Бальтазар (СИ) - "Вьюн"

— Он принял тьму, — продолжала Генриетта, и в ее голосе прозвучало странное удовлетворение. — Не выжег её, как поступили бы другие светлые, не подавил, а приручил, что считалось невозможным до недавнего времени. Если стихии и тьма неплохо могут существовать, то совместить свет и тьму… — с довольной ухмылкой покачав головой. — Мой брат совершил невозможное, а ведь он только покинул родной дом!

Она слегка наклонила голову, и в её взгляде мелькнула тень чего-то древнего и нечеловеческого.

— Ты следишь за ним? — спросила она, вынырнув из своих мыслей, переводя взгляд на Элизу.

— Да, госпожа, — коротко ответила та.

Генриетта тихо рассмеялась, звук был прекрасен и пугающе безумен.

— Мой любимый брат уже начал менять этот мир Эльза, — удовлетворенно покачав головой. — Хорошо. Пусть играет в свои игры… пока может. Но пусть не забывает: однажды ему придётся вернуться домой. Ты продолжишь за ним наблюдать, и, если понадобится, вмешаешься, направишь его на правильный путь. Никто не отберет у меня Люциуса!

Палантир на мгновение вспыхнул, и образ Генриетты начал меркнуть, растворяясь в клубящемся тумане.

— А пока… пусть наслаждается своей свободой. Она продлится ровно до тех пор, пока я сочту нужным, — произнесла она уже сама себе.

Сфера погасла. Элиза осталась одна в полумраке, с окутанным тьмой шаром перед собой и серьезным выражением на лице. Она более чем серьезно отнеслась к пожеланию Генриетты, ведь ее родня в этот момент готовилась к паломничеству на Луну, как и многие другие магические семьи, которые откликнулись на зов Бальтазар.

***

Кабинет Ким Тэ Хёна был обустроен с почти монашеской строгостью: ни лишних картин, ни пышных ковров, лишь стеллажи с зачарованными архивами, сейф, тяжелый дубовый стол и два стула перед ним. На одном из них сидел Се Ван. В этот раз он был одет в обычную военная форму, идеально выглаженную и подогнанную по фигуре. Он сидел, опустив голову вниз, его ладони были сжаты в кулаки, будто пытаясь удержать в себе бурю. Он понимал, что облажался, но этот чертов Бальтазар… был настоящим монстром.

— Ты проиграл, — наконец произнес Ким Тэ Хён, не повышая голоса. — Но я проиграл еще больше, дал Верховной Ведьме повод захватить власть в стране. Я не собираюсь перекладывать ответственность на тебя, ты должен об этом знать.

Се Ван дернул плечом, но не поднял взгляда.

— Семейство Бальтазар самые настоящие монстры, — хрипло ответил он. — Этот безумец сумел защититься от «Кары»…

Ким Тэ Хён медленно встал, обошел стол и остановился прямо перед своим подопечным, положив руку ему на плечо. В его глазах не было гнева, только усталость и холодный расчет.

— Именно поэтому с сегодняшнего дня ты будешь приглядывать за Бальтазар, — сказал он. — Ты будешь смеяться над его шутками, будешь ходить с ним по городу, будешь делить с ним еду. И будешь докладывать мне, лично мне и только мне, обо всем, что он делает, говорит, думает. Каждое слово. Каждый взгляд. Я хочу знать любую мелочь, которую ты сможешь заметить, — сухо закончил Тэ Хен.

Се Ван наконец поднял голову. В его взгляде читалась выполняемая его злоба.

— Он должен понимать, что я буду за ним следить, — прошептал он. — Едва ли он позволит в моем присутствии чего-то лишнего, а вот скормить нам дезинформацию он может попробовать…

— Пускай, — отрезал Ким Тэ Хён. — Твоя задача будет заключаться в ином, составить его психологический портрет, и… — с серьезным видом заглянув Се Вану в глаза. — И не допустить, чтобы он навредил нашей стране.

Он сделал паузу, затем убрал руку с плеча и вернулся на свое место.

— Иди и помни, что с сегодняшнего вечера ты и Бальтазар неразлучные друзья. И, если у тебя представится шанс его убить, — понизив голос. — То я даю тебе разрешение на это.

Се Ван встал. Медленно. Молча. И вышел, осторожно закрыв дверь за собой. На его лице в этот момент появилась довольно кровожадная улыбка. Он получил то, чего хотел. Бальтазар еще пожалеет, что пощадил его!

