Между добром и злом. Том 6 - Кири Кирико

— Мы у неё спрашивали, — нахмурился Цертенькоф.

— Есть ли у неё сожитель, — кивнула Дайлин. — Но это не то же самое, что случайные мужчины или просто человек, с которым она иногда встречается для этого.

— И кто он?

— Я не знаю. И она вряд ли расскажет, потому что… ну, это будет странно.

— Что странно? — не понял он.

— Что она спит с тем, за кем не замужем и видится с ним только ради этого.

— Будто это какая-то новость, — фыркнул Цертенькоф.

— Ну знаешь ли, для женщины подобное очень бьёт по репутации. Это вам можно, а нас так-то сразу заклеймят падшей, — фыркнула она. — Причём именно вы это и делаете не без удовольствия так-то!

­— Ладно-ладно, — вмешался Кондрат. — Мы поняли, Дайлин, просто уточнили. Значит к ней кто-то приходи. Ты выяснила, кто?

— Конечно, нет. Она не хочет этого афишировать, а значит, если спросить прямо, сразу уйдёт в отказ. Я бы предложила допросить, чтобы не ходить вокруг да около.

— И повод есть, — кивнул Цертенькоф. — Тогда…

— Плохая идея, — осадил их Кондрат.

— Почему? — задал тот логичный вопрос.

— Если предположить, что с ней завели отношения ради того, чтобы выйти на барона, то убийца наверняка будет приглядывать за ней, так как она самый очевидный подозреваемый. Странно, что её сразу не убили после дела, чтобы полностью замести следы. Начнём допрашивать как надо — он может догадаться и скрыться.

— Ты думаешь? — нахмурилась Дайлин. — По мне это лишняя перестраховка.

— Я думаю, что ты могла как ошибиться, так и быть права. Если ошиблась, то мы просто зазря попортим ей здоровье и нервы. Если ты права, то убийца явно из аккуратных, раз зашёл аж с такой стороны. А значит этот вариант он должен был предусмотреть. Предлагаю слежку. Посмотрим, кто приходит к ней.

— Он может больше и не прийти, если это были одноразовые встречи, — заметил Цертенькоф.

— Значит будем допрашивать с пристрастием, — ответил он. — Но пока, чтобы не спугнуть, просто понаблюдаем, а заодно поспрашиваем у соседей, может они что-то знают о её гостях.

Следить за домом — дело нехитрое. Куда сложнее понять, что человек, который заходил в дом, был тем, кто им нужен, и направлялся именно к Сицим Вачински. Здесь приходилось банально запоминать жителей этого дома, что тоже не уберегало от ошибки.

Они начали в этот же день, разбившись на смены, чтобы ни минуты её дом не оставался без наблюдения. Ночью они стояли в тени ближайших домов, куда не дотягивался свет ламп, днём, бродили поодаль, сидели за столиком кафе или наблюдали с противоположной улицы, стараясь не попадаться на глаза.

Время тянулось медленно, и уже дни сменяли друг друга, а никто к женщине так и не пришёл. Словно никого никогда и не было. Соседи тоже не дали результата: кто-то пожимал плечами, кто-то говорил, что Сицим Вачински порядочная женщина, вдова и любящая мать, за которой не прослеживалось какого-то предосудительного поведения.

— Может Дайлин ошиблась? — спросил Цертенькоф, когда вернулся после смены, оставив на посту саму Дайлин. — За эти дни и ни одного гостя.

— Я верю ей, — пожал плечами Кондрат.

— Я говорю не о вере. Мы все иногда ошибаемся и делаем ложные выводы. Может у вдовы и не было никакого мужчины.

— Я уверен в её навыках. Если она что-то заметил, то так оно и было.

— Хорошо, — не стал спорить Цертенькоф. — Тогда насчёт слежки. Результата нет. Прошла неделя. Уже пора браться за неё.

— Мы всегда успеем допросить её, если всё зайдёт в тупик.

— Ты чрезмерно осторожничаешь.

— Учитывая, с каким скрипом идёт расследование, и как мало доказательной базы, лишней движение может обрушить и то, что мы пока имеем.

Никому не нравилось ожидание, особенно когда непонятно, получится ли что-то с этого или нет. Кондрат, как и любой нормальный человек, не любил этого, однако он не хотел спугнуть удачу.

