Книжные хроники Анимант Крамб - Рина Лин

– Я отвергла его, – коротко сказала я, наблюдая, как с лица матери спадает мечтательная улыбка.

– Что? В самом деле? Он сделал тебе предложение? – воскликнула тетя рядом со мной и схватила меня за руку так, что я испуганно вздрогнула.

Моя мать только смотрела на меня с открытым ртом.

У меня болела голова, и мне хотелось чаю, но я только вздохнула и привела мысли в нужное русло, чтобы выдать связную фразу.

– Он не делал мне предложения. Но наверняка сделал бы, будь у него больше времени, – призналась я им и себе. Потому что именно так бы и произошло, если бы он не приблизился ко мне так быстро, а мистер Рид не спас бы меня из этой щекотливой ситуации.

И теперь мои мысли снова крутились вокруг мистера Рида, я бы с удовольствием спрятала свое лицо в его руках. Почему в моей голове так много ненужных мыслей?

– О нет, Ани, что ты наделала? – пораженно прошептала мама, и тут я увидела, как кровь прилила ей к щекам и ко лбу. Она была в ярости, и это было очевидно. – Он был идеален! Идеальный мужчина! Очаровательный, красивый, остроумный. Он нравился тебе, и ты это чувствовала, я знаю это! – сердито набросилась она на меня, и я поджала губы, стараясь сдержать себя.

– Как ты могла сделать что-то столь чудовищное, Анимант, – ругалась она и резко встала с кресла. Я испуганно съежилась. – Ты сейчас же напишешь ему письмо. Объяснишь, что отказать ему было ошибкой, и потом ты пригласишь его сюда на ужин! – продолжила она и, казалось, становилась все выше и мрачнее.

Но это было уже слишком. Я возмущенно хватала ртом воздух, не в силах понять, чего она только что от меня потребовала, и тоже поднялась со своего места. До сих пор я никогда не считала это важным, но в тот момент мне пошло на пользу, что я была выше, чем она.

– Я не буду этого делать, мама. Я ничего не чувствую к мистеру Бойлю, и я определенно не буду притворяться, что это не так, – строго ответила я, сжав кулаки. Мое чувство вины снова охватило меня, я хотела, чтобы это прекратилось. Но это была правда. Я влюбила в себя мистера Бойля, сознательно или неосознанно, а затем оставила его без объяснений. Я верила, что смогу потеплеть к нему, но это все еще были только мои фантазии. И бедному мистеру Бойлю теперь придется расплачиваться за это.

Нос мамы начал дергаться, и я ожидала, что сейчас она продолжит ругаться. Но произошло другое. Теперь ее плечи тоже начали дрожать, и на глаза у нее навернулись слезы. Она начала плакать, а я стояла, словно меня облили воском.

Тетя осторожно подошла к ней, заботливо положила руку ей на плечи и повела обратно к креслу.

– Шшш, тише… – тихо успокаивала она мать, в то время как та проливала слезы отчаяния, которые в данном случае не выглядели ни театральными, ни каким-либо иным образом напускными. Она действительно была расстроена и обижена.

Я чувствовала себя ужасно, не зная, что мне делать, я не могла двигаться и только понимала, насколько я неспособна справиться с глубокими эмоциями.

Мое сердце, должно быть, из камня, потому что я просто ничего не чувствовала. Боль матери была для меня просто невыносимой, и единственное, что я могла сейчас сделать, – это покинуть гостиную, взять три книги из кабинета дяди Альфреда и уединиться в комнате для гостей.

Я быстро открыла первую страницу, даже не взглянув на название, и начала читать, чтобы больше не думать о жизни. Мне не хотелось думать ни о матери, ни о мистере Бойле, ни тем более о мистере Риде.

Напряженно я сражалась с двумя книгами из трех, а затем с головной болью опустилась на кровать. Я была уставшей, обессиленной и изнуренной юридическим языком, которым занималась последние несколько часов.

Я с трудом осмелилась спуститься вниз. Мой желудок страшно урчал, и я очень хотела чаю.

По моим ощущениям было уже давно после полудня. У меня не было часов, а из-за туч трудно было угадать, сколько сейчас времени.

Дождь все еще шел, и я некоторое время смотрела в окно, наблюдая, как капли барабанят по стеклу, как они стекают по нему, и позволила себе подумать о матери.

