Встреча у водопада (СИ) - Пучков Дмитрий Юрьевич "Гоблин"

— Святая правда, — кивнул я. — Хорошо, что вы согласились стать моей невестой.

Я мягко взял ее ладонь и вложил в нее коробочку.

— Прошу вас принять этот скромный подарок.

— О… — протянула девушка, когда увидела украшение. — Это слишком…

— Не отказывать мне в этой малости, — мягко попросил я. — Браслет из украшений нашей семьи. И я уверен, что он будет смотреться на вас уместно.

Девушка качнула головой, и в ее волосах блеснула шпилька, которую я подарил ранее. Это неожиданно согрело мне сердце. Бережно обернув хрупкое запястье, я застегнул замочек цепочки. А потом не удержался и коснулся губами тонкой кожей, под которой бился пульс девушки.

— Спасибо, — прошептала она и отвела от моего лба прядь волос. Кончики пальцев поделились со мной светлой силой.

Машина тем временем остановилась на парковке. Фома вышел наружу и распахнул дверь.

— Прибыли, вашество. Я заберу вас после выступления. А сам пока съезжу по своим делам, если не возражаете.

— Конечно. Благодарю за услугу.

Я вышел из авто. Подал руку Нечаевой, помогая ей выбраться из салона.

Мы прибыли к театру за полчаса, но народ уже начал собираться. На парковке было много машин с номерами семей, а к мраморным ступеням шли пары. Мужчины в строгих деловых костюмах в сопровождении девушек и женщин в вечерних платьях.

— Значит, до встречи… — начал было Фома и осекся. Нахмурился, всматриваясь куда-то за мое плечо.

Я обернулся и увидел Константина Вальдорова, который подходил к нам в сопровождении нескольких человек, которых я не раньше не видел. На их кителях были нашивки личной императорской охраны. И в душе полыхнула ярость.

— Добрый вечер, Павел Филиппович, — поприветствовал меня кустодий, останавливаясь рядом. Он обозначил поклон в сторону Нечаевой и почти небрежный кивок в адрес Питерского.

— Добрый, — ответил я, осматривая прибывших. Разговаривать с этим человеком мне не хотелось. — Если вы не по делу, прошу меня простить. Я не желаю опоздать на премьеру.

— Спектакль о принце, — протянул Вальдоров и улыбнулся, но улыбка вышла натянутой и неестественной. — Поверьте, там ничего интересного.

— Вы уже видели постановку? — удивленно уточнила Арина Родионовна.

— Несколько раз был на репетициях по долгу службы, — ответил Константин Михайлович. — К слову о службе. Я наслышан, что вам удалось провести проверку императорского особняка. Это… достойно.

В последней фразе кустодия я услышал неподдельное уважение и что-то вроде вины. Я вдруг осознал, что Вальдоров догадывался, что ждет нас с Фомой в особняке. Но не предупредил ни меня, ни Морозова.

— Служу Императору и Империи, — ответил я. — К тому же я был не один. Мне помогал Фома Ведович. Начальник новой службы жандармов. Который, как я слышал, спас вам жизнь.

На лице Константина мелькнула тень. Но через секунду мужчина взял себя в руки и дал знак сопровождающим, которые тотчас смешались с толпой. Я же продолжил:

— И, как мне помнится, вы оскорбили его. За что стоит принести извинения.

Вальдоров нахмурился. Видимо, мужчина не привык, что с ним разговаривают в таком тоне.

— Не помню оскорбления, — процедил он, смерив меня полным холода взглядом. — Если же мастеру Питерскому кажется, что его честь была задета, он всегда может вызвать меня на дуэль.

Фома нахмурился и открыл было рот, чтобы ответить, но я его перебил:

— Вы, должно быть, в курсе, что Фома Ведович член нашей семьи, Константин Михайлович, — спокойно произнес я. — Хоть и носит фамилию своих предков. А еще вам известно, что Фома Ведович не обладает талантом. Так что на дуэль вместо него может выйти любой из семьи Чеховых.

— Вы имеете в виду Зимина? — усмехнулся Вальдоров, но я возразил:

— Себя. Я вполне могу разобрать вас на нити днк без помощи старших родичей. Поверьте, я на многое способен.

— Вы угрожаете мне при свидетелях, Павел Филиппович? — хрипло осведомился Вальдоров.

