Наследник поневоле (СИ) - "Гоблин - MeXXanik"

Над входом чернела старая ржавая табличка, на которой едва читались буквы: «Товарищество Ильина». Двери в здание не было. На ее месте зиял черный провал. Я остановился у покосившегося крыльца, глубоко вздохнул, собираясь с силами, а затем шагнул внутрь. И усмехнулся, ощутив тянущее ощущение, которое бывает, когда одаренного отрезают от силы. Видимо, Щукин решил подстраховаться на случай, если прибудут жандармы. Вынул из кармана телефон. Связи в здании тоже не было.

Внутри было темно. Только редкие лучи пробивались сквозь выбитые стекла, разрезая пыльный воздух на полосы света. В этих лучах двигались, пыль и клочья паутины. Где-то в углу ритмично капала вода. Холл бывшей проходной был завален мусором: обломками кирпича, битым стеклом и куски черепицы. Справа чернела громада текстильного цеха. И от дверей виднелись покрытые грязью и пылью ряды перекошенных, проржавевших железных каркасов, которые когда-то были станками. Слева же, судя по засыпанным мусором остовам больших бочек, был цех, в котором красили ткани.

Я остановился у лестницы, которая вела на второй этаж, в административную часть здания. Громко произнес:

— Добрый день, мастер Щукин. Мне передали, что вы меня искали.

Мой голос гулким эхом разнесся по помещению. Некоторое время ответом было молчание. А затем послышался мужской голос:

— Добрый день, Павел Филиппович. Рад, что вы приняли мое приглашение. Прошу, проходите. Жду вас на втором этаже. Первая комната направо.

Я шагнул на металлическую ступень лестницы, которая угрожающе заскрипела под тяжестью моего веса. И принялся осторожно подниматься по крутой лестнице. Поднялся на второй этаж, свернул в правое крыло и остановился в проеме нужной комнаты.

В центре помещения стоял человек, в котором с большим трудом можно было узнать бывшего начальника специального отдела жандармерии. Былой лоск слез с него, и теперь передо мной стоял мужчина неопределенного возраста. Белки глаз были красными от недосыпа, под веками залегли темные мешки. Лицо покрывала щетина. А седые волосы были всклокочены. Рядом с ним был едва заметный призрак женщины, в рясе Синода. Второго призрака видно не было. Очевидно, выполнив свою роль, он пошел на корм Щукину.

Заметив мой взгляд, бывший жандарм только развел руками:

— Простите за мой внешний вид, Павел Филиппович. Жизнь в бегах, когда за тобой охотится вся жандармерия и кустодии Империи, накладывает свой отпечаток.

Я покосился в дальний угол комнаты, где лежал грязный матрас, и картонка, на которой стояла нехитрая посуда. Неподалеку чернело кострище, на котором, очевидно, беглый готовил еду:

— Стоит ли такая жизнь потраченных на нее усилий? — уточнил я. — Если бы вы сдались жандармерии, то уже сидели бы в теплой и уютной одиночной камере. Да и кормили бы вас трижды в день.

Щукин усмехнулся:

— Всему свое время, Павел Филиппович, — ответил он. — Те, кто меня знают, могут сказать про меня разное. И только в одном мнении они будут едины. Я всегда был за справедливость. Чтобы человек понес заслуженное наказание за преступления. Я хотел, чтобы ваш отец ответил за то, что сделал, но как итог, меня выкинули с должности как бродячего пса. Как вы считаете, это справедливо?

Я пожал плечами:

— Не знаю, за что вы так ополчились на моего отца. Он делал то, что должен был делать.

Щукин хмыкнул:

— Потом, когда я, приложив массу усилий, наконец вернулся в Петроград и занял должность начальника специального отдела, мне опять пришлось столкнуться с вашей семьей. И итогом было новое отстранение.

— Насколько мне известно, вы помогали Свиридову, который оказался связан с черносотенцами. Так что вы легко отделались, потому что в противном случае к тому списку преступлений, которые вы совершили, добавилось бы еще столько же статей.

— Я всего лишь хотел развоплотить того злобного призрака, который жил в вашем доме!

— В протоколах обыска никаких призраков в моем доме обнаружено не было, — просто ответил я. — Может быть, вы ошиблись?

Щукин покачал головой, но промолчал.

— Я не могу вас винить, — продолжил я. — Вы просто ненавидите мою семью. Наверняка у вас есть для этого свои причины. Вы действуете как бешеный пес, стараясь доставить как можно больше вреда мне или моему отцу.

