Женщина сжала кулаки.
— А если он окажется кротом, что вынюхивает наши тайны? — прошипела она. — Если откроет портал высшего класса? Если пострадают люди?
Мужчина повернулся.
— Тогда ликвидируем. Тише, чем Генриха. Но пока… пусть учится и социализируется.
Женщина рассмеялась.
— Учёба. — Она подошла к столу, взяла перо и надписала на досье: «Цель: наблюдение. Риск: Алмаз. Приоритет: высокий». — Ты веришь, что он станет ручным?
Мужчина затянулся и выпустил очередное колечко дыма, которое тут же поглотила вытяжка под потолком.
— Нет. — Он улыбнулся. — Но пока он решает наши проблемы, пусть думает, что обманул нас.
— Вот бы все иномирцы были такими покладистыми, — пробормотала женщина.
— Не будут, — мужчина вытряхнул прогоревший табак из трубки на герб Морозова, оставив чёрное пятно. — Но этот… он особенный. Играет в нашу игру, даже не зная правил.
Они замолчали, слушая, как за дверью завывает сквозняк.
* * *
Самолёт взревел двигателями, разрывая облака в клочья. Иллюминаторы, обрамлённые сплавами иномирных металлов, показывали не просто землю внизу — они проецировали видения: то горы, пылающие алым пламенем, то леса, где деревья шептались на забытых языках.
Я сидел в кресле и сжимал в руке орден. Трещина на кристалле пульсировала синью, переходящей в фиолетовый — цвет моей магии. Отблески играли на столе, где стоял бокал с «Кровью Феникса» — вином, которое Алиса назвала «напитком для параноиков». Оно светилось, как лава.
Плюм, принявший форму облака с золотыми прожилками, вился за иллюминатором. Его частицы мерцали, оставляя след, похожий на звёздную пыль. Иногда он прижимался к стеклу, превращаясь в подобие лица, и радостно скалился, наслаждаясь свободным полетом.
— Успокойся, — пробормотал я, но питомец проигнорировал меня, телепортировавшись внутрь судна и устроив мини-ураган в хвосте самолёта. Стюард покачнулся, едва удержав поднос с закусками. Ему показалось, что мы попали в зону турбулентности. Его глаза укоризненно сверкнули. Он явно винил пилота.
Я откинулся на спинку кресла, закрыв глаза. Внутри горело. Не от вина — от осознания, что каждый мой шаг теперь записан в досье инквизиторов. Они знают. И пусть пока не трогают, но их тени уже слились с моими.
«Академия…»
Вспомнились слова отца Льва Морозова, чьи портреты висели в родовом поместье: «Пальмира — не школа. Это сеть. Попадёшь в неё — запутаешься навсегда».
Самолёт тряхнуло. Плюм вновь ворвался в салон, приняв облик дымчатого кота с крыльями летучей мыши. Уселся на стол, уставившись на мою задумчивую мину.
— Чуешь? — я коснулся трещины на ордене. Кристалл жёг пальцы. — Они встроили в него слежку.
Плюм фыркнул и ткнул мордой в бокал. «Кровь Феникса» забурлила, вырисовав в жидкости лицо — женственное, с острыми скулами и глазами без зрачков. Инквизитор.
— Наблюдаете? — я наклонился к бокалу. — Прикупите себе вина. А то больно уж бледные.
Изображение рассыпалось. Плюм громко лизнул напиток, оставив на поверхности незатейливый узор.
Стюард подал сигнал — до Санкт-Петербурга оставался час. За иллюминатором уже виднелись очертания шпилей столицы, пронзающих низкие тучи, словно иглы, впрыскивающие яд в небо. Академия Пальмира возвышалась над городом, её башни обвивали цепи из света. Говорят, каждый кирпич там был пропитан кровью учеников, не справившихся с экзаменами.
Но как же повезло этой школе, что скоро в ее стенах окажусь я, легендарный артефактор, сокрушавший даже богов…
Самолёт пошёл на снижение, и я хищно усмехнулся.
Давно хотел вспомнить свои студенческие годы.
