Стражи восемнадцати районов. Том 1 (СИ) - Крейн Антонина

Несколько удивленный этой просьбой, я кивнул.

Феликс посмотрел на меня, на здание заброшенной церкви и снова на меня. После чего пояснил:

– Нам туда. Надень это, пожалуйста. И не снимай, пока мы там.

Он протянул мне свои солнцезащитные очки, которые были такого размера, что скрывали пол-лица. А потом, подумав, вытащил из кармана пару заколок и закрепил часть моих волос надо лбом.

Конечно, меня так и подмывало спросить о причине таких странных мер, но обещание есть обещание. Еще сильнее я удивлялся тому, какой, оказывается, бывает широкий угол обзора у тех, кому темные пряди постоянно не падают на глаза.

– О, а еще молчи, пожалуйста, – попросил Рыбкин. – Ты мой немой дружок, договорились?

Я вскинул бровь, но кивнул. Сначала очки на пол-лица, потом непонятная причёска, теперь обет молчания. Что дальше? Он попросит меня притвориться его питомцем?

Пока мы подходили к церкви, я ощупывал крестик из заколок у себя на макушке, а Рыбкин давал мне короткую справку о части Изнанки, на которой мы находились.

Она была очень обширной: представляла собой целых два городка, разделенных и окруженных холмами, ведущими к морю. Расположенные здесь порталы позволяли попасть в Небесные Чертоги, Сумрачный Город, Петербург, еще три Изнаночные деревни, а также в Мельбурн и Осаку.

Я обдумывал этот интересный набор вариантов для путешествия, вслед за Феликсом заходя в заброшенную церковь. Но в следующее мгновение окружающая действительно резко вырвала меня из пустых мечтаний.

Потому что едва мы переступили порог, как фоновый шум, который я прежде и не замечал, превратился в напряженную тишину. А люди, наполнявшие холл, резко повернулись в нашу сторону и… наставили на нас всевозможное оружие. Пистолеты. Срезанные трубы. Бейсбольные биты. Ножи. Даже топорик. Те, у кого ничего не было, просто многообещающе сжали кулаки.

Я замер.

Феликс, блин!.. Стоило предупредить о таком!..

Рыбкин безропотно поднял руки, и я сделал тоже самое, стараясь разглядеть как можно больше всего, но при этом не шевелиться и, желательно, не дышать.

Холл церкви был переделан в бар. Стойка и шкафы с алкоголем – по левую сторону. Столики и бильярд – по правую. Наверху лестницы – диваны. Сидевшие на них бандиты до нашего появления спокойно курили кальян, но теперь тоже встали и, перевесившись через перила, угрожающе смотрели на нас.

Все вокруг были одеты в темные куртки, на спинах которых была яркая вышивка в виде тигриной головы. Огромное полотно с такой же вышивкой спускалось из-под купола церкви.

– Вы кто такие? – угрожающе прорычал бугай-бармен с красно-желтыми дредами.

Вместо ответа Феликс очень медленно и плавно потянулся к своей панаме (я услышал щелчки взводимых курков), после чего эффектно сдёрнул ее. Золотые волосы рассыпались копной, серьга в ухе блеснула, а живая татуировка-рыбка выплыла ему на щеку и весело замахала хвостом.

Бармен ахнул.

– Истребитель Чудовищ, ты ли это?!

– Давно не виделись, – осклабился Феликс.

Оружие вокруг стало исчезать, как по волшебству; гул голосов возобновился и стал куда громче. Многие подошли к Рыбкину: стали похлопывать его по плечам, жать руки, что-то одобрительно говорить.

Меня оттеснили ко входу, но я не то что бы был против.

Я, черт возьми, недоумевал.

В смысле, «Истребитель Чудовищ»?

– Рад видеть вас всех в добром здравии, – голос Рыбкина звучал не так, как обычно – как-то… хитрее и жестче, что ли? Он пригубил пущенный к нему по барной стойке стакан с джином. – Но я по делу. Вы же уже знаете, что одного из ваших убили сегодня ночью?

Повисла тишина. Члены банды нахмурились, многие сжали кулаки.

– Да, – сказал бармен. – Выродки из Муладхары застрелили Микки.

– Вы уже сделали ответный удар?

– Нет.

Феликс едва заметно выдохнул от облегчения, после чего предложил поговорить подробнее. Бармен кивнул. Свистнул, чтобы его сменили, снял черный фартук и пригласил Рыбкина в дальний угол зала. Тот обернулся и поманил меня за собой. Я шел, а бандиты расступались. Офигеть. Вот это я понимаю, карьерный рост.

