймать его взгляд, но не увидел, кто именно сделал ставку.

— Сто восемьдесят.

— Двести.

— Двести тридцать.

— Двести пятьдесят.

Я стиснул зубы. Меня пытались перебить. Специально. Кто-то хотел её. Кто-то, кому плевать, что она ребёнок. Плевать, что она мой ребёнок.

— Четыреста, — отрезал я, чувствуя, как в голосе дрожит гнев.

Пауза. Мгновение. Тишина.

— Продано! — громко объявил ведущий. — Лот двадцать девятый — за господином под номером тринадцать.

Я выдохнул. Только сейчас осознал, что сжал подлокотник так, что ногти врезались в дерево.

Эви дрожала. Слёзы катились по лицу. Она искала глазами хоть кого-то — родного, знакомого, того, кто объяснит, что всё закончилось.

Я шагнул вперёд, но распорядитель поднял руку:

— После завершения блока вы можете забрать свою покупку.

— Я хочу её сейчас, — сказал я. — Немедленно.