Стражи восемнадцати районов. Том 1 (СИ) - Крейн Антонина

– Тщ-щ-щ, – Кёджи в итоге просто сграбастал девушку в охапку и прижал к своей груди так, что она продолжала кричать, но уже уткнувшись ему в рубашку. Ее кулаки несколько раз стукнули по нему, но потом она опустила руки и, кажется, стала плакать.

Феликс все это время просто стоял, побледнев и глядя в сторону.

– Элизабет, я… – выдавил он.

Она снова было взвыла от ярости, Кёджи погладил ее по затылку и, посмотрев на Феликса, покачал головой: «Не надо».

Тот сглотнул.

– Вернусь с новостями, – проговорил он и, резко развернувшись, быстро пошёл к выходу.

Мы покинули логово «Тигриной Головы» под сдавленную ругань Элизабет.

21. Муладхара

Едва мы оказались на улице, как нас догнал один из членов банды. Рыбкин тотчас надвинул мне солнцезащитные очки обратно на нос – хотя я их почти снял.

– Я Богдан. Но все зовут меня Большой Бо. Провожу вас к «Муладхаре»! – отрапортовал парень, чьи синие волосы торчали под такими невообразимыми углами, что можно было на их основе придумывать геометрические задачи повышенной сложности.

– Спасибо, но я прекрасно знаю, где находится их штаб-квартира, – вскинул бровь Феликс.

– Кёджи сказал проводить, – Богдан насупился.

– Кажется, ваш босс боится, что я отвлекусь на какую-то другую задачу после встречи с незабвенной Элизабет, да? – покачал головой Рыбкин. – Ну пойдём.

Бо потащился за нами, крутя в пальцах раскладной нож – он явно выпендривался тем, как ловко с ним обращается. К счастью, когда мы вернулись сквозь портал в Петербург, он спрятал его в карман.

Феликс с бандитом начали беззаботно болтать.

Я надеялся, что из их разговора узнаю что-нибудь о волнующих меня непонятных вещах: почему Рыбкин заставляет меня прятать лицо, какого черта он так хорошо знаком с бандитами, называющими его Истребителем Чудовищ, и о чем кричала это девушка, Элизабет…

Но, увы, Большой Бо и Феликс обсуждали всякую незначительную чепуху: новый сорт мороженого в популярной сети магазинчиков, каких-то общих знакомых, повышение цен на кинжалы из костей ящеров.

– Истребитель, а вы реально однажды завалили дракона? – спросил Богдан.

Я тотчас стал слушать в пять раз внимательнее. Рыбкин замялся.

– Это была виверна, – наконец сказал он, и в его голосе мне послышалась несвойственная ему неловкость.

Большой Бо присвистнул.

– Я этим не горжусь, – Феликс наморщил лоб. – Если бы мне тогда не так сильно нужны были деньги, я бы ни за что не убил такое редкое чудовище, и…

– О, нет, пожалуйста, не надо оправданий! – жалобно заорал Бо и замахал руками. – Оставьте легенде право оставаться легендой и не портите ее всякими жизненными объяснениями! Если начинать раскладывать поступки крутых парней на составные части, никакой крутости не останется!

Феликс хмыкнул и покосился в мою сторону. Кажется, оправдания предназначались для меня.

Между тем, мы были уже на Литейном проспекте, на том его участке, где каждая вторая дверь ведёт в какой-нибудь бар, а каждая первая – в караоке.

Место, к которому мы направлялись, называлось «Гудрон». Покосившаяся неоновая вывески подмигивала полуперегоревшими лампочками, а по стеклянной двери разбегалась паутина трещин – вероятно, по ней кто-то хорошенько врезал; предположительно, молотком.

– Слушай, давай-ка ты дальше не пойдешь, – Феликс схватил Бо за плечи и развернул. – Отсюда посмотри, как мы входим внутрь. А то ты, блин, даже куртку «Тигриной Головы» не снял. Я не хочу, чтобы тебя поколотили на нарушение границ «Муладхары»!

– Это я их поколочу! – тотчас вскинулся Богдан и вытащил нож.

Феликс зашипел на него и уже натуральными пинками отправил за угол, в ближайшую подворотню.

– Смотри. Отсюда. – Приказал он не терпящим возражения тоном. – Иначе я тебе ой какой унылой херни про себя расскажу, ты навсегда потеряешь возможность восхищаться моими «подвигами», ясно?!

