Идеальный мир для Химеролога (СИ) - Сапфир Олег

Затем к гулу присоединились и другие звуки. Треск ломаемых веток. Шуршание сотен лап по сухой листве. И рычание. Десятки разных рыков, от высокого — визгливого, до низкого — гортанного, слились в единый хор первобытной ярости.

Один из бойцов Грома не выдержал и посветил фонарём в чащу.

Луч выхватил из темноты два горящих красным огня. Потом ещё два. И ещё. Десятки. Сотни пар светящихся глаз зажглись по всему периметру поляны, превратив лес в подобие звёздного неба, упавшего на землю.

— Командир… — пролепетал один из бойцов, пятясь назад. — Что это, мать его, такое⁈

Гром видел, как из-за деревьев показалась первая фигура. Огромный, похожий на медведя кабан с костяными наростами на спине. За ним — стая зелёных волков. А дальше, в глубине леса, двигалось что-то огромное, от чего трещали вековые деревья.

Гром перевёл взгляд на Виктора. Тот стоял абсолютно спокойно, окружённый кольцом из двадцати вооружённых до зубов следопытов, которые, в свою очередь, были окружены армией диких, мутировавших тварей.

Химеролог.

В этот момент до Грома дошло. Этот парень не был просто учёным. Он был не просто создателем. Он был пастырем.

— ОТСТУПАЕМ! — заорал Гром, понимая, что каждая секунда промедления может стать для них последней. — ВСЕ К МАШИНАМ! БЫСТРО!!!

Но он уже знал — они не успеют.

Вой и рёв слились в оглушающую какофонию смерти. Первая тень выскочила на поляну, за ней вторая, третья… Целый поток живого кошмара хлынул из леса.

И Гром, профессиональный следопыт, видевший смерть сотни раз, впервые в жизни понял, что чувствует загнанная в угол добыча. В его голове осталась лишь одна, пульсирующая ледяным ужасом мысль:

«Кого мы, чёрт возьми, разбудили⁈»

Глава 15

Где-то в Диких Землях

Голод.

Это было первое, что она почувствовала, очнувшись. И последнее, о чём думала, засыпая. Голод был её вечным спутником, её проклятием и её единственным смыслом жизни.

Голод скручивал её нутро, застилал глаза красной пеленой и заставлял крылья дрожать от слабости.

Она была полуразумным созданием, чем-то средним между человеком и хищной птицей. Достаточно умной, чтобы понимать простые вещи: огонь — это больно, острые когти — это хорошо, а голод — это плохо. Очень плохо.

Она хотела жрать. Искала добычу. Но лес сегодня был на удивление тихим.

И тут её пронзило.

Это был не звук, который можно услышать ушами. Это был взрыв ощущений — дичайший зов, ударивший прямо в её примитивный разум.

Ноздри обожгло запахом свежей крови, таким густым и манящим, что у неё потекли слюни. Все её чувства обострились до предела. Она слышала хруст веток за сотни метров, видела, как трепещет лист на самом дальнем дереве.

И она знала, куда лететь. Зов был приглашением. Приглашением на пир.

Подчиняясь этому непреодолимому влечению, она устремилась к источнику.

Поляна, куда привёл её зов, кишела жизнью и смертью. Внизу шло настоящее сражение. Несколько вкусных, аппетитных людей отбивались от каких-то тварей. Но рядом были и другие. Сильные, огромные обитатели этого леса, от одного вида которых у неё затрепетали поджилки. Она зависла высоко в небе, наблюдая за бойней, и её хищный инстинкт, помноженный на толику разума, кричал: «Не лезь! Тебя порешают!»

Это было обидно, но инстинкт самосохранения оказался сильнее голода. Она была не дура. Соваться в такую мясорубку — верная смерть. Но запах… запах сводил с ума.

Она была умна. И она не собиралась трогать ту добычу, которая может дать сдачи. Гораздо проще найти подранка. Кого-то ослабленного, отбившегося от стаи. Такого, который уже не сможет сопротивляться.

Она кружила над лесом, пока не наткнулась на небольшую пещерку, скрытую в скальном выступе. Оттуда тянуло странно. Это была помесь запахов каких-то существ, но явно не лесных. Чужаки. А чужаки — это всегда потенциальная еда.

С людьми она уже имела дело. Она сожрала их немало за свою жизнь. Знала, как они себя ведут, как паникуют и кричат. И сейчас она чувствовала его. Человеческий запах. Сильный, но с нотками слабости. Приятный. Вкусный.

