Проклятый Лекарь. Том 5 (СИ) - Молотов Виктор

— Эндокардит — это? — уточнил лейтенант, записывая.

— Воспаление внутренней оболочки сердца — эндокарда. Обычно вызывается бактериальной инфекцией. Стрептококки, стафилококки, энтерококки — типичные возбудители.

— И в чем проблема? — спросил Стрельцов. — Давайте антибиотики и лечите.

— Даем! — воскликнул Мелихов. — Уже четыре часа как даем! Ванкомицин — антибиотик против грамположительных бактерий, гентамицин — аминогликозид широкого спектра, даже меропенем — антибиотик резерва подключили! Нулевой эффект!

— Может, устойчивая флора? — предположил Стрельцов.

— В том-то и дело, что флоры нет! — Мелихов развел руками. — Посевы крови стерильны! Пять раз брали из разных вен, в разное время, на разные среды — ничего! Ни бактерий, ни грибков!

— Но это невозможно, — заметил профессор Марков. — Эндокардит без возбудителя не бывает. Это аксиома.

— Может, вирусный? — предположила доктор Василевская.

— Проверяли. ПЦР на весь спектр кардиотропных вирусов — отрицательно.

— Аутоиммунный? — предложил кто-то другой.

— Анализы на ревматические заболевания, маркеры аутоиммунных процессов, маркеры системной красной волчанки — все в норме.

— Тогда что это, черт возьми⁈ — воскликнул Сомов.

Все посмотрели на меня.

Прекрасно. Теперь я должен изобразить чудо диагностики, не используя магию. При этом Стрельцов следит за каждым моим движением.

— Можно осмотреть пациента? — спросил я.

— Конечно, — Мелихов отошел в сторону.

Я подошел к кровати. Громов лежал с закрытыми глазами, но по движению глазных яблок под веками было видно — он не спит, а находится в полубреду.

— Господин Громов, вы меня слышите? — спросил я.

Никакой реакции.

— Мне нужно вас послушать. Это может быть неприятно, но необходимо, — я достал стетоскоп и приложил к груди пациента. И сделал вид, что сосредоточенно слушаю.

Твою же мать! Что это за хрень⁈

Сердце Громова было не просто больным органом. Это был улей. Самый настоящий улей!

Глава 18

На самом деле мне не нужен был стетоскоп — некромантские способности позволяли слышать то, что недоступно обычному уху. Даже без привычной активации. Эти способности работали постоянно — на уровне восприятия.

Я закрыл глаза, изображая глубокую концентрацию, и прислушался.

То, что услышал, заставило меня внутренне похолодеть, хотя внешне я оставался спокоен как удав после обеда.

Вместо привычного ритмичного «тук-тук» — первый и второй тоны сердца, сокращение и расслабление сердечной мышцы — из груди пациента доносилась какофония звуков, от которой многим бы захотелось заткнуть уши.

Жужжание. Тихое, но отчетливое жужжание сотен, нет, тысяч крошечных крыльев. Как будто кто-то запустил в грудную клетку рой микроскопических пчел-мутантов. Частота колебаний — около трехсот герц, амплитуда переменная. Обычному уху такое не уловить никогда.

Мать моя некромантка!

Это же целый улей. Судя по интенсивности звука, паразитов там минимум три тысячи. Может, больше.

Между жужжанием я различал другие звуки — ритмичные щелчки. Чавкающие, мерзкие щелчки, похожие на звук челюстей, перемалывающих сырое мясо. Частота — примерно два щелчка в секунду от каждой особи. Помножить на три тысячи…

Шесть тысяч укусов в секунду. Они жрут его сердце заживо. Буквально выедают митральный клапан по кусочку.

Но самым жутким был третий звук — низкий, пульсирующий гул. Он шел из глубины, из самого центра паразитарной колонии. БУМ… БУМ… БУМ… Медленнее сердцебиения, около сорока ударов в минуту. Мощный, уверенный, доминирующий.

Матка. Королева этого кошмара. Судя по частоте пульсаций, она почти созрела. Еще час-полтора, и начнется массовый выплод. Тысячи взрослых магических паразитов хлынут в кровоток.