Оказалось, бармена звали Кёджи, и он был главой «Тигриной Головы».

Феликс и Кёджи начали беседовать на тему происшествия. Я сидел рядом – кто-то притащил мне газировку в стеклянной бутылке, и, ей-небо, потягивая напиток через трубочку, я чувствовал себя ребенком, которого родитель взял на встречу с бизнес-партнерами. Хотя Феликс был старше меня всего на четыре года, а выглядел и вовсе ровесником. Кёдж, как мне кажется, тоже не перешагнул и тридцати лет. Вообще все в банде Тигриной Головы были очень юными – я начал подозревать, что часть из них и может оказаться и вовсе школьниками.

– Что вы не поделили с Муладхарой, раз они так демонстративно убили вашего парня? – нахмурился Феликс.

– Да мы давным-давно распределили города и сферы влияния, – процедил Кёджи. – Уже два года сохранялся мир! Так что сейчас эти суки просто ох…

– Я понял, – кивнул Феликс. – То есть, по идее войны банд не предполагалось?

– До сегодняшнего дня – нет. – Ярость в глазах Кёджи был такой же огненной, как и цвет его волос. – Но сегодня на закате от Муладхары не останется и камня на камне, клянусь.

Остальные члены банды занимались своими делами, но я чувствовал напряжение, разлитое по всему зданию. Казалось, каждый готов сейчас же схватиться за оружие и пойти уничтожать врагов.

– Если не хочешь, чтобы пострадали местные жители, Феликс, – в голосе Кёджи рокотало нутро вулкана, – найди способ оцепить окрестности сам знаешь какого бара в Петебурге.

– Давай не будет спешить, Кёджи, – Феликс покачал головой. – В мире случаются странные вещи. Скажи, если окажется, что Муладхара не объявляла вам войну – если кто-то подставил их, убив Дэнни двумя знаковыми выстрелами – ты откажешься от кровопролития?

Кёджи на какое-то время задумался.

– Так или иначе, я хочу получить голову убийцы, – сказал он в итоге, сложив руки на груди. – Если окажется, что он не из Муладхары – тем лучше. Эти обсосы будут опозорены, если выяснится, что кто-то скопировал их почерк.

– Предположу, что в таком случае они тоже захотят получить голову этого человека, чтобы отомстить, – музыкально протянул Феликс.

– Он убил одного из моих парней, – прорычал Кёджи. – Голова должна быть у меня. Если она станет предметом разногласия – мы все-таки начнем войну банд. Право мести должно достаться Тигриной Голове. Я не уступлю этим ублюдкам.

Феликс откинулся назад на спинке дивана.

– А тебя устроит, если голова достанется мне? – протянул он эдак невзначай.

Я поперхнулся газировкой. Кёджи нахмурился. Какое-то время он молчал, обдумывая это предложение, звучавшее, признаться, крайне самоуверенно.

– Устроит, – наконец сказал он. – Я не хочу войны банд. Если убийцу постигнет справедливое наказание от Небесных Чертогов – я не против. В конце концов, меня всегда и так называли слишком мягкосердечным.

Феликс улыбнулся, протянул ему ладонь через стол, и красно-оранжевый ответил рукопожатием.

Не успели они подняться из-за стола, как вдруг раздался полный ярости крик и наверху лестницы появилась девушка. Черноволосая и худая, без "тигриной" куртки, но одетая в цвета банды – она, грохоча каблуками, бежала вниз по ступеням, и в глазах её стояли слезы.

– Предатель! – крикнула она, хватая с парапета пепельницу и кидая её в Феликса. – Ублюдок! Как ты смеешь являться сюда? Постеснялся бы памяти о Льве!!!

– Лиз, успокойся, – нахмурился Кёджи, перехватывая пепельницу.

– Почему вы вообще разговариваете с ним?! – девушка успела спуститься и теперь стоял у нашего стола, тяжело дыша и глядя на Феликса, как на последнего негодяя. – Эта шавка продалась сволочам, из-за которых умер мой брат!

– Эл, ты перегибаешь, – прорычал Кёджи. – Никто не виноват в...

– Виноваты! – рявкнула она. – Они виноваты – и, скорее всего, он тоже виноват, просто свидетелей не было! Эта тварь переступила через труп моего брата и пошла служить вшивым небожителям! Как вы можете вести с ним дела?!