Юсупов (СИ) - "Гоблин - MeXXanik"

Инга улыбнулась мне и произнесла:

— Прибыли Василий Михайлович. Прошу за мной.

Нам открыл дверь расторопный слуга. Я вышел из машины и направился на секретарем к ступеням крыльца, на котором меня уже встречали трое. Седой мужчина в строгом черном костюме и белых перчатках, и пара парней, лет двадцати пяти, лица которых были покрыты шрамами. Судя по всему, это была дружина дома. Один из парней окинул нас цепким взглядом, и я заметил, что уголки его губ тронула едва заметная улыбка. Однако из-за шрамов она выла кривой.

На дружинниках были серые форменные костюмы, без герба семьи. И я с удивлением заметил, что руки обоих бойцов скрывают красные перчатки.

Мы поднялись по ступеням крыльца, и седой мужчина, очевидно, дворецкий, поклонился:

— Добро пожаловать, Василий Михайлович, — вежливо произнес он, открывая перед нами дверь дома. — Прошу. Сергей Иванович уже ждет вас.

— Благодарю.

Вслед за Ингой я прошел в холл, чувствуя спиной тяжелые взгляды дружинников.

Гостиная дома Лазаревых была обставлена в стиле начала века. Пол был выложен мраморными плитами и в центре покрыт узорчатым ковром с густым ворсом. У стены напротив входа расположился массивный камин, украшенный барельефами. А каминная полка была заставлена фигурками солдатиков.

Напротив портала стоял обтянутый кожей диван и два кресла, с деревянными лакированными подлокотниками. Рядом с ними расположился на резных ножках стол. А на стенах висели портреты людей, по всей видимости, предков Лазарева. Все мужчины походили друг на друга не только внешне. Они были облачены в военную форму. Был в этом ряду и сам Сергей Иванович. На нем была одежда спецотряда жандармерии, хозяин дома строго взирал на гостей серыми глазами.

Гостиная была пуста, и в ответ на мой удивленный взгляд, Инга пояснила:

— Сергей Иванович ждет вас в мастерской. Идемте, господин Юсупов.

Она свернула в правое крыло. Вдоль коридора потянулись ряды закрытых дверей. У одной из них секретарь остановилась, трижды стукнула в створку костяшками согнутых пальцев. И услышав приглушенное «войдите», открыла передо мной дверь:

— Прошу, Василий Михайлович.

— Благодарю.

Я шагнул в кабинет и замер, удивленно осматривая помещение.

Мастерская Лазарева была огромной. Заставленной широкими стеллажами из темного дерева. На полках были расставлены окрашенные оловянные солдатики полков времен гражданской войны. Впереди стояли капитаны, за ними выстраивались бойцы полка.

В центре комнаты же стоял огромный стол, на котором была создана панорама битвы за Зимний дворец. Штурмующие отступники прорывались через баррикады, пытаясь пройти к воротам. А на заднем плане виднелись полуразрушенные здания, над которыми покачивалось призрачное пламя, которое образовывалось с помощью крохотных артефактов, спрятанных внутри. И я невольно залюбовался выстроенными фигурками.

— Мое небольшое увлечение, которое развлекает меня в свободное время.

Голос оторвал меня от созерцания панорамы. Я обернулся. Сам хозяин особняка сидел в углу комнаты за столом, рядом с окном. Он с благостной улыбкой наблюдал за мной. И заметив, что я обратил на него внимания, поднялся на ноги и направился ко мне.

Теперь я смог заметить, что на столешнице стояло несколько баночек с краской. На кусочке белой тряпицы лежали кисти разного диаметра. А в центре стола на подставке стоял наполовину окрашенный оловянный солдатик.

— Добрый день, Василий Михайлович, — начал Лазарев, стаскивая испачканные краской перчатки.

Хозяин особняка был подтянут, свеж и выглядел моложе своих лет. Военная выправка была видна в каждом его движении. Мужчина снял черный фартук, покрытый мазками краски, повесил его спинку стула. Он остался в сером сюртуке, застегнутом на все пуговицы, узких брюках с заутюженными стрелками и ботинках на шнурках. Лазарев протянул мне ладонь, и я ответил на рукопожатие. Произнес:

— Добрый день, Сергей Иванович. Рад приветствовать вас в своем доме, Василий Михайлович. Инга, — он посмотрел мне за плечо, — попроси Прохора принести нам чаю.

