Принцесса на измене (СИ) - Плотников Сергей Александрович

— Ты хочешь сказать, что это он⁈ — сложил я два и два.

— Развлекался он так, — скривился Мишель. — Отдыхал от трудов неправедных! Оказывается, «Балладу о чаше» и «Огненный клинок» тоже он написал! Я настолько разочарован и обижен, что хоть плачь. Это были мои любимые песни.

— Да уж… — сочувственно произнес я.

Очень неприятно, когда любимый автор оказывается паскудой-человеком, по себе знаю!

Я откинул легкое одеяло, которым меня кто-то укрыл — Дарина, скорее всего — и сел на постели, нашаривая ногами сапоги.

— Ну, пойдем, раз такое дело, — мрачно сказал я. — Для автора той баллады я уж расстараюсь!

— Я так и подумал, — кивнул Мишель.

Канцлер Нейвин восседал на тяжелом дубовом кресле, обитом полосатой тканью, посреди богато обставленной комнаты с торопливо заколоченными окнами и брюзгливо смотрел на нас с Мишелем.

— Избавьте меня от ваших попыток давить на совесть в стиле господ Светлых, — хмуро сказал он. — Посмотрю я на вас, когда вы оттрубите хотя бы год-другой в качестве канцлера этого щенка!

Мы с Мишелем переглянулись.

— Ты и правда будешь канцлером? — спросил я.

— Временно. Пока не найдем кого получше. А потом я буду министром войны, мы уже решили.

— Тебе это больше подходит, — одобрил я.

Канцлер только фыркнул, но ничего не сказал. Он глядел на нас с таким тяжелым презрением и даже брезгливостью, как будто это мы только что пытались зверски убить и замучить его родных и друзей, а потом еще вдобавок испражнились на его любимые рукописи.

Я шагнул к канцлеру и быстрым движением коснулся его скулы. Просто коснулся, указательным пальцем. Но канцлер завопил, испуганно вскинул руки к лицу.

— Что это⁈ Что вы сделали⁈

— Всего лишь временно парализовал глазные нервы, — сказал я спокойным тоном. — Хотя, наверное, стоило начать с вашего сфинктера — но я только проснулся, не хочется себе аппетит портить перед завтраком.

— Что вы позволяете⁈ Я буду жаловаться в Ковен магов!

— Вы не в том положении, чтобы жаловаться, — фыркнул я. — К тому же, я не являюсь магом и не состою в этой почтенной организации… Давайте поступим проще — вы все-таки расскажете Мишелю все, что он хочет знать, а я спокойно верну вам зрение. И не для того, чтобы вы полюбовались скоротечной гангреной на обеих руках, а просто так?

…Естественно, канцлер заговорил. Даже защебетал, я бы сказал. Правда, для большей связности речи пришлось все-таки заставить онеметь его пальцы на левой руке и пригрозить, что это первый этап гангрены. На самом деле именно на гангрену моих сил сейчас не хватило бы — но ему это знать было не обязательно. Главное, что перепугался до смерти. Поэты и писатели — они такие. Люди с хорошим воображением.

Выяснилось много всего интересного.

Окажется, среди герцогов очень многие были в сговоре — начиная с тех же Пренов, которым, видимо, не давало покоя довольно близкое родство с Хемпстедами. А вот баронов заговорщики почти не привлекали. Наш знакомец герцог Эмлис и мой сосед герцог Фойт тоже оказались чисты — хорошо, а то необходимость казнить и разжаловать Фойта могло бы сильно ударить по нашему совместному предприятию! По крайней мере, пока. Лет через десять-двадцать, возможно, у меня достанет денег избавиться от его влияния — но пока до этого далеко.

Во-вторых, причина, по которой Адам Хемпстед так не хотел передавать трон своему дяде, оказалась прозаичной и тоже завязанной на Даринский хребет — кто бы мог подумать. Оказалось, что король знал: его дядя — незаконный сын, плод измены его бабушки с заезжим магом из другого мира. Соответственно, ни он, ни его сын не имели никакого отношения к Хемпстедам — а значит, не могли повелевать «могущественным элементалем Даринского хребта»! Королева Селеста тоже об этом знала и планировала выдать за лорда Эйбрама, младшего двоюродного брата короля, Хелену — как раз для того, чтобы «вернуть кровь в младшую ветвь рода». Аргументировала она это тем, что в дальнейшем это может пригодиться в случае династического кризиса. Но король боялся, что это слишком усилит его дядюшку — и в результате выбрал Мишеля. Канцлер в то время, кстати, тоже выступал на стороне брака с Мишелем: он тогда еще не успел спутаться с «Ивой», искренне поддерживал короля и принца Бэзила и считал, что усиливать кого бы то ни было из королевских родственников — совершенно лишнее. Правда, он рассчитывал сделать Мишеля своей марионеткой и за счет него даже сблизиться с Храмом Света… Не получилось.

