Архитектор душ (СИ) - Вольт Александр

Клим просто кивнул.

— Что за срочность? — спросил я спокойным тоном, потому что мне и вправду было интересно.

— Надавили сверху, сказали, что вопрос нужно решить в ближайшее время, когда увидели фото, — Клим развел руками.

— Где тело? — уточнил я.

— Пройдемте, — сказал Клим, указав рукой.

Он провел нас внутрь склада. Огромное, гулкое помещение встретило нас запахом застоявшейся пыли и холодом бетона. Солнечный свет пробивался сквозь грязные окна под потолком, выхватывая из полумрака ржавеющие стеллажи и горы какого-то хлама. А в самом центре на высокой стропильной балке висело тело.

Крупный, плотно сбитый мужчина. Даже в неестественной позе висельника была видна его мощь — широкие плечи, развитая мускулатура. Короткая стрижка, волевой подбородок. Это был не офисный клерк и не портовый рабочий. Это был человек, чье тело привыкло к тяжелым физическим нагрузкам. Явно военный.

— Уже опознали?

— Пока нет, — сказал Клим. — Документов при нем не было. Но, судя по форме, явно ЧВКшник.

Вот оно как. Значит, мне не показалось. Интересно, откуда в Российской Империи взяться частным военным компаниям?

— Как он тут оказался? Следы волочения? Или считаете, что сам повесился?

— Следов волочения нет, но, — Гарик указал рукой чуть поодаль, где на пыльном полу виднелись следы обуви. И явно не одной пары. — Вот тут интересное место. Мы пометили.

— Это следы тех, кто его обнаружил, я думаю, — сказал Клим своим ровным голосом.

— Разберемся, — ответил Гарик. — Возьмем обувь, проверим следы.

— Девушки, пожалуйста, зафиксируйте по протоколу и сделайте несколько снимков. Итак, — я начал диктовать, — время пятнадцать часов сорок пять минут. Место: складское помещение, район Реван-Шоль, город Феодосия. Обнаружен труп мужчины, на вид тридцать-тридцать пять лет, крепкого телосложения, короткие темные волосы…

Пока Алиса скрипела ручкой, а Лидия делала снимки на казенный планшет, мы с урядниками сняли тело. Я надел перчатки и провел первичный осмотр. На шее четкая странгуляционная борозда, идущая вверх. Признаков борьбы, ссадин или кровоподтеков на руках и теле не наблюдалось.

Затем я сделал шаг назад, делая вид, словно осматриваю тело со стороны, чтобы оценить общую картину. На самом деле я закрыл глаза на долю секунды, концентрируясь, пытаясь прибегнуть к своему новому навыку. Мир смазался, и я увидел ее.

Психея.

Она была. И она была не такой тусклой и угасающей, как у Улины. Эта светилась ровным, холодным синим цветом, который хоть и подернулся серой дымкой, но все еще отчетливо пульсировал. Он повесился, или его повесили совсем недавно.

— Что такое, коронер? — обратился ко мне Гарик, заметив мою заминку.

— Пытаюсь смотреть под разными углами. Иногда можно заметить что-нибудь неестественное, — ответил я неопределенно и снова подошел к телу.

Что-то не сходится.

Я снова присел на корточки и внимательно осмотрел шею. Странгуляционная борозда была четкой, хорошо выраженной, но что-то в ней было не так. Я аккуратно, кончиком пальца в перчатке, провел по ее краю. Кожа под веревкой была не синюшной, как при прижизненном удушении, а бледной, плотной, почти как пергамент.

— Что там? — тут же подался вперед Гарик.

— Мне не нравится эта борозда, — сказал я, не отрывая взгляда от шеи. — Она сильно отличается от той, что образуется при жизни. И петехий в конъюнктиве нет, — добавил я, посветив фонариком в полуоткрытые глаза мужчины.

— То есть… — начал было Гарик.

— Это значит, что есть высокая вероятность того, что его повесили уже после смерти, — закончил я за него. — Чтобы скрыть настоящую причину.

Я встал и начал методичный осмотр тела. Руки, ноги, торс, спина — никаких колотых или резаных ран. Никаких следов от ударов. Никаких следов от инъекций на венах. Тело было чистым.

— И что теперь? — спросил Клим, когда я закончил. — Если это не повешение, то что?