Она бесшумно приземлилась у входа. Осторожно, крадучись, начала пробираться внутрь. Камень за камнем, тень за тенью. Она шла на запах, и с каждым шагом её голод становился невыносимее.

И вот она его нашла.

Человек сидел, прислонившись к стене, и тяжело дышал. Его лицо было в крови, дыхание прерывистое. Он явно потерял много сил. Идеальная добыча.

Она обрадовалась. Вот он, её ужин. Лёгкий и беззащитный.

Он увидел её, но какая уже разница? Она оценила его состояние, поняла, что он слаб. Да, он не был ранен смертельно, но сил-то у него почти не осталось. Поэтому она уже предвкушала, как её клыки вонзятся в его тёплую плоть.

Но он просто поднял руку. Словно этот жест мог что-то изменить.

С его ладони сорвалась какая-то вспышка. Она легко, почти играючи, увернулась. Глупец. Неужели он думал, что таким её можно остановить?

Человек так и продолжал держать руку вытянутой. И тут от него начала исходить аура.

Мощнейшая, сокрушительная. Невидимая волна, которая ударила по ней, как таран.

Её ноги подкосились. Крылья перестали работать, превратившись в бесполезные отростки. Она свалилась на землю, и её тело забилось в конвульсиях. Она пыталась отползти, отталкивая задними лапами, чтобы убраться подальше. Но её мышцы не слушались. Она могла лишь скрести когтями по камню, потихоньку уползая прочь.

В её примитивном мозгу не было слов, чтобы описать это чувство. Животный, первобытный страх. Словно сам ужас во плоти смотрел прямо на неё из этих человеческих глаз, проникая в самую душу. Как будто сама Смерть протягивала к ней свои ледяные руки.

Скуля, она выползла из пещеры и, собрав последние силы, взмыла в воздух, уносясь прочь так быстро, как только могла.

В её голове сформировался новый, выученный на уровне инстинктов, урок.

Она зареклась. Навсегда.

Никогда больше не жрать людей.

Это того явно не стоит.

Я сидел, прислонившись спиной к холодной стене пещеры.

— Смотри, Кеша. Видишь, какой у тебя собрат трусливый оказался. Я же его даже пальцем не тронул.

Попугай не ответил. Он лежал на каменном полу, пускал слюни и мелко подрагивал. Его лапки тряслись, а из приоткрытого клюва стекала тонкая струйка слюны. Он был в глубоком шоке.

— М-мать… — прохрипел он. — … твою… за ногу…

— Ты мне здесь не ругайся, — строго сказал я. — Между прочим, ты сам виноват. Я же тебе сказал: вон черта, за неё не переступать. Я поставил защитный контур не для красоты.

Я прекрасно помнил этот момент. Я начертил на земле едва заметную линию, зарядив её своей энергией, и чётко приказал Кеше не пересекать её. Но любопытство, помноженное на врождённую попугайскую наглость, оказалось сильнее инстинкта самосохранения. Он сделал один маленький шажок за черту. Ровно в тот момент, когда я высвободил свою ауру.

В итоге его накрыло остаточной волной. Несильно, но для его крошечного мозга этого хватило с лихвой.

Кеша тяжело вздохнул, его тельце обмякло. Он перевернулся на спину и, высунув язык, трагическим шёпотом произнёс:

— Кеша… любопытный… но Кеша… дурак.

Я усмехнулся. Что ж, по крайней мере, он способен к самоанализу. Это уже прогресс.

Сам я чувствовал себя ненамного лучше. Энергии на всю эту демонстрацию ушло дохрена. Моё тело снова протестовало. Я провёл рукой по лицу и нащупал под носом что-то тёплое и липкое. Кровь. Опять.

Я прикрыл глаза и начал проводить внутренние манипуляции. Это тело… оно было как старый, дряхлый механизм. Любая перегрузка — и оно тут же даёт сбой.

Но сейчас не время для жалости к себе. Я здесь не для того, чтобы отдыхать. Я здесь, чтобы работать.

Первым делом я использовал атрибут, который успел вытащить из кровеносной системы того волчары, что завалила Рядовая. Не самый сильный, но полезный. Он позволял ускорять кровоток и насыщать мышцы кислородом. Я начал вплетать его в собственную систему, модифицируя на ходу.