Император Пограничья 10 (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич

— Сорок пять секунд боя, расход магического резерва примерно 80%, если мои расчёты верны, — деловито прокомментировал Скуратов. — Мои выкладки оказались даже слишком оптимистичными. Я давал вам две минуты до полного истощения. Ваши оппоненты обучались убивать магов двенадцать лет, Платонов. Для них вы — просто очередная тренировочная задача. Только живая.

Близко к истине — осталось 15%. Впечатляет. Скуратов действительно изучил меня как препарат под микроскопом. Знает мой резерв, расход энергии на каждое заклинание, даже стиль боя просчитал. Но есть одна вещь, которую невозможно вычислить по докладам и записям боёв — готовность идти до конца. В моей прошлой жизни я объединил разрозненные земли не потому, что был сильнейшим магом или лучшим стратегом. Я победил, потому что когда другие отступали, я шёл вперёд. Когда другие сдавались, я находил способ. И эти двое сейчас узнают, что значит загнать в угол того, кто привык выживать любой ценой.

Вокруг нас сражение постепенно подходило к концу. Краем глаза я видел, как мои бойцы методично зачищали остатки вражеских сил — Емельян добивал раненого стрелка у казарм, Марков замораживал последних выживших из роя химер, а где-то вдалеке раздавались крики и выстрелы с башен, где Ярослава и Раиса довершали разгром. Но я не мог позволить себе отвлекаться — у меня ещё осталось незаконченное дело.

Внезапно волоски на затылке встали дыбом — древний инстинкт воина, спасший мне жизнь сотни раз. Не думая, сместился влево, и в то же мгновение что-то горячее прочертило линию вдоль щеки. Снайперская пуля прошла в миллиметре от виска, выбив фонтан каменной крошки из стены позади.

— Северо-западная башня, третье окно! — крикнула Марья Брагина, и её винтовка тут же рявкнула ответным выстрелом.

Снайпер дёрнулся, схватившись за плечо, но успел откатиться от окна. Через секунду Ярослава пронеслась на потоках ветра, нырнув внутрь, миг, и из окна вывалилось обезглавленное мужское тело, оставляя кровавый след на стене.

Этого мгновения промедления близнецам хватило. Первый рванулся вперёд, второй обошёл меня справа. Я парировал удар клеймора древком глефы, но шашка второго полоснула по бедру. Остриё аркалия прошло сквозь ткань, оставив глубокую поперечную рану. Но хуже было другое — при контакте с проклятым металлом мои заклинания рассеялись как дым. Медвежья сила покинула мышцы, Воздушный шаг перестал ускорять движения.

Мир внезапно перестал быть медленным и вязким. Реальность навалилась на плечи, как свинцовый груз. Близнецы, почувствовав мою уязвимость, атаковали синхронно — клеймор шёл сверху, шашки целились в рёбра и горло. Только годы тренировок и мышечная память спасли меня — тело двигалось само, уклоняясь и парируя с отточенной за две жизни техникой. Отшаг назад, взмах глефой, удар древком в солнечное сплетение первого, стремительный уход от парных клинков.

Две секунды передышки — всё, что мне было нужно. Собрав остатки энергии, снова активировал заклинания. Воздушный шаг окутал ноги голубоватыми искрами, Медвежья сила налила мышцы колдовской мощью.

— Вы говорите, что мои оппоненты обучались убивать магов двенадцать лет, — парируя очередную атаку, процедил я и усмехнулся. — Проблема в том, Скуратов, что они не встречали таких магов, как я.

Отбив в сторону очередной выпад, следующие слова я адресовал уже близнецам:

— Вы пришли фехтовать. А я пришёл убивать. Любыми способами.

Рука скользнула к рукояти глефы, где в специальных углублениях были вмонтированы два крупных белых кристалла Эссенции. Вытянул из них энергию — сто девяносто капель влились в почти пустой резерв. Кристаллы потускнели и рассыпались в пыль, но это было неважно.

Я действительно не люблю играть по чужим правилам, и это соревнование техник меня утомило.

Мимолётное усилие активировало Каменный гейзер. Из разбитого бетона под ногами близнецов вырвался фонтан измельчённой породы вперемешку с металлической стружкой. Удушливое облако пыли мгновенно заполнило пространство между нами, забивая глаза и лёгкие. Близнецы закашлялись, прикрывая лица, их идеальная координация дала сбой.

