Император Пограничья 14 (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич

Они распределились полукругом, перекрывая улицу. Классическая тактика для провокации — создать давление, спровоцировать на первый удар.

Старший, коренастый мужчина с бритой головой и шрамом через всю щёку, ухмыльнулся:

— Ишь ты, какой-то аристо прогуливается, князь не иначе. Да почти без охраны, без церемоний… Опасно это, Ваша Светлость. Мало ли что может случиться в тёмных переулках.

Я остановился в трёх шагах от них. Бойцы заняли позиции по бокам — не вытаскивая оружие, но готовые действовать мгновенно.

— Дорогу, — бросил я ровно, без повышения голоса.

— А мы вот тут стоим, — развёл руками коренастый. — Воздухом дышим. Частные лица, понимаете? Никакого отношения к политике. Просто… отдыхаем после тяжёлого дня.

Провокация в чистом виде. Он хотел, чтобы я либо применил силу первым, либо показал слабость и отступил. Конечно же эта шваль не могла мне навредить, но вот её уничтожение в черте города… В первом случае — нарушение порядка нейтрального населённого пункта. Во втором — удар по репутации.

Но я не собирался играть по его правилам.

— Я — князь Владимирский, прибывший в Переславль с официальной дипломатической миссией, — произнёс я чётко, чтобы слышали все. — Обладаю дипломатическим иммунитетом, и потому любая попытка помешать моему передвижению или угрожать моей безопасности является нарушением нейтралитета города и будет рассматриваться как враждебный акт против моего княжества. Игнат, — кивок усиленному громиле-бойцу по левую руку от меня, — если эта падаль, сейчас же не исчезнет, будь добр, оторви ему голову. Я хочу увидеть в его глазах осознание полной бесперспективности затеянного им и его недалёкими дружками, прежде чем увижу его окровавленные шейные позвонки.

Мой голос прозвучал холодно, без эмоций.

— С превеликим удовольствием, Ваша Светлость, — откликнулся Молотов, делая шаг вперёд и вскидывая медвежьих размеров пятерню.

Коренастый дёрнулся, явно не ожидав такого ответа. Его товарищи переглянулись — провокация захлёбывалась. Почему-то никто не рвался умирать по-настоящему за интересы нанимателя. Прямо мистика какая-то…

И тут из соседней улицы показался патруль городской полиции. Восемь человек в серых мундирах, во главе с офицером. Старший сержант, судя по нашивкам.

— Что здесь происходит? — спросил офицер жёстко, оценивая ситуацию опытным взглядом.

— Эти люди блокируют мне дорогу, — ответил я спокойно. — Я князь Прохор Платонов, прибывший на заседание Переславской Палаты Правосудия. Обладаю дипломатическим иммунитетом.

Офицер повернулся к коренастому:

— Документы.

— Мы просто стояли… — начал тот.

— Документы. Немедленно, — обрезал офицер.

Провокаторы нехотя достали бумаги. Офицер просмотрел их, потом кивнул своим людям. Стража окружила шестерых наёмников.

— Вы задерживаетесь за попытку нарушения нейтралитета города и угрозу лицу с дипломатическим статусом, — объявил офицер формально. — Будете доставлены в управление полиции для разбирательства.

— Но мы ничего не сделали! — возмутился коренастый.

— Вы создали ситуацию угрозы для суверенного князя, — офицер был непреклонен. — Это нарушение пакта. Проходите.

Патрульные увели провокаторов. Офицер повернулся ко мне, отдавая честь:

— Прошу прощения за инцидент, Ваша Светлость. Переславль гарантирует безопасность всем участникам процессов Палаты Правосудия. Если возникнут ещё проблемы — обращайтесь в управление полиции.

— Благодарю, — кивнул я.

Я посмотрел на Гаврилу с Евсеем — оба расслабились, убрав руки от оружия.

— Чую, старик Демидов совсем отчаялся, — пробормотал Гаврила. — Провокации устраивать…

— Загнанный в угол зверь, — согласился я. — Но здесь его методы не работают. Переславль защищает свой нейтралитет жёстче, чем княжества — свои границы.

Мы вернулись в гостиницу. Завтра начнётся суд. И я был готов.