Стоявшая в дверях девушка поклонилась и отправилась в гостиную.

— Я заметил, что вас заинтересовала панорама? — уточнил Лазарев, кивнув в сторону стола.

— Достаточно красиво, — ответил я. — Никогда не видел подобной детализации. Даже в учебниках истории не было таких наглядных схем.

— Часть истории Империи, юноша, — произнёс хозяин особняка. — Самое интересное в этом — искать обрывки информации тех времен, чтобы воссоздать наиболее правдоподобную картину. Память для потомков.

— У вас очень богатая коллекция, — оценил я, рассматривая стеллажи.

— Спасибо.

— Это ведь оригиналы, отлитые в имперском монетном дворе? — догадался я.

Каждая из подобных фигурок стоила маленькое состояние. Коллекционеры искали их и скупали порой по безумным ценам. Я слышал, что из-за некоторых подобных солдатиков на аукционах устраивали целые представления.

— Все так. Когда-то мне подарили солдатика, — мужчина прошел вдоль стеллажей и безошибочно выбрал из ряда одну из фигурок.

— Это первый? — спросил я и удивился тому, что Лазарев протянул мне его.

Фигурка была когда-то окрашенной. Но, очевидно, побывала в огне, и краска местами облезла.

— Он уцелел во время пожара, — подтвердил мои наблюдения Сергей Иванович. — Прежний владелец очень дорожил этой вещицей и выхватил ее из огня до того, как олово успело оплавиться. Я помню, что меня тогда очень удивило, что человек рисковал получить ожоги, но спасал фигурку. Но потом до меня дошел смысл этого поступка.

Я ждал продолжения, зная, что старый вояка сам все пояснит. И торопить его не надо.

— Ради того, что тебе дорого стоит рисковать.

— Ему была дорога фигурка, — негромко проговорил я, бережно обводя пальцем лицо человечка. — Но он отдал ее вам.

— Отдал, чтобы не потерять. Чтобы она обрела дом, в котором будет бережно храниться.

Я вернул солдатика владельцу, и тот поставил его на место.

— Нескольких ключевых фигур все еще не хватает, — произнес Лазарев, задумчиво глядя на полки. — Нет самых редких. Падшего ангела, например, или царевича-ворона. Этих солдатиков сложно найти. Их осталось очень мало, и в основном они хранятся в частных коллекциях. А, да. У меня еще нет солдатиков-отступников нового образца, которых отливают в восточных княжествах Империи. Без них, увы, коллекция неполная.

— Вы принципиально не делаете реплик? — уточнил я.

— Какой бы идеальной ни была бы подделка — она никогда не станет оригиналом, — кивнул мужчина.

— Полагаю, у вас самая большая коллекция в Империи? — спросил я, и Лазарев кивнул. — И вы собираете именно солдатиков времен Гражданской войны.

— Гражданская война — это самое знаковое событие в истории Империи, юноша. А битва за Зимний ключевой момент, от которого зависело, выстоит ли Империя, или падет. К великому счастью, мы выстояли. А двое лидеров бунтовщиков были убиты. Но какой ценой…

Лазарев вздохнул и покачал головой:

— Самое интересное в моем хобби это искать информацию о полках отступников. Вы же знаете, что каждый полк гвардии был уникален? В правилах службы, способов ведения войны, стратегии и прочем? Тон задавал полковник, которого бойцы считали отцом-командиром.

Я кивнул:

— После Восстания информацию про отступников стали убирать из общего доступа. Чтобы предатели не сделались героями для подрастающего поколения.

— Верно, юноша, — подтвердил Лазарев. — Не смею осуждать решение Сената по этому вопросу. Даже одобряю. Молодежь может поддаться преступной романтике. И этого допускать не стоит. Информация об отступниках хранится в архивах. Но туда не вхож даже я, несмотря на ученую историческую степень. Впрочем, мы отвлеклись. А у вас наверняка не так много свободного времени.

— Итак, вы пожелали устроить встречу, — напомнил я.

Сергей Иванович кивнул:

— Хотел бы попросить вас о помощи, — произнес он. — Вы же знаете о предстоящих выборах, Василий Михайлович. И моя партия хочет занять большинство в Государственной Думе.