Бывший жандарм усмехнулся:

— Вот тут вы не правы. Я просто хочу справедливости. И поэтому пригласил на нашу встречу одну гостью. Вы ее не знаете, но поверьте, мне стоило великих трудов найти ее. И вызволить из места, где она почила. Но давайте сперва я расскажу вам одну сказку. А уже потом вы побеседуете с призраком. Итак, жили-были в столице Империи два человека. Молодой и амбициозный дознаватель третьего отделения жандармерии, и стажерка, которая попала на практику по распределению в это же третье отделение. Практикантка была юной, глупой, и угораздило ее влюбиться в этого молодого дознавателя. Только вот беда: дознаватель тот был счастливо женат. И очень любил свою супругу, не давая практикантке ни малейшего шанса. Но любовь, Павел Филиппович, очень сильное чувство. Оно способно согревать человека, а может выжечь его дотла. Так и произошло с этой практиканткой.

Щукин замолчал, с интересом глядя на меня.

— Пока так себе сказка, — ответил я. — Не стоит даже времени, потраченного на дорогу до этого заброшенного здания. И уж точно не стоит нахождения в этом сыром холодном кирпичном мешке, да еще и в вашей компании.

Бывший жандарм загадочно усмехнулся:

— Это только начало, — произнес он. — Самое интересное дальше, Павел Филиппович. Так вот: Демидовы держали под контролем все источники информации. А во времена Смуты, на прилавки хлынули сотни газет с кричащими заголовками про людей, которые живут в центре земли, про древние цивилизации, про магов и русалок. А еще появилось целое полчище гадалок и ведьм, которые обещали что угодно, за умеренную плату. И отчаявшись, девушка обратилась к такой ведьме за помощью. И ей повезло. Тогда Синод не выдавал патенты всяким колдунам, потому что реальных доказательств, что в простолюдинах может быть извращенный дар, не было. Да и сейчас настоящие одаренные встречаются очень редко. Так что среди колдуний находились самородки.

Я нахмурился, начиная понимать, к чему ведет Щукин. Вспомнилось старое дело с Альбиной и Темой. А жандарм продолжил:

— Юная практикантка была готова на все, только бы развести семью дознавателя. И решила навести отворот на женщину. Но любовь была настолько крепка, что даже отворотная сильная порча не смогла заставить женщину уйти из семьи. Но она смогла сделать так, что супруга начала чахнуть и умерла. Тогда все свалили на одержимость, и разбираться особо не стали. А юная практикантка начала охаживать убитого горем дознавателя, чтобы наконец быть вместе и жить счастливо. Правда, практикантке пришлось снова прибегнуть к заклятиям. И вот свершилось: свадьба, счастливая семья. Наконец, юная практикантка могла стать довольной.

По спине пробежал холодок, а внутри образовался неприятный ком. Я открыл было рот, но слова застряли в горле.

— По вашему лицу вижу, что вы узнали в образах героев, — восторженно произнес Щукин. — Но это еще не все.

— Не все? — усмехнулся я.

— Не все, — подтвердил бывший жандарм. — Знаете, что я заметил за долгое время работы жандармом? Наказание всегда настигает нарушителя правил.

— Судя по всему, не в этой истории, — пробормотал я.

— О нет, Павел Филиппович, — возразил жандарм. — Как раз в этой истории, за фасадом счастья прячутся озера слез. И злобы. Как я понял из разговора с нашей гостьей, любое вмешательство в естественный ход вещей накладывает отпечаток на того, кто вмешивается. И такой отпечаток лег на практикантку из нашей истории. Она должна была родить ребенка, но беременность проходила тяжело. И тогда практикантка обратилась к ведьме, благодаря которой загубила невинную жизнь. Та рассказал ей, что за забранную жизнь, практикантка должна заплатить жизнью кого-то из семьи. Такое вот проклятье. И тогда практикантка задумала хитрый план. У дознавателя был сын, который унаследовал темный некромантский дар. И практикантка решила принести в жертву его. Но она не учла того, что дар в мальчике уже проснулся раньше срока. Вернее, не дар, а особенность слышать призраков. Наверное, сработал стресс, который перенес мальчик после смерти матери. И когда практикантка ночью пробралась в комнату к мальчику, призраки, которые охраняли мальчика, напали на нее. Они не могли ее убить, но смогли напугать, пусть и ценой собственного существования. Они развоплотились, но и смертельно перепуганная практикантка сбежала из комнаты. И потеряла ребенка, которого носила под сердцем.