Когда за подопечныи закрылась дверь, Ким Тэ Хён откинулся в кресле и закрыл глаза. На экране его планшета всё ещё мелькали заголовки: «Ведьмы захватили Корею!», «Мэри Стрэнтон — новая королева Востока?», «Бальтазар вернулись: конец света близок!». Пробежавшись глазами по новостным заголовкам, в том числе и от зарубежных СМИ, он тихо вздохнул. Весь мир сейчас обсуждал случившееся в Сеуле. Особенно встрепенулись оставшиеся магические сообщества, которые медленно гнили вокруг своих магических источников.

— Опасную вы затеяли игру, Мэри Стрэнтон, — прошептал он, глядя в потолок. — Стоит вам оступиться, и пострадаете не только вы…

Он сложил руки перед собой, пальцы сцепил в замок, будто молясь неведомому богу, но в его голосе не было страха, только решимость.

— Я сделаю вид, что принял новые правила игры. Буду молчать. Буду исполнять все ваши прихоти. Но если твои действия навредят Корее… — он замолчал на мгновение, будто взвешивая каждое слово, — то я приду за твоей головой. Даже, если это будет последнее, что я сделаю в этой жизни.

За окном уже начинало светать. Новый день. Новые вызовы, которые только предстояло решить.

***

Мэри Стрэнтон, в том же строгом синем костюме, в котором выступала в парламенте, спустилась в бункер на лифте в личном кабинете. За её спиной автоматически закрылись массивные двери с рунами подавления, последний рубеж перед святыней, куда не допускали даже её ближайших советников.

Внизу её уже ждал седовласый мужчина в белом халате с золотой вышивкой в виде змеи, обвивающей череп. Он стоял у центрального пульта управления. Его лицо было изборождено морщинами, но глаза были остры, как у ястреба, привыкшего смотреть в саму суть вещей. Он просто кивнул ей, как равный равному, после чего произнес с едва заметным немецким акцентом:

— Гомункул почти дозрел, — отрапортовал он, с серьезным видом заглянув ей в глаза.

Мэри медленно подошла к центру лаборатории. Там, в огромной герметичной колбе, подвешенной в магнитном поле и окружённой мерцающими рунами, покоилось чёрное яйцо размером с человека. Оно пульсировало изнутри красным.

Внутри находился Игорь Бальтазар — учитель Мэри, последний из тех, кто помнил её ещё слабой, неуверенной девчонкой, прячущейся за спиной учителя от гнева мира. Он добровольно покинул фамильный особняк, отказался от связи с родовым источником и стал Кошмаром… чтобы дать шанс внуку. Но даже Кошмары не вечны, а вот то, во что она его превратила… никогда не умрет собственной смертью.

Технология создания таких существ возникла еще в тёмные века, когда маги вырезали друг друга, а церковь охотилась на ведьм, как на крыс. Именно тогда появились первые вампиры, гули, некроманты. Гомункулы — это не просто куклы, это сосуды для души, перерождённый через боль, кровь и волю. И, если влить в него суть достаточно могущественного мага… и немного древней магии, то получится не просто слуга, а идеальное орудие в руках у Верховной Ведьмы.

— Оно идеально, — тихо сказала Мэри, проведя ладонью по холодному стеклу колбы, глядя на яйцо. — Все его знания. Вся его сила. Вся его ненависть. Всё это теперь будет работать на нас.

Она замолчала, глядя, как внутри яйца клубится тьма.

— Простецы не понимают, — продолжила она, почти шёпотом, — что каждый маг — это не просто человек с силой. Это якорь. Без нас их мир растворится в хаосе. Источники не прощают пустоты. Они начинают рваться наружу через сны, через страх, через безумие… Мы уже видим это. Аномалии множатся. Артефакты пробуждаются. Даже Светлый Источник… даже он не добр к людям на самом деле. Он отголосок концепции, которая так и не воплотилась. Концепция порядка, которой суждено исчезнуть в хаосе нашего мира.

Она отвела взгляд от колбы и посмотрела на седовласого учёного.

— Мне только что предложили сократить население планеты до миллиарда. Так называемый «Золотой миллиард». Чтобы уменьшить давление на ткань реальности. Чтобы магия снова стала стабильной, чтобы вернуть власть магам, за это мне обещали помощь…