— Да у нас всегда было принято по-соседски общаться, — вздохнул Валера. — Придётся сделать над собой усилие.
— Можно нахамить или грубо дать понять, что тебе это общение на фиг не нужно, — предложил я.
— Так я могу только с хамами, — улыбнулся Валера. — А тут вроде относительно безвредная пожилая женщина, послать её по определённому адресу язык не повернётся.
— Это смотря как достанет, — сказал я.
— Тоже верно.
Мы приехали обратно в госпиталь. Рабочий день почти у всех закончился, оставались только дежурная медсестра и санитарка, так как всё чаще у нас находились пациенты, нуждающиеся в круглосуточном пребывании. Такими темпами мы скоро сможем все палаты занять, но пока что пребывание в одной из палат Валерия Палыча никому не мешало. Ну раз есть куда переехать, то почему бы и нет.
— Слушай, Валер, — сказал я, наблюдая, как он пакует своё скромное имущество в пакеты. — Я в принципе пока никуда не тороплюсь, давай тогда и подвезу тебя до Гороховой с вещами.
— Даже не надейся, что я буду возражать, — усмехнулся он и протянул мне пару пакетов с одеждой. — На вот тогда помоги немного.
Я взял из его рук пакеты, он подхватил остальные, и мы пошли обратно к машине. По пути заехали в кондитерскую и прикупили вкусняшек к чаю. По лестнице на третий этаж мы старались идти максимально тихо, даже практически не дышали. Я уверен на все сто, услышь нас та самая соседка и будет продолжение бестолкового разговора.
— Хорошо всё-таки, что квартира ещё несколько дней назад была жилая, — сказал Валера, поставив чайник на плиту. — Я уже даже почти запомнил, что где лежит.
Он уверенно открыл шкафчик, достал оттуда заварной чайник, сполоснул под краном, потом нашёл несколько сортов чая, из которых выбрал обычный чёрный цейлонский. Я пока распаковал купленные сладости и разложил по тарелкам, которые он достал из другого шкафчика.
Меня всё не отпускала мысль о том, как изменить внешность Валерия Палыча. Ведь чисто теоретически, объём вмешательства здесь гораздо меньше, чем при резекции желудка по Бильрот два. Неизмеримо меньше. Я же восстановил истерзанное лицо дочери Шапошникова, получилось практически как и было. А если сшить всё немного по-другому, то получится другой человек. Я начал откапывать из глубин своей памяти книгу Золтана.
— Ты чего это на меня так странно смотришь? — спросил Валера, застыв с чайником на полпути к столу. — Со мной что-то не так? Рога вроде не выросли, наставлять некому.
— Наливай чай и присядь, — сказал я.
— Ладно, — кивнул Валера, видимо уже догадался.
Я подождал, пока он закончит и подошёл к нему, повернув его лицо так, чтобы свет от люстры максимально помог мне всё разглядеть. Пока я месил пальцами его лицо, как тесто, он испытующе смотрел мне в глаза. Так, что же тут можно сделать? Можно немного расширить нижнюю челюсть, изменится овал лица. Немного прибавить подкожной клетчатки, заставив её немного подрасти, таким образом сгладим выступающие скулы, лицо станет немного круглее. Можно немного расширить нос, а то у него хоть и изящный, но всё равно римский крючок. Чуть-чуть поменять положение бровей. Ага, если сделать всё это, то он гораздо больше будет похож на себя настоящего, которого я видел в качестве призрака, чем на инженера Лисина.
— Ты чего это, прямо сейчас хочешь сделать? — настороженно спросил Валера.
— Ни в коем случае, — помотал я головой. — Сначала ты продашь мне квартиру, снимешь деньги со счетов, а только потом исчезнет Лисин и появится Чугунов. А за это время я попробую найти что-нибудь по этому поводу в литературе.
— А-а, а я уже испугался, — признался Валера и выдохнул с облегчением. — Предупредить хотел, я вообще-то боли боюсь, так что лучше кромсай меня под наркозом.
— По-другому и не собирался, — улыбнулся я. — Не переживай.