Я сосредоточился, пытаясь определить точную локализацию по звуку. Основное скопление — передняя створка митрального клапана. Вторичные колонии — на хордах и папиллярных мышцах.

Классическое расположение для астральных паразитов. Они любят места с максимальным током крови — больше пищи проходит мимо. Умные твари.

Открыл глаза и снял стетоскоп. Лицо сохранял бесстрастным, как у игрока в покер с парой тузов на руках. Хотя уголок губ предательски дернулся — рефлекторная реакция на услышанный ужас.

Нужно изображать растерянность. Если я сразу поставлю диагноз, Стрельцов заподозрит использование некромантии. Обычный целитель не может определить астральных паразитов на слух.

— Странные звуки, — произнес я вслух, нахмурившись. — Очень странные. Жужжание вместо нормальных сердечных тонов. И какой-то… гул.

— Жужжание? — переспросил профессор Марков. — Это может быть турбулентный ток крови через поврежденный клапан. Или вибрация вегетаций.

— Возможно, — я кивнул. — Но тут что-то другое. Более… органическое. Что показало магическое сканирование? — я обвел взглядом присутствующих. — Кто-нибудь уже проводил диагностические заклинания?

Доктор Мелихов откашлялся:

— Я проводил стандартное диагностическое заклинание третьего круга. С усилением на кардиологическую патологию.

— И? — нетерпеливо спросил Сомов.

— Воспаление визуализируется. Сильное воспаление эндокарда. Но природа… — он развел руками. — Как будто смотришь сквозь матовое стекло. Вижу проблему, но не вижу причину.

— Я тоже сканировала, — вступила доктор Василевская. — Использовала усиленный поиск патогенов пятого уровня.

— Впечатляющее заклинание, — заметил лейтенант Кравченко, делая пометки в блокноте. — Что показало?

— Абсолютно ничего, — она покачала головой, явно расстроенная. — Как будто сканирую пустоту. Или что-то активно блокирует магическое восприятие.

Конечно блокирует. Астральные паразиты существуют на границе миров. Обычная целительская магия их не берет — нужен некромантический компонент. Но сказать это вслух — все равно что надеть на себя петлю.

— Я пробовал термальное сканирование, — добавил профессор Марков. — Есть очаги гипертермии в области митрального клапана. Но это может быть просто воспаление.

— А структурный анализ? — спросил я.

— Проводил, — кивнул он. — Вегетации определяются, размером до двух сантиметров. Но их природа… неопределяемая. Не бактериальные, не грибковые, не тромботические.

Сомов удивленно посмотрел на меня:

— А разве вы ничего не увидели, Пирогов? Вы же наш лучший диагност! Тот, кто находит то, что другие пропускают!

Ох, Петр Александрович, если бы вы знали, что я вижу. Точнее, слышу.

— Нет, — я покачал головой с расстроенным видом. — Слышу аномальные звуки. Но визуализировать источник целительской магией не получается. Словно что-то блокирует восприятие.

— Может, недостаточно силы? — предположила Василевская.

— Или неправильный спектр, — добавил Мелихов. — Некоторые патологии требуют особой настройки магического зрения.

— Нужны дополнительные обследования, — заключил я. — Возможно, комплексное магическое сканирование с усилением. И желательно несколькими целителями одновременно для повышения разрешающей способности.

— Но у нас нет времени на эксперименты! — воскликнул профессор Марков. — Температура пациента уже сорок целых четыре десятых! Еще немного, и начнется разрушение структуры белковых молекул!

— Тогда действуем быстро, — сказал я.

— Крайне странно, — холодный голос капитана Стрельцова разрезал напряженную дискуссию как скальпель. — Столько опытных врачей, дипломированных целителей, специалистов с учеными степенями, и никто — подчеркиваю, НИКТО — не может поставить диагноз?

Он медленно отделился от стены, где до этого стоял, наблюдая за нами как коршун за курятником. Подошел ко мне размеренным шагом, его ботинки отстукивали ритм на кафельном полу. Остановился в полуметре, вторгаясь в личное пространство.

Классический прием допроса. Физическое давление через нарушение дистанции. Учили вас в инквизиторской школе, капитан.