Встреча у водопада (СИ) - Пучков Дмитрий Юрьевич "Гоблин"

— Чего? — пораженно переспросил я.

— И опять уронил ту корочку злосчастную. После такого поступка этот самый кустодий даже не сомневается, что я позабыл о том, что мы с ним обсуждали.

— А ты молодец, — похвалил я Гришаню, и тот просиял. — Значит, мастер Вальдоров пытался тебя загипнотизировать.

— Он немного прогадал, — беспечно отмахнулся парень. — Я хоть и без отчества, но все же талант у меня какой-никакой имеется. И потому на меня гипноз от одаренных лекарей не действует.

— Ты не так прост, — рассеянно кивнул я.

— Знаю, вашество, — вздохнул Гриша и добавил, — но думаю, мне повезло быстро сообразить, что надо придуриваться. С этого кустодия станется и по голове ударить, чтобы память наверняка отбить. У меня от него пупырчатые мурашки по спине пробежали. А это, знаете ли, не самое частое явление в моей жизни — чтобы кто-то мог меня вот так на… сторожить.

Парень собирался сказать «напугать», но вовремя прикусил язык и заменил слово на другое. Я же задумался, зачем Вальдорову понадобилась информация о Фоме. Тем более такая личная. Неужто он решил отыграться на шамане и попытаться отомстить ему за унижение. Мне отчего-то казалось, что этот кустодий должен быть выше подобных обид. Но с другой стороны, я плохо разбирался в живых. А если судить по мертвым, то они и десятилетия спустя могли продолжать копаться в своих комплексах.

— А вы правду говорили про мстящих призраков? — словно между прочим, спросил Гриша.

— В каждой сказке есть доля истины, — не стал врать я. — А духи иногда очень зациклены на сильных эмоциях, которые испытывали при жизни или в момент гибели.

— То есть призраки убитых всегда хотят мести?

— Если они не были запуганы при жизни и имели твердый характер, то да.

Я тут же нахмурился, вспомнив о том, что самый сильный призрак, которого мне довелось встретить, вовсе не была зациклена на мести. Людмила Федоровна не искала своего убийцу и не желала ему наказания. Все же стоило признать, что чужая душа — всегда загадка. И призрак сильной женщины не исключение.

— Спасибо за консультацию, мастер-некромант, — произнес Гришаня и деловито уточнил. — Как прошло заседание?

Я покосился на водителя и произнес:

— С какой целью интересуешься?

— Так узнать, чем дело закончилось, — не моргнув глазом пояснил водитель.

— Адвокат-некромант выиграл, — просто ответил я.

— Ну поздравляю, мастер, — с уважением протянул парень и быстро сменил тему разговора. — Куда едем?

— Домой, — ответил я и довольно откинулся на спинку сиденья. Гриша же завел двигатель, и машина выехала со стоянки.

Глава 25

О добром некроманте

Людмила Федоровна сидела в кресле гостиной и со скучающим видом читала периодику. Рядом на столике лежали маникюрные ножницы и несколько прямоугольных газетных вырезок. При ближайшем рассмотрении я смог понять, что утренняя почта оказалась испорченной.

— И зачем вам понадобилось кромсать бумагу? — уточнил я.

— Я попросила Евсеева добыть мне вторые «Имперские ведомости», — пояснила Яблокова. — Подшивка не пострадает. Но я решила начать собирать вырезки о Фоме и его новой службе. Уверена, репортажей о нем не будет в достатке. Скорее всего, он будет оставаться в тени.

— Вероятно, так и задумано, — я пожал плечами.

— Его детям будет полезно знать, какими важными делами занимался их батюшка.

— Детям? — поперхнулся я.

— Именно, — кивнула Людмила Федоровна. — От тебя мы с Софьей Яковлевной еще долго будем дожидаться малышей. Не удивлюсь, если ты станешь благородно ждать, пока твоя избранница завершит обучение. И лишь потом, наконец, оформишь отношения как положено. А случайно детей вы не заведете из принципа. Чтобы позлить княгиню и меня.

Я на это ничего не ответил, лишь откашлялся, чтобы скрыть улыбку.

— Знаешь, я тут поняла, что вполне готова помогать воспитывать внуков. Зря я, что ли, такая умная? — рассеянно продолжила женщина.

— Мне кажется, что вы вполне способны и своих детей воспитать, — беспечно заметил я.