— Вы тоже юрист, Константин Михайлович. Как и я. И должны понимать, что угроза выражается в обещании принести вред. Я же просто описываю ситуацию. Подумайте над этим, Константин Михайлович. И в следующий раз, когда решите проявить неуважение к моим близким, то вспомните, что вы смертны. А в моей семье не все владеют этой слабостью. Уверяю, вам не стоит переходить нам дорогу.

— Павел Филиппович…

— Цените хорошее отношение, — грубовато перебил я мужчину. — Не стоит воспринимать его как должное. И за слабость тоже не стоит принимать. Мы с вами на одной стороне. Пока.

— Мастер… — вновь начал Вальдоров, но я шагнул к нему вплотную, заставив замолчать.

— Мертвые смотрят на вас, Константин Михайлович, — негромко сказал я. — Даже когда вы считаете, что не оставили свидетелей — они есть. У меня в этом городе тысячи и тысячи глаз. В любом темном углу, на множестве безлюдных улиц. В ваших интересах поступать так, чтобы я не пожелал смотреть за вами каждой парой этих самых глаз. Или дайте мне повод показать вам на что я способен.

Вальдоров молчал. Черты его лица заострились. Воздух наполнился ароматом озона.

— Нам пора, Арина Родионовна, — вежливо произнес я и взял под руку настороженную девушку.

Вместе мы направились к крыльцу театра. А спину мне буравил взгляд Константина. Но не злобный. Скорее, растерянный. Или даже испуганный.

Глава 27

Встреча у водопада

Здание Императорского Театра было одним из старых в Петрограде. Старше был только Центральный острог, превращенный в музей после воцарения Демидовых, и Императорская резиденция, в которой я недавно встретил призрак Павла. Фасад здания украшала лепнина, а дорожка, ведущая к дверям, была украшена массивными статуями. Свет фонарей мягко освещал белоснежный с золотыми прожилками мрамор, подчеркивая благородную фактуру камня. Широкая каменная лестница вела к массивным дверям из светлого, которые уже распахнулись, приглашая гостей внутрь. В воздухе витала легкая прохлада летнего вечера. Внутри располагался зимний сад под высоким куполом с изысканными витражами.

На дорожке, ведущей к зданию самого театра, Арина Родионовна сбавила шаг. Она с любопытством рассматривала статуи, которые расположились по обе стороны от дорожки. Справа возвышались герои сказок и богатыри, лица которых были полны решимости. Слева же замерли злодеи, но на их лицах не было злобы. Только глаза некоторых светились багровым огнем. По замыслу скульптора, злодеи не символизировали абсолютное, каноничное зло. Скорее, хитрость и коварство.

Композиция была выстроена так, что посетители театра шли между двумя сторонами, которые были готовы сойтись в смертельном поединке.

Моя спутница слегка вздрогнула, когда ее взгляд упал на одну из фигур — злодея с холодными глазами и кинжалом в руке.

— Какие жуткие, — прошептала Нечаева. — Как будто они вот-вот оживут.

— Это всего лишь новая композиция, — попытался успокоить я спутницу. — Полагаю, что в зимнем саду часто устраивают выставки…

— Конечно, — ответила она и сжала мою руку.

— Простите за эту безобразную сцену, которую пришлось устроить на парковке, — произнес я, убедившись, что нас никто не слышит. — Признаться, не ожидал встретить у Императорского Театра Вальдорова. Надеюсь, состоявшийся разговор не испортит вам впечатление от премьеры.

Арина Родионовна покачала головой, словно отгоняя морок. Мне показалось, что мыслями девушка была не здесь и не со мной.

— Вы были в своем праве, Павел Филиппович, — проговорила она задумчиво и посмотрела на меня потемневшими глазами. — Не беспокойтесь о том, что напугаете меня. Поверьте, княжич, я когда-то давно я видела разное. И это мне стоит опасаться разочаровать вас.

— Чем? — усмехнулся я, вспомнив образ кошки.

— Своим прошлым, — с грустью пояснила девушка. — Мне бы хотелось сказать, что я ничего не помню. Или что я жалею о чем-то, произошедшим со мной в другом времени. Но кое-что я помню. И как бы ужасны ни были мои поступки, я не печалюсь о них. Я жалею лишь о том, что не встретила вас раньше.