– Вы не можете быть так жестоки! – ахнул Богдан, но мы с Феликсом от него уже улепетывали.

Оглянувшись, я увидел, как Большой Бо с любопытством выглядывает из-за угла. Казалось, у него на голове – ушки, как у тигренка.

– Так, с этими ребятами ты уже можешь не быть немым! – сказал Феликс, когда мы отбежали подальше от Богдана. – И очки снимай, да. А то там так темно – с лестницы навернешься.

И всё. На этой хрен-пойми-какой ноте мы зашли в бар.

Внутри было полутемно и совершенно пусто: даже сотрудников не видно. Рыбкин уверенно свернул в какой-то закуток и побежал вниз по железным ступеням, ведущим, видимо, в подвал. Под его белыми кедами они грохотали, словно трубы Иерихона.

Внизу нас встретил электрический щиток и дверь с плакатом в виде двух пистолетов. На ней Феликс прочертил какие-то знаки – и перед нами открылся очередной портал.

На Той Стороне тоже находился бар. На черных стенах тут и там были нарисованы красные символы – что-то вроде круглого цветка с четырьми лепестками – видимо, так изображалась чакра муладхара. Этот же знак украшал стаканы в руках клиентов, сидящих за столиками – большинство из них было в обычной одежде, но встречались и крепкие парни в черно-красных куртках.

Один такой – настоящий громила – сидел на высоком табурете возле портала, из которого мы вышли.

– Вы на турнир? – без особого интереса спросил он нас.

– Ага, – мгновенно отозвался Феликс.

И пошел через зал к массивным металлическим дверям, складским на вид. Они были плотно закрыты, но даже так из-за них доносились тяжелые биты музыки и крики. Когда мы открыли их, меня и вовсе оглушило. А еще – ошеломило зрелищем.

Потому что моим глазам предстал подпольный бойцовский клуб.

Кратером спускались зрительские ряды. Внизу в центре располагалась арена, окруженная высокой защитной сеткой. Грохотали басы, заставляя мою грудную клетку сотрясаться; где-то работала дымовая пушка. Многочисленные зрители орали, свистели, делали ставки и обливали друг друга пивом. Прямо сейчас на арене дрались двое – один из бойцов как раз схватил второго за горло и швырнул в решётку. Благодаря специальным микрофонам их дыхание и хрипы разносились по всему клубу, нагнетая адреналиновую атмосферу.

Под потолком висел огромный экран, на котором транслировалась турнирная таблица, заполненная примерно на треть. На портретах проигравших мигал пугающий красный череп.

У меня буквально отвисла челюсть от такой сенсорной перегрузки. Феликс схватил меня за локоть и, не обращая внимание на происходящее, пошел к дальней части арены. Там, перед очередным коридором, стояло уже двое громил в черных куртках.

– Я хочу поговорить с Сигилом, – сказал Рыбкин.

– Мало ли, что ты хочешь, – хмыкнул один из охранников. – Шеф не принимает непонятных шавок – даже если они в ошейниках.

– А рыбок? – спросил Феликс, склонив голову. – Золотых?

– Чё? – загоготал бандит, а второй вдруг нахмурился, словно припоминая что-то, и уточнил:

– Как тебя звать, рыбка?

– Истребитель Чудовищ, – улыбнулся Феликс так солнечно, как обычно делал это только для алконостов, когда пытался выманить у них какую-нибудь особенно ценную книгу.

Повисло молчание.

Феликс поднял руку и продемонстрировал свою татуировку: рыбка как раз выплыла ему на тыльную сторону ладони и сделала такое крутое выражение лица, что мне захотелось нацепить на неё темные очки и нарисовать вокруг мерцающие звездочки. Бугай номер два пообещал «уточнить» и ушел, а через несколько минут вернулся и позвал нас за собой.

Вскоре мы оказались в кабинете того, кого Феликс назвал Сигилом.

Этот худощавый черноволосый мужчина в деловом костюме и с татуировками на костяшках пальцев оказался главой «Муладхары». По тому, как холено выглядел он сам, его кабинет и как слаженно функционировало всё вокруг, я понял, что эта банда – гораздо более организованная, нежели «Тигриная Голова», ютящаяся в старой церкви.

– Кого я вижу, – осклабился Сигил при виде Феликса. – Тысяча лет, тысяча зим, Истребитель.