Правильный лекарь. Том 10 (СИ) - Измайлов Сергей

— Ха, в самом деле, — пробормотал он, сканируя повторно. — А смотрится, как продолжение простаты, распространяющееся в полость мочевого пузыря. Неожиданно.

— И так с каждым годом ничего не меняется, — улыбнулся я. — Тем и интересна профессия, что сколько бы у тебя не было опыта, всегда найдётся пациент, который тебя удивит. Ну что, коллега, работаем?

— Работаем, — кивнул он и положил ладонь на проекцию мочевого. Я занял позицию наблюдателя.

Рабочий день приближался к концу. Валерий Палыч заглянул в кабинет уже раза три, вопросительно смотрел на меня, я крутил головой, и он снова исчезал. Когда он заглянул в очередной раз, пациент уже ушёл, а практиканту я давал последние напутствия.

— Ну что, Белорецкий не звонил? — нетерпеливо спросил он, смело входя в кабинет.

— Ещё нет, — ответил я, вытирая руки полотенцем. — Сейчас я ему позвоню.

— Да что ж такое, — пробубнил Валера и нервным шагом подошёл к окну и уставился на неторопливо шествующих по набережной прохожих. — Живут же люди. Ходят вон себе спокойно по городу и никаких проблем у них нет.

— Так уж и нет, — хмыкнул я. — Присядь вон чайку попей, недавно заварили, а я сейчас позвоню полицмейстеру.

Я проследил, как Валера наливает чай себе и мне и достал из кармана телефон.

— Александр Петрович, — хмыкнул Белорецкий. — А я как раз собирался вам звонить. Я всё ещё не на месте, но мне буквально пять минут назад доложили, что вся информация по господину Лисину собрана, так что можете забрать у моего секретаря дубликаты документов и заключений. По поводу нового паспорта напомните мне завтра утром. Я буду на месте и решу этот вопрос сам лично.

— Огромное спасибо, Павел Афанасьевич, — улыбнулся я. — Тогда мы едем в управление.

— Ну что там? — настороженно спросил Валера. Он так и держал ватрушку перед носом, не решаясь откусить.

— Что там, что там, — передразнил я его. — Пьём чай и едем в управление.

— Ну хоть в двух словах скажи! — взмолился Валера.

— Да нечего мне пока рассказывать! — рассмеялся я. — Не знаю я никаких подробностей. Вот заберём бумаги у секретаря и всё встанет на свои места. Ешь давай!

Валера заработал жерновами с таким же энтузиазмом, с каким работает палками биатлонист на старте. Закончив чаепитие меньше, чем за пять минут, мы разбежались по кабинетам, оделись и встретились возле машины.

— Давай, Саня, жми! — воскликнул Валера, а в глазах горела страсть погони.

— А куда торопиться, Валер, — сказал я, зевая и медленно начал выезжать с парковки на проезжую часть.

— Ты издеваешься? — оценив мои старания спросил он наконец.

— Есть немного, — усмехнулся я. — Ну а куда ты так торопишься? Бумаги от нас никуда не убегут.

— Жестокий ты, — покачал он головой и тяжко вздохнул, теребя пальцами край полы пальто.

— Ну ладно, ладно, едем, — сжалился я и прибавил ходу.

Валера всю дорогу продолжал нервничать, подгонять меня, шипеть на тех, кто пытается подрезать или не уступает дорогу, а я лишь молча наблюдал за ним и ухмылялся. Ведь взрослый человек с опытом теперь уже двух жизней, а ведёт себя, как ребёнок. А ещё говорят, что первые сорок лет детства у мужчины самые тяжелые. Тут уже и вторые сорок прошли, а легче не стало.

— В вещах, которые тебе Обухов отдал, нашёл что-нибудь интересное? — спросил я Валеру, чтобы хоть как-то отвлечь, а то мы так никуда не доедем.

— Ну про кошелёк я говорил уже, — сказал он, переключившись на другую задачу. — Там паспорт, деньги, фотография девушки, видимо той, которую он перед этим похоронил. Какие-то странные жетоны в кармашке лежат и рубля три мелочью.

— А что за жетоны такие? Они у тебя с собой?

— Сейчас покажу, — ответил Валера и достал из внутреннего кармана тот самый кошелёк.