— Вот это я и хочу выяснить, — ответил я, снимая перчатки. — Раз других следов на теле нет — нужно делать вскрытие. Я не могу установить причину смерти на месте.

Я отошел на шаг, окинув взглядом тело, урядников и мрачную обстановку склада.

— Предварительно. Это убийство, замаскированное под суицид, — я повернулся к девушкам. — Закончили с фото?

Они молча кивнули.

— Причину смерти установим только после вскрытия, — заключил я, доставая телефон. — Я вызываю транспорт. Забираем его в прозекторскую.

Глава 21

Через полчаса, как и было обещано, к складу подъехал неприметный черный фургон. Из него вышли двое молчаливых санитаров в рабочих комбинезонах. Они работали быстро и слаженно, без лишних слов. Аккуратно упаковав тело в плотный черный мешок, они погрузили его на носилки и скрылись в фургоне. Тяжелые задние двери захлопнулись с глухим стуком.

Когда машина отъехала, я повернулся к урядникам.

— Господа. Чтобы не гонять курьеров и не тратить время на бумажную волокиту, продиктуйте ваши рабочие почты. Результаты вскрытия и копии протоколов я отправлю вам напрямую, как только они будут готовы.

Клим одобрительно кивнул, его скрытые за круглыми очками глаза, казалось, оценили такой подход. Он четко продиктовал свой адрес. Гарик, удивленно почесав затылок, последовал его примеру.

— Отлично. Тогда до связи, — сказал я и, не прощаясь, направился к ожидавшему нас микроавтобусу. — В прозекторскую, — сказал я Аркадию Петровичу.

Мы снова погрузились в знакомый салон. Петрович, не задавая вопросов, плавно тронулся с места, увозя нас из этого забытого богом района.

Поездка к моргу прошла в молчании.

Если в этой Империи существуют подобные организации, то все становится на свои места. Убийство их бойца — это не просто бытовуха или пьяная поножовщина. Это уже дело принципа.

Становится понятно, почему на вызов приехали сразу два урядника, и почему в их глазах читалась плохо скрываемая нервозность. Никому не нужны лишние скандалы и проблемы с ЧВК, тем более в небольшом городке. Такие люди не любят свидетелей и излишнее внимание властей. Они привыкли решать свои проблемы сами. Тихо, быстро и, как правило, очень жестоко.

Когда мы прибыли на место, я первым спустился по бетонным ступеням в подвал. Меня встретил резкий, но чистый запах дезинфицирующих средств, перебивающий привычный аромат формалина.

Помещение было не узнать. Кафельный пол сиял чистотой, стальной секционный стол, вчера еще бывший тусклым и заляпанным, теперь блестел под яркими люминесцентными лампами. Инструменты были аккуратно разложены и, судя по всему, простерилизованы.

Мои раздолбаи, оказывается, умели работать, когда над ними нависала угроза нагоняя. Я хмыкнул. Следом за мной вошли санитары, вкатывая носилки с телом.

Дверь за санитарами захлопнулась, оставив нас троих в стерильной тишине морга. Я надел свежий халат, натянул перчатки и подошел к столу.

— Алиса, записывай, — начал я, пока Лидия готовила планшет с камерой. — Тело мужчины, доставлено из района Реван-Шоль. Кожные покровы бледные, с участками посмертных пятен на спине и задней поверхности конечностей. Трупное окоченение хорошо выражено во всех группах мышц.

Я методично, сантиметр за сантиметром, осмотрел одежду прежде чем снять ее. Никаких следов борьбы, никаких повреждений, кроме тех, что нанесли мы, срезая веревку. Раздев его, я продолжил диктовку, описывая отсутствие внешних повреждений, старые шрамы на плече и предплечье, татуировку — свернувшегося в кольцо дракона — на левой лопатке. Девушки работали молча, их действия были уже более уверенными, чем в первый раз.

Я замер, глядя на лежащее передо мной тело. Прежде чем взять скальпель и сделать первый надрез, я решил проверить. Снова закрыл глаза, концентрируясь, обращая взгляд внутрь.

Мир вокруг растворился в серой дымке, и на фоне этой пустоты проступило сияние его души. Как я и видел на складе, оно было еще относительно ярким, но уже начинало тускнеть по краям.