Я провозился с артефактом больше часа, пытаясь зацепиться хоть за что-то. Перебрал десятки комбинаций расположения, попытался уловить скрытые замки или переключатели. Увы, никаких особых открытий я так и не сделал.
Кроме этих странных, отчуждённых символов — шкатулка молчала.
Проверять её на прочность — ни физически, ни с помощью зелий или магических реакций — я не собирался. Не удостоверившись, что уже делали с артефактом мои предки, было глупо рисковать.
Закончив с первичным осмотром шкатулки, я аккуратно закрыл второе тайное отделение хранилища рода. Затем ещё раз прошёлся взглядом по стеллажам в поисках полезных ингредиентов. Их оказалось не так уж и много — но всё же куда больше, чем можно было бы ожидать, учитывая запустение внутри.
Особенно меня порадовала случайно найденная в одном из ящиков поясная сумка, из кожи неизвестной мне твари. В то время Разломы очевидно отличались от тех, что появляются в мире сейчас, так что в этом не было ничего удивительного.
Ни к качеству, ни к устройству сумки у меня вопросов не возникло, всё было рассчитано на активное использование боевым Алхимиком — удобные крепления для зелий, регулировка размера, подсумки, кармашки и прочие важные мелочи. Как раз то, что мне было нужно, но до чего никак не доходили руки, чтобы купить.
Закинув всё найденное в рюкзак, и закрепив сумку на поясе я поднялся к себе и погрузился в чтение древнего дневника.
На деле, несмотря на кажущуюся внушительную толщину, записей внутри было не так уж много. А по-настоящему ценных — и того меньше. Судя по временным пометкам, наибольший вклад в изучение шкатулки внесли первые поколения — те, кто получил её сразу после смерти великого предка. А дальше… чем дальше, тем меньше. Потомки, похоже, теряли интерес. Как и говорил отец, лично от него там значились лишь пара строчек — проверка одной из предложенных ранее теорий.
Те странные символы, выгравированные на шкатулке, тоже стали предметом исследований многих поколений Быстровых. Но ни к какому внятному выводу прийти так и не удалось.
В итоге вырисовалось три возможных гипотезы:
Первая — это шифр, предназначенный для расшифровки исключительно талантливым алхимиком. Если это, конечно, вообще возможно.
Вторая — символы были уловкой, шуткой великого предка. Он вполне мог оставить их просто ради отвлечения внимания, зная, что потомки будут искать разгадку там, где её нет.
Третья — символы являются частью артефактной структуры, обеспечивающей стабильность магии внутри шкатулки. Просто рунная схема, а не ключ.
Короче говоря — никто не стал разбираться всерьёз. А вот чего было вдоволь — так это экспериментов с воздействием на шкатулку при помощи зелий, растворов и реагентов.
На самом деле, это имело смысл. Верхняя крышка шкатулки имела характерное углубление — идеально подходящее под приём жидких субстанций. В своё время род Быстровых был заметно богаче, чем сейчас, так что попыток было море. Смешивали и выливали туда всё, что только можно было себе представить.
— Столько реагентов впустую… — покачал я головой, продолжая вчитываться в строки.
И всё напрасно. Ну… не совсем.
Во всяком случае, после такого становится очевидно: на простую удачу надеяться точно не стоит. Если предок действительно оставил способ открытия — то это был метод, не предполагающий случайности. Раствор, если он и существовал, должен был быть весьма специфичным.
Но при этом всё ещё доступным. Иначе не имело бы смысла оставлять наследие. Он ведь точно хотел, чтобы кто-то достойный нашёл путь. Не просто так же он вообще всё это устроил.
Я, как один из величайших алхимиков своего мира, вполне мог воссоздать ход мыслей предка. И чувствовал: ключ к разгадке определённо где-то на поверхности. Вероятно, в тех самых символах.
Ещё раз перечитав дневник, я с удивлением понял — никто за всё это время даже не додумался отпечатать символы на бумаге. Те вкладыши, которые я заметил раньше, были лишь грубыми набросками, попытками разгадать несуществующий шифр.
Голова гудела от напряжения, но сдаваться я не собирался. Я чувствовал — разгадка близко.
И, несмотря на поздний час, я снова спустился вниз, направляясь обратно в тайное хранилище.
По пути услышал, как Полина, судя по всему, всё ещё «забывала» своего ухажёра. Да уж… старается со всей силы.
Даже отсюда слышно было её пение и выкрики — от обидных до просто громких. Что ж… пусть лучше так. Выплеснет всё наружу — и напряжение, и негодование. Чем держать в себе, а потом нарываться на неприятности.
Добравшись до нужной комнаты, я запер дверь изнутри и подошёл к стене. Повторил в точности нужную последовательность действий для открытия потайного хранилища рода Быстровых — заодно убедился, что всё запомнил правильно.
В целом, если знаешь, что делать — ничего сложного. Но человек, не посвящённый в схему, вряд ли бы догадался, что в стене с обратной стороны скрывается ниша. Всё было устроено довольно хитро, и внешнему наблюдателю трудно было бы даже предположить, что в этом поместье вообще существует потайная комната.
Пройдя внутрь, я вновь повторил комбинацию — на этот раз для активации второго, внутреннего отсека хранилища. И приступил к дополнительному изучению шкатулки.
С собой я прихватил всё необходимое: чистые листы бумаги, чернила, кисточки, линейки и прочие инструменты. Прежде всего мне нужно было сделать оттиски всех символов — для дальнейшей расшифровки.
Запачкать артефакт я не боялся: как выяснили поколения до меня, в структуре шкатулки присутствовал эффект самоочищения. Любые внешние следы, не затрагивающие магические структуры, исчезали сами собой спустя несколько часов. Очень удобно.
Сделав оттиски с каждой стороны шкатулки, я получил пять листов бумаги с пятнадцатью разными символами.
Теперь предстояло заняться ими более плотно. И я уже знал, что мне в этом поможет.
Пожалуй, главное отличие этого времени от недавнего прошлого — это доступ к технологиям. То, на что раньше уходили бы часы кропотливой работы, если не дни и недели, сейчас можно было сделать в разы быстрее.
Вернувшись в свою комнату, я воспользовался чудом прогресса — сканером.
Я аккуратно перенёс изображения с листов в цифровой формат. Раньше, чтобы сравнить каждый символ, пришлось бы выверять их под светом, перерисовывать через копировальную бумагу или применять артефакты. Сейчас же — достаточно одной подходящей программы.
К счастью, необходимые навыки обращения с техникой мне достались в комплекте с памятью Алексея. Так что освоиться в интерфейсе нужного приложения я смог довольно быстро.
Я вырезал каждый символ, сделал их полупрозрачными и распределил по слоям — по три символа на каждый. Таким образом получилась структура, которую можно было комбинировать и анализировать.
