Встреча у водопада (СИ) - Пучков Дмитрий Юрьевич "Гоблин"

Пальцы Нечаевой дрогнули, и я накрыл их своими.

— Мы живем здесь и сейчас, — тихо сказал я. — Уверен, что у меня были другие жизни, о которых я не помню. Кто знает, что происходило в моем прошлом.

Я невольно оглянулся, оценивая статуи, который остались позади.

— Кем я мог быть — героем или злодеем…

— Это всегда две стороны одной медали, — грустно улыбнулась Арина Родионовна. — Для кого-то злодей — самый дорогой и родной человек. Или… вовсе не человек. А герой — негодяй, который пытается его погубить.

— Кем бы вы ни были в прошлом, я приму вас, Арина… Родионовна. Любой. Каждой…

Глаза девушки блеснули, и она потупилась, пряча навернувшиеся слезы.

— Как и вы принимаете меня со всеми моими темными секретами, — продолжил я.

Нечаева кивнула и потянула меня дальше по дорожке. Вскоре мы подошли к строению внутри здания. Оно выглядело не очень высоким, но я точно знал, что театр уходит на несколько этажей вниз. Двери нам открыли слуги в ливреях. Мы спустились по широкой лестнице, вдоль которой по бокам из незаметных ниш стекала вода. Она струилась по стенам и уходила в углубления в полу.

— Театр расположен на подземной реке, — пояснил я Нечаевой. — Только сила водников позволяет зданию стоять на месте. Поговаривают, что в стенах находятся мощные артефакты, которые заставляют воду не вредить зданию.

— Наверняка так и есть.

Фойе на нижнем уровне встретило нас светом хрустальных люстр, отражающихся в зеркалах. Нечаева слегка задержалась, чтобы рассмотреть купол из воды, который составлял потолок. Она выглядела восхищенной и от этого еще более прекрасной. Я с улыбкой наблюдал за ней, понимая, что мне и впрямь повезло с избранницей.

В холле собралось множество людей. Зеркала, обрамленные позолоченными рамами, кратно увеличивали отражения гостей, создавая иллюзию бесконечности. Зрители собирались в группы в ожидании начала спектакля. Обсуждали последние новости, делились сплетнями. А между живых сновали призраки, которые время от времени оборачивались в мою сторону. К счастью, они не устремились ко мне, чтобы просить о благословении темного или с просьбами перевести их на другую сторону.

— Смотрите, Павел Филиппович, — тихо произнесла Нечаева, указывая на фреску с изображением мужчины, который спускался в подземное царство.

— Конечно, — ответил я. — Это известный сюжет про героя, который спускается в подземный мир. Чтобы спасти свою любовь, или узнать пророчество от гадалки.

Арина Родионовна приняла загадочный вид и лукаво мне улыбнулась.

— Что? — уточнил я.

— Ничего, — ответила Нечаева. — Просто я вживую наблюдаю персонажа этого избитого сюжета.

Я нахмурился, не сразу поняв шутку. А затем улыбнулся:

— В отличие от героев легенд, мне приходится делать это по долгу цвета моей силы. Так что никакой романтики, только работа.

— Эх, — вздохнула Нечаева, а затем с робкой надеждой поинтересовалась. — А в подземном мире точно нет гадалки, которая может предсказать будущее?

— Я там таких не видел, — усмехнулся я. — Так что сегодня вечером мы не будем спускаться в подземный мир. По крайней мере, я надеюсь…

Кто-то задел меня за плечо, я и обернулся. Рядом с нами стоял пожилой мужчина, который выделялся среди собравшихся на премьеру. Вместо дорогого костюма с гербом семьи на нем был старый выцветший сюртук, на котором были видны потеки засохшего клея и мелкие стружки.

— Простите, мастер. Ох уж эта моя неуклюжесть, — морщинистое лицо старика расплылось в странной искусственной улыбке.

— Ничего, — ответил я. — Все в порядке.

Незнакомец поправил очки в толстой роговой оправе, а затем обернулся к Нечаевой. И на секунду я заметил в его холодных выцветших глазах неподдельный интерес. Незнакомец даже рот приоткрыл от удивления. И от этого взгляда Арина Родионовна вздрогнула. Впрочем, через долю секунды выражение лица собеседника стало прежним:

— Добрый вечер, мастер, — произнес он, обращаясь к спутнице, и склонил голову. — Прошу меня простить.