— Почему вы вообще перешли на сторону «Ивы»? — спросил Мишель холодно. — Чего вам не хватало?

— Вам не понять! — выплюнул лорд Нейвин. — Вы из грязи выбрались, графский титул для вас — предел мечтаний!

— Неужели дело в том, что король упорно не хотел расширять ваше баронство и менять его статус на герцогский? — усмехнулся Мишель. — И из-за этого вы решили разрушить королевство⁈

— Я не собирался разрушать королевство! Я действовал на его благо! Эта допотопная Хартия, которой руководствуются Хэмпстеды — она ведь не дает нашему миру развиваться! Территории прозябают в бедности, на континенте до сих пор всего одно королевство, всего один стоящий магический Университет, мало контактов с другими мирами — в самом деле, что им здесь может понадобиться, когда мы нищие⁈ Нам повезло, что «Ивовая ветвь» желает инвестировать в развитие!

— Ограбить нас, иными словами, — кивнул Мишель. — Ну что ж, человек с мышлением вора это может и в самом деле счесть везением.

Он поглядел на меня.

— Что ж, думаю, мы здесь закончили. Извини, что пришлось отвлечь тебя. И спасибо за помощь.

— Не за что, — сказал я. — Пойду разыщу Дарину и Мириэль… Не знаешь, где они?

— Точно знаю, что Мириэль жива и здорова, — улыбнулся Мишель. — Как и Кэтрин. Впрочем, ты и сам об этом догадался!

Я кивнул. У нас с Мирой не было никакой мистической связи, но я не сомневался: если бы что-то случилось, Дарина разбудила бы меня. А сама Дарина точно едва ли может пострадать! Подозреваю, чтобы повредить такой, как она, нужен направленный атомный взрыв. И то не факт.

— Ладно, — сказал я. — Значит, сам поищу.

…И нашел! Понадобилось всего лишь поймать за рукав нервного слугу, пробегающего по коридору, словно между окопами, — ну еще бы, у слуг тут деньки выдались крайне нервные, еще более нервные, чем у меня, например.

— Где мне найти баронесс Ильмор? — спросил я максимально грозным тоном. — Они разместились во дворце?

Я предполагал, что именно во дворце: от кого-то, может быть, даже от Мишеля, я слышал, что особняк Аню изрядно пострадал во время пожара — как я понял, рукотворного. Хорошо, что Хелена с Мишем в безопасности в Ильморе!

Слуга, к счастью, знал. Часто-часто закивав, он отвел меня по роскошным коридорам и анфиладам к большой двери, украшенной всяческими завитушками. Из-за нее я усиленным драконьим ухом расслышал взрыв хохота.

Машинально улыбнувшись, я пару раз стукнул — и вошел.

И обнаружил там и Миру, и Дарину — обеих! Причем Мириэль уже ничем не напоминала эльфийскую ниндзю: она уложила волосы в сложную, очень женственную прическу с завитыми локонами и переоделась в чье-то темно-красное платье, с вышивкой и элегантным декольте, которое очень ей шло. Больше, чем-то, что она шила себе сама в Ильморе — или Рагна шила по ее заказам, с кучей оборочек и кружавчиков! Но я буду последний, кто ей это скажет. Если душа Миры изголодалась по оборкам и кружевам, пусть носит их сколько хочет: все равно ее внешность даже они испортить не способны.

Посреди роскошных покоев стояло ростовое зеркало, и перед ним крутились Мира и Дарина — последняя все еще в облике мраморной симпатяшки, но платье на ней было другое, гораздо больше напоминающее фасоны моей родины — открытая спина, облегающая юбка с разрезом. Тоже из мрамора, само собой.

— Да, именно! — восхищенно говорила Мира. — Точно как Андрей во сне показывал! Тебе очень идет! А если ты еще и кожу обратно черной сделаешь… Ты же можешь так? Чтобы кожа черная, а платье белое?