А почему бы и нет? Ведь получается, что это кошелёк. Валера достал жетоны и показал мне. Я чуть не рассмеялся в голос. Это были банковские формуляры. Вполне возможно, что его финансовое положение хорошо исправилось, но надо проверить.

— Это деньги, Валер, — сказал я, улыбаясь.

— В смысле деньги? — удивился Валера. — Деньги вот они, купюры, монеты, а это просто какой-то кусок пластика.

— Да, Валер, в восьмидесятых у на в стране не было банкоматов и электронных денег, для тебя это новинка.

— Я что-то вообще ничего не понял, что ты сейчас сказал, — пробормотал Валера, внимательно разглядывая формуляры. — Чего не было в восьмидесятых? Электрических денег?

— Не электрических, а электронных, виртуальных, — попытался я объяснить, но сам уже понял, что пошёл не в ту сторону.

— Сань, ты это прекращай, а? Я ни хрена не понимаю, о чём ты.

С этими словами Валера открыл окошко и уже собирался выкинуть красивые куски пластика.

— Стой! — крикнул я. Успел. — Это такие специальные ключи от банковской ячейки, где деньги лежат. Выкинешь это и не видать тебе этих денег, как собственных ушей без зеркала.

— Хм, так бы сразу и сказал, — сказал Валера, закрывая окно и бережно убирая формуляры обратно в кошелёк.

Мы как раз подъехали к управлению, и я выбрал место для парковки. Мой спутник был готов выпрыгивать на ходу и бежать в кабинет главного полицмейстера.

— А ты куда собрался? — спросил я Валеру, когда я наконец припарковался и он выскочил из кабины, как чёрт из табакерки.

— Как это куда? — выпучил он глаза. — Ты опять издеваешься?

— Так Белорецкого ведь нет на месте, а у тебя документов нет и заступиться будет некому.

— Это может у тебя нет документов, — возразил Валера и хитро улыбнулся. — А я пока что Лисин Александр Викторович, у меня паспорт есть, могу показать.

— Ну ладно, пошли вместе.

Наш поход в управление закончился тем, что мы забрали у секретаря бумаги и вернулись к машине.

— Предлагаю пойти выпить по вкусному кофе и изучить эту макулатуру, — предложил я.

— Ну пошли, — кивнул Валера, держа бумаги в руке словно часть своей души.

Глава 26

— Ух ты! — воскликнул Валера, отхлебнув из кружки и оторвался наконец от изучения бумаг. — А что это такое?

— Бурундучино, — хмыкнул я. — Я так понимаю, это их местное изобретение добавить в обычный капучино протёртый арахис.

— Слушай, а вкусно получилось, — сказал он, отхлебнув ещё. — А что такое капучино?

— Прости, я не подумал, — сказал я и хлопнул себя по лбу. — В восьмидесятых это понятие не было распространено. Это когда в эспрессо добавляют молоко, пропущенное через капучинатор.

— Ты сейчас издеваешься? — спросил Валера, отложив бумаги и глядя на меня исподлобья. — Что такое эспрессо?

— М-да, — произнёс я. — Сорок лет многое изменили в стране и мире. Эспрессо — это просто крепкий сваренный кофе, который является основой для всех кофейных напитков, таких как капучино, латте, раф, моккачино и других.

— Так, остановись! — взмолился Валера, вытянув вперёд обе руки. — Давай как-нибудь в другой раз ты мне расскажешь об этом подробно, а сейчас для меня важнее то, что написано здесь.

Он ткнул пальцем в лежащие на столе бумаги, потом взял их в руки и продолжил читать.

— Что там хоть интересного пишут? — спросил я.

— В Питере у Лисина родственников точно не осталось, — ответил Валера, отложив первый лист в сторону. — Зато есть какая-то двоюродная тётка и две троюродных сестры в Оренбурге.

— То есть седьмая вода на киселе и очень далеко, — сказал я. — И это всё?

— Ну здесь больше ничего нет. Наверно он был не такой интересной для полиции персоной, чтобы копать на него подробную информацию при жизни. По крайней мере можно не переживать по поводу того, что кто-то может претендовать на имущество, а тем более встретится на улице или придёт в гости. Если я правильно понял, он с этими родственниками несколько лет не общался.

— Но кроме родственников на улице могут встретиться друзья и коллеги, — сказал я.

— Про друзей здесь ничего нет, а насчёт коллег — вполне возможно, — кивнул Валера. Он работал инженером на небольшом корабельном заводе.