Если убийца зашёл к устранению баронов аж с такой стороны, то он должен был быть, как минимум, предусмотрительным и уметь в планирование. А значит не мог не понимать, что Сицим Вачински будет слабым звеном. Обычно такое слабое звено устраняют, а раз не устранили, то и убийца или был всё же близок с ней, или был достаточно порядочным, чтобы не проливать лишнюю кровь. Однако это не отменяло того факта, что он мог внимательно наблюдать, попытаются они расколоть её или нет.

Именно то, что не только они могли за ней приглядывать, заставляло Кондрата действовать аккуратно. В другой ситуации он бы может и прислушался к напарникам, но слишком тяжело давалось расследование, чтобы загубить всё неосторожностью.

— Как ты думаешь, что будет с тем, кто убил баронов, если мы его поймаем? — спросил Кондрат задумчиво.

— Смерть, — без каких-либо сомнений произнёс Цертенькоф.

— Даже несмотря на то, что они сами убили больше ста человек?

— Вопрос не в том, кого они убили. Вопрос в том, что убили их, — пояснил он. — Они посягнули на аристократов. Ты должен знать, о чём я.

— Я говорю о смягчении.

— Его не будет. Он убил аристократов, — Цертенькоф внимательно посмотрел на него. — Если все решат, что могут убивать аристократов, то недолго будет до того момента, когда они зададутся вопросом, а нужен ли им император? Так что Кондрат, это не та тема, которую стоит поднимать. Закон один для всех, но ты знаешь, что кто-то равнее остальных. Для аристократов есть свой суд. Они были бы приговорены к смерти с лишением своего титула и привилегий, но империей, а не людьми.

— А ты бы приговорил его к смерти?

— Я просто не думаю об этом, и ты не думай. Над его судьбе подумает суд.

Кондрат и последовал его совету, больше не поднимая тему. К тому же, очень скоро появилась другая тема для разговора, не в последнюю очередь благодаря Дайлин.

Ей было скучно. Конечно, никто не говорил, что будет весело, однако последняя неделя была перебором. Постоянный солнцепёк, духота, влажность, а ты слоняешься по одной и той же улице, пытаясь сохранить внимательность и собранность. Это не работа, а сплошное наказание. Ещё и Кондрат со своим товарищем — такие умные, дежурили то они не в самый солнцепёк, а утром и ночью, когда более-менее прохладно! А она стой и жарься на солнце. Вон вся кожа уже давно потеряла свой бледный блеск и загорела, отчего она похожа на какую-то крестьянку!

Дайлин жалела, что сразу не спросила у той женщины, кто её мужчина. Может удалось бы между делом всё узнать? Или может она плохо расспрашивала соседей? Ну не мог же никто не знать про её личную жизнь хоть что-то? Или стоило подойти к вопросу по-другому?

Вот опять, Сицим Вачински вышла и пошла куда-то. В прошлый раз это был рынок, в позапрошлый тоже рынок, будто она только и делала, что закупалась и ела. А сейчас куда? Ну да, идёт опять в сторону рынка, кто бы сомневался…

Дайлин не оставалось ничего кроме как следовать за ней.

— Ну давай, иди к своему мужчине, выдай его, я уже устала стоять под солнцем… — чуть ли не плача, пробормотала она.

Но нет, женщина ни к кому идти не собиралась. Но и до рынка, что интересно, она не дошла. Вместо этого, она свернула на одном из перекрёстков, прошла дальше и зашла в небольшое здание. Проходя мимо него, Дайлин взглядом пробежалась по надписям.

Парикмахерская «Южный ветер»? Она решила прихорошиться перед встречей с кем-то? Это было хоть каким-то намёком на то, что дело сдвинется с мёртвой точки! Но вопреки надеждам Дайлин, женщина, едва покинув парикмахерскую… вернулась себе домой. Если она и готовилась к встрече с кем-то, то не в этот раз. А потом, ближе к вечеру на смену к Дайлин пришёл Кондрат.

— Есть новости? — спросил он, бросив взгляд на дом, который расположился в сотне метров дальше.

— Нет, всё одно и тоже, — вздохнула она. — Хотя… нет, сегодня кое-что изменилось, она пошла в парикмахерскую. Может решила привести себя в порядок перед встречей с кем-то?

— Может быть… — задумчиво ответил Кондрат.

— Кондрат, я могу попросить тебя об одолжении одном? — неожиданно спросила она.