А через долю секунды незнакомец растворился среди гостей. Будто бы его и не было.

— Странный человек, — задумчиво произнес я, глядя на собравшихся гостей, среди которых пропал наш собеседник.

Нечаева не ответила. Просто рассеянно кивнула:

— Идемте, Павел Филиппович, — произнесла она и потянула меня к дверям зала. Словно стараясь как можно быстрее покинуть оживленный холл.

Зал был уже почти полон. Люди занимали свои места, шепчась и смеясь, а в воздухе витал легкий аромат духов и горячего воска. Мы нашли свою ложу, обтянутую бархатом глубокого синего цвета, и заняли ее. Нечаева аккуратно поправила складки платья, а я вынул из кармана телефон, отключил звук и откинулся на спинку кресла, стараясь расслабиться. Но из головы почему-то не шел образ того чудного старика, которого мы встретили в холле. Было в нем что-то чужеродное. Но мои размышления прервал усиленный голос церемониймейстера.

— Его Величество Император Станислав Викторович с семьей, — прозвучало в зале, и зрители встали, приветствуя Императорскую семью.

Станислав Викторович шел впереди, держа под руку женщину средних лет. За ними следовали двое детей. Вокруг императорской семьи не было кольца охраны. По старым правилам император должен быть сильным и храбро смотреть в лицо опасности и возможных покушений. На то он и Император. Этим часто пользовались фанатики в начале двадцатого века. Они совершали нападения на повелителя и раз за разом не преуспевали в злодействах. Но традиция так и не была отменена.

Император проследовал в ложу. Оттуда поприветствовал присутствующих, а затем свет в зале погас, и занавес открылся.

Премьера была хороша. Яблокова оказалась права, и спектакль был стоящим. В какой-то момент я совсем позабыл о настоящем и наслаждался преставлением. В моей ладони оказались пальцы спутницы, и я коснулся их губами. Девушка сидела так близко, что аромат ее духов окружил меня невесомым облаком.

Вдруг в углу зала я заметил еще нескольких призраков в театральных костюмах. Призрачные зрители стояли неподвижно и тоже с интересом наблюдали за спектаклем. Их голоса, тихие и отдаленные, доносились до меня, словно шепот ветра. Они обсуждали игру актеров, хвалили или критиковали, но их слова были наполнены тягучей ностальгией, будто они сами когда-то играли на сцене этого театра.

— Вы видели, как она произнесла последнюю реплику? — произнес один из призраков, мужчина в старинном фраке. — Совсем не так, как это делала Мария Ивановна в наше время.

— Да уж, — ответила его спутница, женщина в платье с кринолином. — Но времена меняются, и искусство тоже. Хотя какое это искусство.

Она недовольно поджала губы и хотела было что-то добавить, но в этот момент подняла взгляд, и, заметив в ложе меня, прекратила разговоры. И шикнула остальным, призывая к молчанию. Я коротко поклонился компании мертвых, благодаря за проявленное уважение.

Когда занавес закрылся для антракта, свет в зале снова зажегся. Зрители начали выходить в фойе, обсуждая спектакль и делясь впечатлениями. Я встал и предложил руку Нечаевой.

— Пойдемте, немного разомнем ноги.

— С удовольствием, — ответила она, но в ее голосе звучала легкая неуверенность.

— Что-то не так? — с тревогой уточнил я.

Девушка на мгновение замерла, словно обдумывая ответ, а затем мотнула головой:

— Ничего. Идемте, Павел Филиппович.

Мы вышли в фойе, где уже собрались гости. И я повел было Арину Родионовну к буфету, но в этот момент из толпы гостей появились двое неприметных людей, которые подошли к нам. И по их взглядам, манерам и повадкам держаться, я безошибочно определил, кто перед нами:

— Добрый вечер, Павел Филиппович, — поприветствовал меня один из незнакомцев.

— Здравствуйте, — ответил я, пытаясь сообразить, зачем мог понадобиться кустодиям. Неужели Вальдоров решил мелочно свести счеты?

— Не могли бы вы уделить нам пару минут? — с дежурной улыбкой произнес второй. — С вами желает побеседовать один человек. Наедине.