Встреча у водопада (СИ) - Пучков Дмитрий Юрьевич "Гоблин"

Я только покачал головой:

— У вас и правда талант. Думаю, Фоме следует сделать вам деловое предложение.

— Он уже пытался, — отмахнулась Яблокова. — Но я очень уж не хочу работать. Я избегала труда в юные годы и не собираюсь начинать под старость лет.

— Не такая вы и старая, — поспешно отметил я, и Людмила Федоровна улыбнулась:

— Льстец, — фыркнула она и взяла со стола газету.

Борис Николаевич подал чай через десять минут. И к чайнику он добавил несколько кусочков обжаренного светлого хлеба, масло и мед.

— Прошу, — произнес призрак и поставил поднос на стол.

— Спасибо, любезный, — не отрываясь от чтения, произнесла Яблокова и призрак поспешно исчез.

Я же налил в чашку настоявшегося отвара, сделал глоток и довольно кивнул: напиток был чудо как хорош. Удивительно, что не ощущающий запахов призрак смог почти идеально смешать черный чай и травы.

— Какие планы на остаток дня, Павел Филиппович? — уточнила Людмила Федоровна.

— Пока еще не знаю, — начал было я, но женщина меня перебила:

— Сегодня вечером, в Императорском Театре состоится премьера любопытной пьесы.

— Какой? — не понял я.

— Какой-то про людей и призраков, — отмахнулась женщина. — Что-то про заморского принца с утопшей невестой и про его убитого отца, который стал призраком.

— Ужас, — хмыкнул я.

— Тема с паранормальным и мистическим сейчас входит в Петроградскую моду. Так вот. Совершенно случайно мне удалось добыть два билета на этот спектакль. И один билет вместе с букетом цветов был отправлен Арине Родионовне. Нечаева была в восторге и уже передала мне слова благодарности.

Я не стал интересоваться, откуда Яблокова знает про постановку и что входит в моду в салонах Петрограда. Вместо этого взглянул на часы и протянул:

— Вот оно что. И во сколько состоится премьера?

— В семь. Так что у тебя еще полно времени. Можешь даже успеть прочитать оригинал, чтобы сравнить с видением режиссера.

— Вы и книгу смогли купить? — удивился я.

— Отправить гонца в книжный магазин — дело нехитрое, — просто ответила Яблокова.

— Тогда мне нужно подобрать подобающий вечеру и компании костюм, чтобы не ударить лицом в грязь…

— Он уже готов и ждет тебя на кресле, — перебила меня соседка. — Тебе нужно только привести себя в порядок и смыть с кожи запах пыли судейской канцелярии. Я его из сотни узнаю.

Я хотел было уточнить, как часто мою собеседницу привлекали в суд, но воздержался. И произнес:

— Спасибо, Людмила Федоровна. Что бы я без вас делал? — сказал я, уходя из комнаты.

— Ты об этом уже никогда не узнаешь, — ответила женщина с удовлетворенной улыбкой.

Глава 26

Выход в свет

Остаток дня я не мог найти себе места, думая одновременно обо всем и ни о чем. Сначала это заметили призраки. Козырев несколько раз прошелся мимо меня, с каждым витком делая лицо все более хмурым.

— Что случилось? — уточнил я рассеянно.

— Ничего, — тут же отозвался старик и уселся посреди журнального столика. — Вы не заметили, что я уходил к дочери в гости?

— Ненадолго же ты там задержался, — бросил Борис Николаевич, смахивая пыль с книжной полки. — Меньше часа прошло с момента, как ты вернулся. А из зеркала до меня донеслось что-то вроде проклятий.

— Глупости. Ты просто глуховат, Борис. И несешь всякую ересь. Не стала бы родная дочь говорить дурное в спину батюшке.

Библиотекарь собирался возразить, но Василий не дал ему такой возможности и просочился сквозь пол на первый этаж.

— Пойду я, посмотрю там… кое-чего… — пробормотал второй призрак и поторопился за своим закадычным недругом.

Я облегченно вздохнул, но тут заговорила Яблокова.

— Ни разу не видела тебя в таком состоянии, — заявила она.

— В каком? — не понял я.

— Ты сидишь, уткнувшись в книгу, но уже несколько минут не переворачиваешь страницы, — пояснила соседка. — Либо ты очень медленно читаешь, что маловероятно, либо думаешь о чем-то своем.

