Турист (СИ) - Демченко Антон

Воскресенье — день отдыха, но, если у молодых родовичей вдруг просыпается тяга к самостоятельности, оно становится тяжелее понедельника. В этом Девлетъяр Исенбаев убеждался не раз. Вот и сегодняшний день не стал исключением из этого унылого правила.

— Азамат, зайди ко мне и прихвати с собой доклад по сегодняшней доставке, — Боярин… или как было принято именовать его среди челяди и рядовичей, «князь Кара Бек» вернул проигрывавшуюся на огромном кабинетном экране запись к началу, поставил её на паузу и, откинув голову на подголовник массивного кресла, застыл в неподвижности, отрешённо рассматривая открывающийся за окном чудесный вид на Каму. Но не прошло и пары минут, как раздался стук в дверь, и глава рода Исенбаевых встрепенулся. — Входи!

Украшенная затейливой резьбой, дубовая створка бесшумно распахнулась и в кабинет вошёл, нет, вступил боярич Исенбаев. Не наследник, но и не боярский сын, полноправный член рода. Перспективный, расторопный и неглупый, он имел все шансы в будущем возглавить одну из младших ветвей Кара Бек. М-да, имел…

— Ты звал, я пришёл, — гордо вскинув голову, произнёс Азамат, без спросу усаживаясь в кресло для посетителей, стоящее по другую сторону широкого и длинного рабочего стола. Нахал. Молодой, горячий… Девлетьяр усмехнулся и, кивнув в сторону экрана, одним этим движением заставил гостя обернуться. Тот нахмурился, но… смотреть на экран, сидя в этом кресле, было крайне неудобно, пришлось встать. Хозяин же кабинета, дождавшись, пока Азамат поднимется с кресла и в ожидании уставится на экран, запустил воспроизведение записи, на которой разворачивалось действо, больше всего похожее на низкопробный «жутик». По полутёмному кабинету метался из угла в угол какой-то невзрачный толстячок, показавшийся Азамату смутно знакомым. За окном бушевала гроза с чудовищным ливнем, время от времени вспышки молний выхватывали какие-то совершенно дикие картинки на облупленных стенах кабинета, в которых можно было рассмотреть то чудовищные в своём искажении рожи, то брызги чего-то похожего на плеснувшую по стенам кровь. Грохот грома перемежался полной тишиной, в которой вдруг то слышались какие-то жалобные стоны, то скрип отворяющейся дверцы гигантского шкафа… а в следующий миг очередная молния высвечивала в глубине, скрывавшейся за его распахнувшимися створками, намёк на болтающегося в петле мертвеца. Синюшного, с вываленным, распухшим до безобразия языком… и снова оглушающая тишина и… звук капающей на пол шкафа мочи. «Колобок», в котором Азамат с изумлением узнал припортового околоточного надзирателя, драл остатки волос на своей голове, хрипел и бросался на стены. Ломился в запертую дверь, скользил по влажному, хлюпающему чем-то неприятным полу и, в конце концов, забился под стол, оглашая кабинет тихим безнадёжным воем. Всё действо на записи не продлилось и получаса, а завершилось знакомой мелодией из детства… «В гостях у сказки»! Азамат помотал головой и уставился на медленно открывающуюся под эту музыку дверцу сейфа надзирателя, под завязку забитого какими-то бумагами.

— Догадаешься с двух раз, от кого мне передали это… непотребство? — тихо, с намёком на укоризну проговорил боярин Исенбаев

Глава 27

В меру понимания и недопонимание

— Подведём итог, — протянул я, закрывая окно, настроенное на переданный Исенбаевым сарапульской курьерской службой чип-фиксатор с записью ночных мучений Швырко, запертого нами в его собственном кабинете. — Демонстрация нашего неудовольствия поведением здешних «князцов» проведена успешно. Мелкую месть толстяку надзирателю, тоже можно считать удавшейся, хотя моё чувство справедливости…

— Но-но! — деланно сердито нахмурилась Оля и погрозила мне пальцем. — Подумаешь, одну ночку посидел взаперти! Как он к нам, так и мы к нему. Кроме того, не забудь, мы вежливо вернули в его сейф столь обожаемые околоточным бумаги. А я так даже квитанцию об оплате штрафа за якобы имевшую место порчу клумб к ним приложила! Так что угомони это своё «чувство справедливости», оно не ко времени проснулось. Вот!

— Как скажешь, дорогая, — ухмыльнулся я в ответ, заводя двигатель спасплатформы. — Но за исполнением твоего замечательного плана, мы, как мне кажется, упустили одну деталь…

— Это какую же? — с удобством уложив длинные ноги, едва прикрытые легкомысленными шортиками на панель управления платформы, жёнушка чуть поёрзала, устраиваясь в пассажирском кресле.