— Павел Филиппович, — укоризненно покачала головой соседка. — Ну, вам стоит понимать, что для подобного действа мне надо состоять в браке. А для этого я слишком…

— Вы не старая, — вставил я и понял, что поторопился.

Людмила Федоровна повернулась ко мне и демонстративно изогнула бровь.

— Я хотел сказать…

— Ты сейчас ступаешь по очень тонкому льду, юноша, — холодно предупредила Яблокова.

— … вы будете лучшей воспитательницей для детей. И неважно чьих, — осторожно произнес я.

— А что по поводу возраста? — прищурилась Людмила Федоровна.

— Он у вас самый подходящий.

— Для чего? — продолжила давить соседка, но не стала дожидаться ответа и заявила, — Для брака я слишком мудрая.

— Да, — быстро кивнул я.

Однако Яблокова решила разъяснить свою позицию.

— Это в юности можно выскочить за любого парня с приятной мордашкой. Молодежь всегда глупа и наивна. В этом есть своя прелесть. Оба молодожена верят в любовь и в собственное бессмертие. Даже клятвы произносят не раздумывая о словах. Он считает, что никогда не изменит. Она уверена, что ни за что не разочаруется. Это потом приходит прозрение. Спустя время он понимает, что юность проносится мимо. Она замечает недостатки, которых раньше не видела.

— Звучит мрачновато, — хмыкнул я.

Яблокова вздохнула и грустно улыбнулась.

— Я верю, что тебя обойдет сия чаша. Твоя избранница не так проста, как кажется. Она не помнит своих прошлых жизней, но они у нее были. И этот опыт не зальешь корвалолом.

— А я сам?

— Ты некромант. И это делает тебя зрелым даже в твоем нежном возрасте, — женщина покачала головой. — Ты не имеешь своего опыта, но перенимаешь чужой.

— Пожалуй, — не стал спорить я.

— А мне поздно верить в чудеса, — продолжила соседка с задумчивым видом. — Когда-то я мечтала стать невестой. Считала, что буду хорошей женой и матерью. Однако, жизнь… точнее смерть, все расставила по своим местам. Я умерла и пролежала в гробу не один десяток лет.

— Но сейчас все изменилось, — напомнил я. — Вы живая…

— Уверен? — женщина взглянула на меня, и мы какое-то время замерли.

Я по обыкновению ждал, пока собеседница отомрет. А она по старой привычке не отводила глаз. Через какое-то время стало понятно, что проигравшего в гляделки не будет. И я потупил взор, чтобы Яблоковы не испытывал неловкость.

— Я привыкла быть мертвой, — произнесла она тихо и добавила, едва слышно, — Мне поздно начинать все сначала. Да и не с кем.

— Бросьте…- ответил я, чтобы развеять мрачность.

— Поверь, Паша, я сейчас в том прекрасном возрасте, когда не соглашусь на первого попавшегося, который носит штаны. Я понимаю свою ценность, знаю толк в жизни, даже несмотря на опыт долгого посмертия. К тому же я довольно богата. И это стоит учитывать.

— Разве это недостаток? — удивился я.

— Конечно, — рассмеялась женщина. — Мне не подойдет кто-то с меньшим капиталом. Ты представь, каково будет мужчине, которому придется мне соответствовать? Он не сможет тратить такие же суммы, как я. И даже простой отдых на Кислых Водах станет для него серьезной тратой. Ремонт дома, хороший гардероб, украшения, услуги достойного лекаря. И что ты прикажешь мне делать? Экономить на себе, чтобы не оскорблять бедного избранника? Или оскорбить его еще больше, предлагая взять все траты на себя?

— Вы же современная женщина… — начал было я, но Яблокова взмахнула рукой, призывая меня замолчать.

— Ни один мужчина не простит женщине более высокого статуса. Он предпочтет, чтобы дама была в беде и нужде. Чтобы ощущать себя рыцарем и хозяином положения. Иначе, мужчина станет завидовать, таить злобу. А там и до скандалов рукой подать…

Людмила Федоровна запнулась и вернулась к газете буркнув:

— Конечно, я могу заблуждаться. Но проверять свою догадку не стану. Лучше буду воспитывать котов и детей Фомы с Иришкой. А потом и твоих с Ариной. Я стану хорошей тетушкой, что будет баловать малышню, и рассказывать всякие истории, в которые невозможно верить будучи взрослыми.