Я рванулся вперёд, нанося широкий удар глефой на уровне груди. Первый с клеймором сместился вправо, пытаясь обойти меня с фланга, но в облаке пыли они потеряли визуальный контакт друг с другом. Я же прекрасно ощущал их за счёт нашего контакта с камнем. Впервые за весь бой между ними оказалось достаточно пространства, чтобы я мог разобраться с ними поодиночке. Второй близнец, тот что с шашками, предсказуемо отпрыгнул влево, уходя от атаки вслепую. Но я не целился в него, а лишь гнал его туда, куда хотел. В точке его приземления бетон уже превращался в липкую, вязкую грязь.

Берсерк рухнул по щиколотку в магическую трясину, которая мгновенно начала твердеть, сковывая движения. Секунда замешательства — больше мне не требовалось. Глефа описала точную дугу, остриё из Сумеречной стали прошло через запястье как горячий нож сквозь масло. Четыре пальца на правой руке отлетели вместе с куском обмотки на рукояти шашки. Клинок выскользнул из искалеченной кисти и устремился к земле.

Шашка ещё падала, когда я развернулся на опорной ноге и резко ударил по ней пяткой назад — движение на противоходе, использующее инерцию моего разворота. Аркалиевое лезвие просвистело в воздухе как метательный снаряд. Первый близнец инстинктивно попытался отбить летящий клинок, но пыль всё ещё мешала видимости. Шашка прошла мимо клеймора и вонзилась ему в бедро, там, где заканчивалась защита Костедрева. Аркалий пробил мышцы и застрял в кости.

Второй близнец, несмотря на отрубленные пальцы, попытался атаковать оставшимся мечом. Я парировал удар лезвием, и, крутанув оружие, тут же вогнал древко через локтевой сгиб противника к шее — классический залом руки. Древко глефы стало рычагом, полностью контролирующим движения берсерка. Используя полученный упор, я резко дёрнул его голову вниз, одновременно вызывая из бетона острый каменный шип толщиной с руку — чужое лицо и стремительный кол встретились на полпути. Череп с хрустом насадился на остриё, фонтан крови окрасил серый бетон — и тело обмякло в нелепой позе — на полусогнутых.

Выпрямившись, я вытер кровь с лица и взмахом руки рассеял облако пыли, открывая поле боя. Первый близнец стоял в трёх метрах, с мучительной гримасой вытягивая шашку напарника из бедра. Кровь текла по его ноге, пропитывая одежду. Он посмотрел на распростёртое тело товарища, и в его глазах что-то сломалось. Холодная решимость сменилась животной яростью.

— Знаете, в чём ваша главная слабость, Скуратов? — произнёс я, намеренно пародируя его недавнюю реплику. — Вы привыкли убивать травоядных. Но в вашем сонном царстве появился хищник.

Берсерк взревел и бросился на меня, забыв о технике, о тактике, о защите. Клеймор крушил воздух хаотичными ударами, каждый из которых мог разрубить меня пополам. Но ярость — плохой советчик в бою. Он больше не читал мои движения, не просчитывал траектории.

Когда он занёс клеймор для очередного вертикального удара, я просто создал под его правой ногой полуметровую яму. Нога провалилась, берсерк потерял равновесие, клеймор ушёл в сторону. Глефа описала горизонтальную дугу на уровне глаз. Лезвие из Сумеречной стали прошло через голову как сквозь пергамент, снося верхнюю часть черепа.

Тело качнулось и рухнуло вперёд. На разбитом бетоне растекалась кровь, смешиваясь с каменной крошкой.

Я тяжело опёрся на глефу, чувствуя, как горит рана на бедре. Вокруг стихали последние звуки боя. Поднял взгляд на ближайший сенсор, зная, что некий кукловод смотрит на меня прямо сейчас. Вытер кровь с лица тыльной стороной ладони и усмехнулся:

— Итак, Константин Петрович, закончились козыри? Больше не хотите ничего мне сказать? — я сплюнул кровь и закинул древко на плечо, игнорируя боль. — Давайте же проверим, чего вы сами стоите. Или предпочитаете прятаться, пока другие умирают за ваши идеи?

Повернув голову к отряду, рявкнул: