С этими словами я вышвырнул Эдика за порог. Вдогонку отвесил пинка, Эдик полетел с ног и проехался по кафелю на коленях. Поднявшись, прошипел:
— Сгною!
— Начинай, — кивнул я, — не теряй времени, — и захлопнул дверь.
— Что ты наделал, Тимур, — пробормотала Алина. — Он ведь правду сказал! Тебя теперь уволят. И меня тоже. А я даже не поняла толком, что он искал. И с чего так взбесился…
— На него воздействовал тот же гипнотизёр, что и на тебя. Заставлял исполнять твои желания. А теперь гипнотизёра нет, он, видимо, подсчитал, сколько денег на тебя потратил, и офигел. Решил, что ты его приворожила — не сам же дурак. А здесь искал источник приворота. Или как там это правильно называется.
— Тот же гипнотизер? — Алина задумалась. — А почему тогда Эдик так хорошо себя чувствует? Я-то чуть не умерла!
Я пожал плечами.
— Вот этого не знаю, не доктор. Но в следующий раз дверь ему лучше не открывай. Есть мнение — если бы не я, сдерживаться он не стал бы.
Алина отвела глаза.
— Ты так и не сказал, почему.
— Что — «почему»?
— Почему возишься со мной? Врача мне вызвал, проведать пришёл, заступился сейчас. Я ведь действовала тебе во вред!
— Тебе честно ответить?
— Конечно.
— Понятия не имею. Если думаешь, что стал к тебе лучше относиться, ошибаешься. Просто, видимо, не могу поступать по-другому. А про Эдика не грусти. Поправишься — нового папика найдёшь. И с работы тебя не уволят, за это не переживай. Всё, мне пора. Выздоравливай.
Я вышел. Когда спускался по лестнице, в спину прилетело:
— Не буду я никого искать! — после чего громко хлопнула дверь.
Ишь ты…
В отель я шёл пешком. Алину собирался выкинуть из головы, но на полпути понял, что в мозгу свербит навязчивая мысль. И пока я это предположение, кажущееся полным бредом, не проверю — не успокоюсь. Выругался, остановился, достал из кармана телефон.
Знал, что долго искать фотки Алины не придётся — её изображение присутствовало на сайте отеля. Изольда и Алина, гостеприимно улыбаясь, стояли за стойкой. Это фото, по-моему, и в рекламе мелькало.
Я нашёл фотографию, приблизил Алину. Присмотрелся к её и лицу и сказал:
— Да!
Как выяснилось тут же, сказал громко и вслух. Идущий навстречу подвыпивший дядька добродушно отозвался:
— Звезда! — Похлопал меня по плечу и пошёл дальше.
А я ворвался в отель в приподнятом настроении.
Изольды на ресепшене не было. Застать кого-то в кафетерии я тоже особо не надеялся, всё-таки время уже — совсем ночь, но за столом сидели Мстислава и Денис.
— Где был? — взглянув на меня, осведомился Денис. — Что делал?
— С Кимом по городу катался, потом морду бил одному мудаку.
— Морду — это дело, — одобрил Денис. — А сияешь чего?
— Алина больше не пустышка.
— О как. Уверен?
— Абсолютно! Я же вижу. Ну, на фотках.
Денис покивал.
— Хорошо.
Моё сообщение их с Мстиславой не то, чтобы оставило равнодушными. Но я вдруг очень ясно понял, что им сейчас не до Алины. Вот, вообще.
— А вы чего тут сидите? Ночь на дворе.
— Маэстро слабеет, — хмуро сказала Мстислава. — Ван говорит, сильно ослаб, втрое против того, что утром было. А это значит, что души, которые его питают… — Она покачала головой.
Я обессиленно упал на табурет. Радость от того, что Алина перестала быть пустышкой, растворилась, как не было.
— Ну и каков план?
— Да никакого, — поморщился Денис. — Маэстро не расколоть. Обычную душу — можно. Пожирателя — можно. Из пустышки вытрясти информацию — можно. А этот…
— А что в нём такого особенного?
Ответила Мстислава:
— После смерти Маэстро сохранил полную осознанность. Хотя раньше считалось, что это практически невозможно. Он…
Тут Мстислава замешкалась. Похоже было, что ей категорически не нравится то, что она собирается сказать, но других вариантов не было. И она решилась:
— Он как будто что-то среднее между просветлённым и пожирателем.
