— Договорились, — легко согласился я. Помощь советника мне точно не помешает.
— Пошли отсюда, — взяв под руку сестру, сказал я. — Пусть дальше сами разбираются.
— Согласна, — кивнула Полина, следуя за мной.
— Одинцовы всё равно победят! — рявкнул нам вслед Олег.
За это тут же получил тяжёлый удар от своего дяди.
— Заслужил, — снова отметил я.
— Без сомнений, — поддакнула Полина.
Больше не задерживаясь на берегу, мы сразу сели в машину и направились домой.
По пути я выслушал от сестры целую гневную тираду, посвящённую её бывшему ухажёру. Я стойко сносил напор эмоций, поддерживая Полину в тяжёлой для неё ситуации.
Любовь зла, как говорится… Всё в жизни — опыт. Даже отрицательный. Особенно — отрицательный. Будет ей уроком на будущее. После этого случая она определённо станет мудрее.
А что до Олега… Он сам виноват. Загубил своё будущее — и в клане, и с моей сестрой. Вопрос закрыт.
— Эх… — тяжело вздохнула Полина, когда мы вернулись в поместье. — Передай всем, чтобы до утра меня не беспокоили. Я… я буду пить. Много. И, скорее всего, от меня будет много шума. За это заранее извиняюсь.
С печальной улыбкой она направилась к себе.
— Ничего, я понимаю, — кивнул я. — Предупрежу родных. Скажу, что так и так получилось — только без подробностей, да?
— Да, спасибо, Лёша, — кивнула она в ответ и скрылась за дверью.
Я направился к кабинету отца.
На сегодня у меня оставалось ещё одно важное дело. Нужно было хотя бы начать разбираться с тем самым наследием великого предка.
Раз уж пообещал отцу — затягивать с этим не стоило. Да и самому было чертовски интересно: что же там, в этом наследии?
— Здравствуй, отец, — кивнул я, входя. — Как и договаривались, я пришёл. Где то, о чём ты рассказывал? С чего начнём?
— Спасибо, сын, что не стал затягивать, — кивнул в ответ глава рода. — Идём за мной. Сейчас всё тебе покажу.
Он грузно поднялся из-за стола и направился к выходу. Я последовал за ним.
Мы двинулись в сторону того самого потайного хранилища рода, о котором я уже знал. Но, как оказалось, у него было двойное дно. Буквально.
Повторив серию манипуляций со стеной — довольно хитрых, но не сложных — отец активировал механизм. Я, разумеется, внимательно наблюдал и тут же отложил последовательность в памяти. Пригодится.
В стене раскрылась ещё одна потайная дверь. Только теперь — в небольшой шкафчик, чем-то напоминающий древний сейф.
Глава 16
Я присмотрелся.
Внутри лежала довольно увесистая, богато украшенная шкатулка. С первого взгляда было понятно — это артефакт. Причём артефакт не простой, а с характером. Даже без проверки ощущалась исходящая от неё плотная магическая аура.
То, что шкатулка действительно была артефактной, сомнений не было. Впрочем, не только из-за ощущений. За всё время существования рода её так и не смогли открыть — ни одним известным способом. Это о чём-то да говорило.
Причём дело было не в какой-то запредельной прочности. Хотя и без неё не обошлось — крышка и корпус явно выдержали бы и кислоту, и среднее по силе боевое заклинание. Но сила — не главное. Вопрос был в другом.
Каждое поколение, включая отца, понимало: у великого предка наверняка была довольно… своеобразная натура. Скорее всего, он предусмотрел в шкатулке механизм самоуничтожения. Стоит только попытаться открыть её неправильно — и про наследие можно будет забыть.
Рядом с шкатулкой лежал увесистый дневник. Пожелтевшие от времени страницы, несколько торчащих вкладышей — почти выцветшие листы бумаги, вложенные кое-как между главами.
— Это всё, что у нас есть, сын, — протянул мне дневник отец. — Все записи потомков о попытках разгадать секрет шкатулки. Тут даже мои каракули есть — по паре строчек.
Он натянуто улыбнулся.
— Но всё это впустую. Никто так и не смог подобраться к разгадке. Возможно, твои талант и чутьё помогут тебе сдвинуть дело с мёртвой точки.
— Обязательно ознакомлюсь, — кивнул я, беря в руки дневник в кожаном переплёте.
— Можешь приходить сюда, когда захочешь, — сказал отец. — Только попрошу об одном — не выноси шкатулку. Она лежит тут с тех времён, когда не то что меня — даже моего деда ещё в проекте не было. И мне бы не хотелось, чтобы всё это оказалось зря.
— Я понимаю, — кивнул я. — Я и не собирался её выносить. Всё, что мне нужно, уже находится здесь.
Я легонько встряхнул дневником, ощущая вес истории, заключённой в кожаной обложке.
— Кстати, отец… Если тебя не затруднит — сообщи матушке, да и сам имей в виду: сегодня от Полины будет много шума, — сказал я, задумавшись на секунду, а затем, не дожидаясь вопросов, пояснил: — Она со своим Олегом… культурно выражаясь, поссорилась. Так что сегодня будет стараться его забыть.
— Понял, сын, — с лёгкой ухмылкой кивнул отец. — Спасибо, что предупредил. Всё понимаю — дело молодое. Матери твоей я сам скажу. Всё-таки Полина уже не маленькая девочка, сама разберётся.
— Согласен. В таких вопросах лучшая помощь — это не мешать, — кивнул я. — А теперь, если не возражаешь, я приступлю к изучению.
— Да, конечно, — легко согласился отец. — Только будь аккуратен с записями. Хотя… их можешь читать и у себя. В этом я не столь строг. У меня уже есть копия на случай утраты. Но из уважения к тебе, как к будущему наследнику, я доверяю тебе оригинал.
— Спасибо за это, — коротко сказал я и, попрощавшись с уходящим отцом, приступил к осмотру артефакта.
Шкатулка была… странной. Очевидно, непростой. Раз столько поколений — а я подозреваю, далеко не глупых людей — так и не смогли разгадать её тайну, дело было явно в чём-то нетривиальном.
На крышке, а также на передней стенке шкатулки, были выгравированы символы. Несколько. Каждый из них не вызывал ни ассоциаций, ни узнавания — каждый изображал нечто уникальное. Причём символы на разных гранях немного, но отличались. Не сразу и заметишь, но различия были. Углы, линии, форма — всё чуть-чуть, но разное.
Нужно будет проверить, один ли я это заметил.
— Маловероятно, чтобы за столько поколений никто на это не обратил внимания… — пробормотал я, глядя на древний дневник. — Но вот смогли ли они приблизиться к разгадке, вопрос.
Скорее всего, всё, что находится на поверхности, уже не раз исследовали. Но на всякий случай стоит сделать собственные гипотезы. Перепроверить всё с начала, а не полагаться на выводы, которые уже ни к чему не привели.
