И это сработало.
Разница между символами, наложенными друг на друга, стала очевидной. Из бессмысленных линий и фрагментов начала вырисовываться цельная картина.
— Это ингредиенты… — уверенно произнёс я, вглядываясь в получившееся изображение.
И я даже знал, какие.
Несмотря на всю схематичность, изображения были выполнены с достаточной точностью, чтобы не допустить двусмысленного толкования.
Так, средний символ обозначал серебряный лист. На крайнем левом был изображён бронзовый корень, а на крайнем правом — золотое древо.
Я сразу воспользовался поиском в сети, за несколько минут подняв сведения о стоимости нужных ингредиентов как на текущий момент, так и во времена моего предка. С последним конечно цифры были лишь приблизительными, но ясно было одно — тогда эти материалы стоили гораздо дороже, ведь встречались реже. Добыть их можно было только в разломах, и далеко не всех.
— А древний предок явно не мелочился, когда задавал условия для получения своего наследия, — присвистнул я, вновь взглянув на символы. — Сразу видно, что в те времена род Быстровых был куда богаче, раз они могли себе такое позволить.
Чего не скажешь о нашем нынешнем положении. Если у тогдашних членов рода и были какие-то проблемы с открытием шкатулки, то явно не из-за нехватки ресурсов. А вот у нас…
Экстракт серебролиста у меня по счастливому совпадению ещё имелся в запасе. А вот что делать с двумя другими ингредиентами — бронзовым корнем и золотым древом — большой вопрос. И не столько технический, сколько финансовый. Эти компоненты всё ещё были достаточно редкими и, соответственно, дорогими.
Но главное — загадка была решена. А уж с добычей реагентов разберусь по ходу. Было бы что искать, а уж дефицита в Разломах нет, нужно только дождаться начала следующего сезона.
И всё же… это даже иронично.
Я усмехнулся, постукивая пальцами по кожаной обложке родового дневника.
То, с чем не справилось несколько поколений до меня, я раскусил за один день. Ладно, не без помощи современных технологий, которых тогда ещё не существовало — но всё равно. Сам факт.
И, беря это во внимание… Я даже мог понять того древнего предка. Почему он не захотел так просто отдать своё наследие потомкам. Если они не смогли справиться с заданием — значит, и не заслужили. Я бы, на его месте, поступил точно так же.
Теперь оставалось решить — стоит ли сообщать отцу, что главный секрет рода уже наполовину разгадан? Что теперь всё упирается только в подтверждение теории и добычу нужных компонентов?
Нет.
— Не стоит, — покачал головой я. — Зачем расстраивать главу рода таким известием? Пусть сохранит хоть немного самоуважения.
Я ведь не смогу проверить свою догадку в ближайшее время. Так что… расскажу обо всём, когда шкатулка будет открыта. По факту. Без лишних ожиданий и иллюзий.
С этими мыслями я наконец отложил дневник. Пора отдохнуть. Голова уже откровенно гудела. А до подъёма в академию оставались какие-то считаные часы.
Что ж… Это далеко не первая и точно не последняя бессонная ночь.
Да и что такое сутки без сна для настоящего алхимика? Бывали времена, когда я неделями не спал, работая над особо важными эликсирами. Правда, тогда я поддерживал себя другими зельями и потом днями отсыпался, но… это уже детали, не стоящие упоминания.
На следующий день я проснулся слегка вялым, но вполне соображающим. О пропуске академии и речи быть не могло — особенно с учётом того, что в расписании стояли не самые сложные для меня предметы: общая теория и практика магии, да монстрология. Вполне посильно даже на автопилоте.
Сделав зарядку, приняв душ и немного взбодрившись кружкой с кофе, я спустился на завтрак.
За столом уже собрались все домашние, включая Полину. Судя по красным глазам и растрёпанным волосам, она за ночь так и не ложилась. Зато, похоже, всё своё негодование успела выплеснуть. Разговор поддерживала спокойно, не истерила, даже слегка улыбалась.
Значит, отлегло. И хорошо.
— Ну что, сын? Как дела с наследием? — поинтересовался отец ближе к концу трапезы.
— Работаю, — уклончиво ответил я. — Нужно для начала проверить одну теорию. Не могу пока давать никаких гарантий, но, думаю, надежда есть.
— Если твои изыскания увенчаются успехом — этот день войдёт в историю нашего рода, — серьёзно сказал отец. — Я в тебя верю, Алексей.
Он сделал паузу и добавил:
— Если что — ты всегда можешь обратиться ко мне за советом. Или за помощью.
— Я запомню, — кивнул я отцу. — Но сейчас мне ничего не нужно. Буду иметь в виду на будущее.
Закончив с завтраком, я направился к себе, чтобы собраться в академию. По пути в комнату услышал звонок — звонил Морозов. Принял вызов.
— Слушаю вас, Игнатий Михайлович.
— Доброго утра, Алексей, — ответил старший из дозорной группы. — Сегодня вечером выступаем. Будь готов, заедем за тобой к восьми.
— Понял. Буду готов, — коротко ответил я и, попрощавшись, сбросил вызов.
Отлично, вот и занятие на вечер нашлось. Будет возможность сразу испытать новое снаряжение в деле.
Глава 17
Собравшись в Академию я спустился вниз, и уже на выходе из поместья меня перехватила Полина.
— Давай подвезу, — предложила она с лёгкой улыбкой. — Мне сегодня как раз по пути.
Удивительно, но за те десять минут, что мы не виделись, она успела полностью привести себя в порядок. Следов бурной ночи почти не осталось — разве что лёгкие тени под глазами, да немного усталости в движениях.
— Не против, — кивнул я. — Спасибо!
Мы вместе прошли к парковке. Всю дорогу ехали молча. После вчерашнего Полину явно не тянуло на разговоры. Да и меня, если честно, тоже. Иногда проще промолчать.
Добравшись до академии, я попрощался с сестрой и сразу направился на занятия.
На этот раз день прошёл на удивление спокойно и без происшествий. Даже Широков никак себя не проявлял — наоборот, всеми силами избегал моего взгляда и старался держаться подальше.
Я же продолжал бороться со сном. Время от времени всё-таки приходилось включаться в происходящее, чтобы отвечать на вопросы преподавателей.
Как итог — ещё два «отлично» по теоретическим дисциплинам и одна заслуженная победа на практике магии.
Да, я снова поставил Широкова на место. Но всю свою силу демонстрировать не стал — нужно было сохранить ману и на вечерний Дозор, и на приготовление зелий. Поэтому ограничился пятью выстрелами. Пять огненных стрел — и пять идеальных попаданий в центр мишени.