— Как Исенбаевы трактуют полученное от нас послание и, самое главное, как они отреагируют на него, — заключил я, выводя тяжёлую машину на широкую городскую набережную.

— Думаешь, могут решить, что мы им угрожаем? — задумчиво произнесла Оля и, побарабанив пальцами по широкому подлокотнику, кивнула: — а знаешь, эти могут. Ребятки явно потеряли нюх, возомнив себя самыми большими жабами на болоте. Могут и закусить удила. Точнее, скорее всего и закусят. Такие вот «бугорки» на пустом месте обычно отличаются немалой самоуверенностью и повышенным чувством собственной важности, я бы даже сказала, гордыней.

— Гордыня, есть смертный грех, — назидательным тоном проговорил я, под отчётливый фырк жены. Чуть подумал и договорил: — Ну да и чёрт с ними. Захотят нарваться, их проблемы. Только потом пусть не жалуются.

— Хм, мысль верная, — покивала Оля. — Но… как бы ни были малы шансы «князцов» испортить нам дальнейший отдых, я бы всё же озаботилась подготовкой к возможным неприятностям. Запихни им в кабинет боярина несколько фиксаторов из той коробки, что ты увёл у Самурая. Посмотрим-послушаем, вдруг они устроят обсуждение нашей шутки? Глядишь, и планы их на наш счёт узнаем…

— Уже, — довольно отозвался я. — Как только открыл окно к чипу, тут же и прикрепил фиксатор на верхней полке книжного шкафа в кабинете боярина. Судя по количеству пыли на книгах, уборщики туда не заглядывают месяцами. Да и сам Девлетъяр Наильевич крайне редко пользуется своей библиотекой. Она у него, скорее, для понтов и хвастовства…

— А если проверят безопасники? — поинтересовалась Оля.

— Пока не увидят глазками, не найдут, — отмахнулся я. — Фиксаторы Гдовицкого не имеют передатчиков, так что обнаружить их по сигналу, не выйдет. В общем, это не проблема.

— Ну да, ну да, — Оленька смерила меня долгим взглядом и, прищурившись, ткнула указательным пальцем в мой бок. — И чего ж ты тогда говорил, что мы что-то там упустили?

— Так, я ведь фиксатор не для оценки их реакций подсунул, — почесав кончик носа, честно признался я. — Мне просто хотелось выяснить, чего эти Исенбаевы вообще к нам прицепились. Ну, едет себе пара туристов через их земли, и едет. Никому не мешает. Так какого дьявола местные начали вставлять нам палки в колёса⁈ Ладно, охранник на дороге, ещё куда ни шло. Всё ж, земли боярские догляда и охраны требуют. Могу ещё как-то, с большой натяжкой, понять поведение исенбаевских егерей. Для них мы мутные личности околачивающиеся на вверенной им в охрану территории национального парка. Но проблема с остановкой в гостинице и последовавшая за ней попытка запереть нас в портовом околотке, это уже совсем ни в какие ворота не лезет! Вот и думал я, что получив наше послание, боярин Девлетъяр или его родович Азамат хоть словом обмолвятся о причинах такой ярой нелюбви к обычным путешественникам.

— Понятно, — Оля скользнула равнодушным взглядом по проползающим за окном платформы городским пейзажам и, потянувшись, заключила: — что ж, подождём до вечера, а там выудим твой фиксатор и посмотрим-послушаем, что вышло из этой идеи. А пока… Кирилл, крути баранку к ближайшему ресторану. Я есть хочу!

Сарапул — небольшой город, хотя и совсем уж мелким его не назвать. Всё же, почти триста тысяч жителей для этих мест совсем немало. И стоящий на Каме город всеми силами тщился доказать, что он вовсе не провинциальный городишко, а вполне себе респектабельный экономический центр региона. Хватало здесь и старинной застройки, особенно в центральной части города, и вполне современных зданий, где размещалось немалое количество коммерческих контор, торговых рядов и различного рода присутствий. Да и жилые кварталы вовсе не производили «деревенского» впечатления, хотя частной застройки здесь тоже хватало. В общем, вполне себе аккуратный и чистый город, помнящий не только о своём прошлом, но и о необходимости комфорта для проживающих в нём людей. Многочисленные пешеходные зоны, выложенные фигурной брусчаткой и украшенные затейливым чугунным литьём фонарей, вывесок и оград, тому доказательство. Ну и с местами для отдыха здесь проблем не было. Скверов здесь, пожалуй, было даже больше, чем я мог бы ожидать от не самого большого города. Были здесь и парки, и иные места для культурного досуга и отдыха. Правда, как не заманивали нас с Олей многочисленные рекламные растяжки, ни в один из пяти городских театров мы так и не посетили, ограничившись пищей материальной, и напрочь проигнорировав пищу духовную.