Я вздрогнул.
— Это… простите, как так?
— Ну, вся эта схема — пожиратели, пустышки, неподготовленные, просветлённые — она не иерархична, — подключился Денис. — Можно, конечно, сказать, что просветлённые — выше всех, а пожиратели в самом низу… Но пищевую цепочку уж точно возглавляют пожиратели. Просто разные типы душ, что ли. Как и все пожиратели, Маэстро привязан к земному существованию, одержим стяжательством, властью. Но с другой стороны он, как и просветлённые, полностью сохранил свою личность и даже усилил отдельные её стороны. Как будто при жизни был именно таким, каким должен быть, достиг своего совершенства. Только вот это совершенство — отнюдь не для Света.
— Антихрист, — буркнула Мстислава.
— Я бы не стал бросаться такими словами…
— А какими бы стал? Помнишь, что кореянка рассказала?
Денис замолчал, опустив голову.
— То есть, теперь мы просто ждём, пока истают души, питающие Маэстро, а следом — он сам? — спросил я.
— Ну, сам он ещё долго продержится. Ослабший, да, но до растворения ему далеко. — Денис потянулся. — Других вариантов я не вижу.
— Другой вариант лишь один. — Мстислава вынула из ниоткуда трубку, кисет и принялась готовить себе порцию вечерней медитации. — Освободить его и отдать ему Тимура.
Я вздрогнул. Мстислава сухими пальцами продолжала трамбовать табак в чашу трубки.
— Он ведь клянётся выпустить души. Правда, не скрывает, что потом будет набирать новые…
— Вы сейчас серьёзно этот вариант рассматриваете? — напрягся Денис.
— Нет, конечно. — Чиркнув спичкой, Мстислава раскочегарила трубку. — Тимур разве мой, чтобы его отдавать или не отдавать?
Она смотрела на меня. Я же чувствовал себя так, будто внутри все кишки узлом завязались.
— Я вас здесь только по работе гоняю, а так — каждый сам творец своей судьбы. Душа рождена свободной. И каждая стремится к Свету. Но некоторые идут кружными путями. Некоторые заблудятся так, что не выбраться. А некоторых окольный путь закаляет, делает сильнее.
Мстислава продолжала смотреть на меня сквозь дымовую завесу. Денис зевнул.
— Ну, да, — сказал он и встал. — Что ж, значит, других вариантов не осталось. Просто ждём и надеемся, что Маэстро сломается. Вряд ли небытие пугает его меньше, чем Свет… Я — спать, если не возражаете. У меня сейчас непростая клиентка, с утра пойду к ней. Давненько не было таких строптивых, притворяется чуть ли не пустышкой, но я подберу ключик.
— Кто б в тебе сомневался, коли о бабе речь, — проворчала Мстислава.
Денис ушёл.
— Я тоже пойду, — поднялся я.
— Иди, — кивнула Мстислава. — Ван уже закончил, к себе ушёл. А в прачечную кроме нас никому не войти.
Я посмотрел на свою начальницу очень внимательно. Она в ответ пыхнула дымом и не сказала больше ничего. Так же молча я пошёл к выходу из кафетерия.
* * *
Когда я вышел из города, уже близился рассвет. Это чувствовалось. В лесу оживали птицы, на дороге стали появляться машины. Я облюбовал памятник воинам, отличившимся в боях за Смоленск в 1943-м году. Взошёл по ступенькам к установленной на возвышении пушке и поставил шкатулку на постамент.
Долго стоял, опираясь на пушку, дожидаясь, пока солнце взберётся на небосвод повыше и проверяя свою решимость. Трижды за пятнадцать минут принял твёрдое решение вернуться.
Никто слова не скажет. Хотя нет, кого я обманываю… скажут. Ван наорёт. Денис, может, в морду даст. Изольда разговаривать перестанет. Мстислава тихо вздохнёт и отвернётся. А потом всё забудется и уляжется потихоньку. Просто мне придётся с этим жить. Убеждать себя, что вот таким кружным путём идёт к Свету лично моя душа.
— Гул затих, — пробормотал я. — Я вышел на подмостки. Прислонясь к дверному косяку, я ловлю в далёком отголоске, что случится на моем веку.
Я отлепился от пушки, сделал шаг к шкатулке и пнул её.
— Если только можно, Авва Отче, чашу эту мимо пронеси, — буркнул ещё пару строк из знакомого стихотворения.