Утро началось рано. Я встал с первыми лучами солнца, умылся холодной водой, чмокнув сонную Ярославу, надел строгий тёмно-синий костюм с белой рубашкой и галстуком в тонкую диагональную бордовую полоску.

Странное ощущение. Тысячу лет назад споры между князьями решались либо на дуэли, либо на вече, где главным аргументом была сила рода. Здесь же — формализованная процедура, семь независимых судей, строгие правила доказывания. Цивилизованно. Эффективно. Но для меня — чужая стихия.

Стремянников ждал в холле гостиницы. Пётр Павлович выглядел как всегда — сухопарый, подтянутый, с острым профилем хищной птицы. Серый костюм отутюжен до идеального состояния, галстук завязан безупречным узлом, очки начищены до блеска. Адвокат олицетворял порядок, систему, закон.

— Ваша Светлость, — кивнул он мне. — Готовы?

— Готов, — ответил я.

Гаврила, Евсей, Михаил и Ярослав заняли позиции вокруг. Ярослава взяла за руку. Ещё четверо гвардейцев распределились по периметру. Охрана князя — даже на нейтральной территории, даже в здании суда.

Мы вышли на улицу. Утренний Переславль был тих — город только просыпался. Мост к Белой Палате выглядел ещё более внушительно при дневном свете. Широкий каменный настил, перила из белого мрамора, вода озера спокойно плескалась внизу. На середине моста стояли два стража в униформе с автоматами — чисто символическая охрана, но символ важный. Никто не пройдёт к правосудию с оружием. Никто не нарушит священный нейтралитет.

У входа в Палату нас встретил секретарь суда — пожилой человек в строгой мантии с небольшой эмблемой весов на груди.

— Ваша Светлость князь Платонов Прохор Игнатьевич? — уточнил он сухо.

— Да.

— Дело номер семь-четыре-два-один, «магнат Демидов против князя Платонова». Зал номер три, начало в восемь часов. Прошу следовать за мной.

Мы прошли через высокий холл с мраморными колоннами. Стены украшали портреты великих юристов прошлого, цитаты о справедливости. Всё дышало торжественностью и строгостью закона.

Зал суда оказался просторным, с высокими потолками и большими окнами. В центре — длинный стол для судей, обтянутый тёмно-зелёным сукном. По бокам — столы для сторон процесса. В дальнем конце — скамьи для публики и представителей прессы.

За столом справа уже сидел Никита Акинфиевич Демидов. Грузный пожилой мужчина в дорогом тёмном костюме, седые волосы аккуратно зачёсаны назад. Страшный шрам тянулся от шеи к виску — напоминание о каких-то давних событиях. На пальце поблёскивал нефритовый перстень. Рядом с ним — трое юристов в строгих костюмах, все с портфелями и папками документов.

Демидов присутствовал лично. Демонстрация силы. Магнат Нижнего Новгорода, глава Палаты Промышленников, один из богатейших людей Содружества — и он сам пришёл на процесс. Послание всем: это дело важно. Это дело принципиально.

Наши взгляды встретились. Никита Акинфиевич смотрел спокойно, оценивающе. Держал эмоции в узде. Взгляд бизнесмена, который пришёл вернуть свои деньги и готов использовать все доступные методы.

Я улыбнулся, показав чуть больше клыков, чем требовалось, и мой оппонент в раздражении поморщился.

Мы заняли место за левым столом. Стремянников методично разложил документы, расставил папки в определённом порядке. За нами расположились свидетели — несколько человек из Владимира, которых адвокат вызвал для подтверждения обстоятельств дела. Они также приехали под охраной. От Демидова стоило ждать любых грязных трюков.

На скамьях для публики сидело человек двадцать. Журналисты с блокнотами и магофонами для записи. Представители других княжеств — наблюдатели, которые потом доложат своим господам об исходе процесса. Несколько адвокатов — видимо, пришли посмотреть на громкое дело.

Ровно в восемь часов в зал вошли семеро судей. Все в строгих чёрных мантиях, все с серьёзными, непроницаемыми лицами. Мужчины и женщины разного возраста — от пятидесяти до семидесяти.

— Прошу всех встать, — произнёс секретарь.

Мы встали. Судьи заняли свои места за длинным столом. В центре — председатель коллегии, высокая женщина лет шестидесяти с седыми волосами, собранными в строгий пучок.