Я вздохнул, отложил на стол учебник по праву и покосился на часы.

— Не понимаю, на кой-тебе вообще сдался этот учебник, Павел Филиппович, — продолжила Людмила Федоровна.

— Скоро вступительные экзамены, — протянул я. — Пора начинать готовиться.

Яблокова только фыркнула:

— С твоими знакомствами и почти безупречной практикой тебя зачислят без экзаменов. Или сразу выдадут диплом, чтобы не умничал перед преподавателями на лекциях.

Я только покачал головой:

— Это неприемлемо, Людмила Федоровна. Правила есть правила.

Женщина тяжело вздохнула.

— Все дворянство столетиями живет, пользуясь связями и статусом, а ты пытаешься все сделать сам. Вот не зря Мара поставила на тебя метку. Ты не от мира сего.

— Откуда… — начал было я, но Людмила Федоровна меня перебила:

— Я живу в доме, полном призраков. И часто кроме них у меня особо компании и нет. А твои подопечные отличаются болтливостью, если суметь найти с ними общий язык.

— Вот оно что, — пробормотал я.

— Кажется, я говорила, что имею свой подход к мертвым, — мягко сообщила Людмила Федоровна и поправила волосы, словно вспомнив о старом шраме.

— Вам надо чаще выходить из дома, — заявил я.

— Я накануне вернулась из гостей, — напомнила женщина.

— И это замечательно. Но все же мне кажется, что вы избегаете общества. Смею предположить, что все дело в том, что вы все еще считаете себя затворницей. Быть может, вы смущаетесь большого скопления людей…

Я замолк, позволив собеседнице рассказать обо всем самой. Женщина прошлась по комнате и остановилась у окна.

— Знаешь, Павел, иногда я забываюсь и пристально рассматриваю людей. Смотрю на них в упор, словно они не могут меня заметить. И только когда люди смущенно отводят взгляд, понимаю, что делаю что-то неприемлемое.

— Вы привыкнете к новым реалиям, — возразил я. — Надо чаще выходить в люди, чтобы практиковать навыки живого человека. Компания мертвых, конечно, это совсем неплохо. Но вы живая.

— Ты прав, — вздохнула Яблокова и бросила на меня короткий взгляд через плечо. — Но дело не только в моей нелюдимости.

— И в чем же еще? — я нахмурился. — Если причина в том, что вам надо обновить гардероб, то мы можем позволить себе пригласить любого модиста. У меня, кстати, есть один хороший портной, который вам понравится. Ему помогает призрак…

— Спасибо за твою заботу, дорогой, — грустно улыбнулась женщина. — Но дело не в этом. Точнее… не только в этом.

Людмила Федоровна поправила штору и обернулась ко мне.

— Мне немного не по себе оттого, что я могу встретить кого-то из своего прошлого. Я все же была не последним человеком в Петрограде.

— Вы беспокоитесь, что вас узнают, — я понятливо кивнул. — Вот только вы забываете о человеческом факторе. Никому в голову не придет мысль, что эффектная женщина — та самая Виноградова. Прошло много лет, с тех пор как вас официально признали мертвой. Жизнь идет своим чередом. Люди думают о своих проблемах, озабочены собой. Даже если кто-то увидит в вас что-то давно знакомое, то решит, что это обычная ностальгия по старым временам. Вы остались в том же возрасте. Но сейчас у вас другая прическа, которая сделала вас совсем иной.

— Думаешь, мне идет? — неуверенно уточнила соседка и поправила челку.

— Очень, — я улыбнулся.

— В Смуту были в моде высветленные волосы, — усмехнулась Яблокова. — К тому же их часто накручивали на бигуди. А про макияж и говорить страшно.

— Вам очень идет новый образ, — кивнул я.

— Спасибо вашей бабушке. Она вызвала свою помощницу, которая занялась мной. Я и сама себя сейчас в зеркале не узнаю, если уж откровенно.

— Мне ужасно не хочется, чтобы вы оставались в этих стенах, когда вокруг целый мир, который для вас открыт, — проникновенно проговорил я. — Вы ведь понимаете, что не каждому выпадает такой уникальный шанс — начать все заново в одном и том же мире.

— Понимаю, — вздохнула женщина.