Я подвела ее, я знала это. Она возлагала надежды на мистера Бойля, а я разрушила их.

Но разве речь шла не о моей жизни? Почему мы обе не могли просто быть одного мнения по этому вопросу?

Вздохнув, я вырвала себя из прострации и решила снова подумать над этим, чтобы внести ясность. Я вышла из своей комнаты и спустилась на первый этаж.

В столовой я застала свою тетю за чашкой чая, и она усталым голосом велела мне сесть. Медленно я подошла к ней, пытаясь прочитать по ее лицу, в каком она настроении, но так и не смогла толком определить это.

– Как поживает моя мать? – нерешительно спросила, садясь на стоящий напротив стул.

– Она это переживет, – коротко ответила она и позвала мистера Доллса, чтобы он принес мне чай. Было чуть позже пяти часов.

– Ее нервы на пределе, и она не может тебя понять. И в ее нынешнем состоянии я тоже не смогла заставить ее понять, – сообщила мне тетя, устало потирая лоб, в то время как я смиренно опустила взгляд на свои руки.

– Значит, ты меня понимаешь? – тихо уточнила я, потому что ее слова заставили сделать меня такой вывод.

Краем глаза я заметила, как она покачала головой и затем сделала глоток чая.

– Я понимаю, что ты не хочешь замуж только потому, что это понравится твоей матери. Однако я не могу понять, как тебе не удалось влюбиться в мистера Бойля, хотя мы все в высшей степени прониклись им, – разъяснила тетя Лиллиан, и я громко вздохнула.

Мистер Доллс принес мне чай, и я молча поблагодарила его взглядом, когда он поставил передо мной небольшой поднос с бутербродами. Это действительно было необходимо.

– Возможно, я просто не могу влюбиться, – пробормотала я, взяв в руку бутерброд и тут же откусывая его.

– Это глупости, Анимант! – почти раздраженно возразила тетя, и я посмотрела на нее. Она поставила свои тонкие локти на стол, и ее обычно гладкий лоб стал морщинистым. Она выглядела старше, чем обычно, и усталой. – Мне было уже двадцать шесть, когда я познакомилась с твоим дядей. Моя семья уже давно поставила на мне крест и называла меня старой девой. Я всегда думала, что для меня просто не существует мужчины, – рассказывала она.

Я этого не знала. Я и не думала, что моя тетя старше, чем я предполагала.

– И тогда я встретила Альфреда, и это была словно буря в моей душе. Я была настолько влюблена, что отдала ему все свое сердце, и тогда я узнала, что на самом деле значит любовь, – продолжила она. Я внимала ее речам, не понимая, к чему она клонит. Но ее взгляд пленил меня, как будто то, что происходило сейчас, действительно имело значение. – Анимант. Ты не нищая и не отчаивавшаяся. Пожалуйста, не вступай в брак с мужчиной, если ты не чувствуешь по меньшей мере того, что я чувствую к твоему дяде. Потому что иначе, моя дорогая, мне придется отчитать тебя, – пригрозила она мне, и приятное тепло начало распространяться в моей груди.

Это были те слова, которые я давно хотела, чтобы кто-то сказал мне. Я улыбнулась, чувствуя, что меня понимают, даже надеясь, что когда-нибудь эта буря настигнет и мою душу, и я также отдам свое сердце.

– Спасибо, – прошептала я, и тетя Лиллиан ответила на мою улыбку.

– Не беспокойся о своей матери. Она это переживет, – заявила она и махнула рукой. – Может быть, ты пойдешь домой и позволишь ей пару дней пообижаться в одиночестве. Я пришлю тебе весточку, когда мы сможем увидеться и пообедать.

Я кивнула, выпила чай и съела все бутерброды до последней крошки.

Глава двадцать пятая, в которой я не могла есть

Я допила чай, обняла тетю Лиллиан и попросила мистера Доллса заказать для меня карету, чтобы я не промочила ноги, добираясь до дома для персонала.

Дождь не прекращался, он даже усилился, и на улице было так темно, словно уже наступила ночь.

Вернувшись в свою маленькую холодную комнату, я разобрала некоторые вещи, разожгла огонь и спустилась на ужин в столовую. Я изнывала от голода и съела такое количество блинчиков, что миссис Кристи не успевала жарить их на большой сковороде.