Шеф с системой. Империя вкусов (СИ) - "Afael"

— Доброе утро, Дарья. Можно поговорить?

Она не ответила. Смотрела на меня, потом перевела взгляд на Варю. Лицо побледнело, руки задрожали.

Вокруг начали собираться люди — соседи-торговцы, ранние покупатели. Любопытные. Почуяли что-то интересное.

— Слушай, — начал я тише, стараясь говорить спокойно, дружелюбно, — мне нужна твоя помощь. Небольшая. Ты же знаешь что по городу про меня слухи ходят. Про плохую муку, про испорченные продукты.

Она молчала. Руки сжимали край прилавка так сильно, что побелели костяшки.

— Я хочу опровергнуть эти слухи, — продолжил я. — На Торговой площади завтра. Мне нужно чтобы ты пришла туда и при людях подтвердила, что я покупаю у тебя качественную муку. Просто скажи правду. Это всё. Я заплачу тебе за время…

— Нет, — перебила она резко, громко, чтобы все вокруг слышали.

Я замолчал.

Она посмотрела на меня, и в её глазах был страх.

— Я тебя не знаю, — сказала она ещё громче, уже не мне, а толпе вокруг. — Понял? Не знаю! Никогда раньше не видела!

Толпа вокруг притихла, насторожилась.

— Как это не знаешь? — Варя шагнула вперёд возмущённо. — Ты же сама продавала…

— Я ему ничего не продавала! — почти закричала Дарья, глядя не на нас, а на людей вокруг, которые собрались плотным кольцом. — Никогда! Слышите все? Я с этим человеком никаких дел не имею!

— Не подходи ко мне больше, — добавила она тише, уже только мне, и голос дрожал от страха. — Я слышала что ты с Торговой гильдией сцепился. У меня муж, дети. Мне проблемы не нужны. Совсем не нужны. Я… я не хочу неприятностей из-за тебя. Уходи!

Она быстро отвернулась, зачем-то муку убирать начала.

Я стоял, смотрел на неё — на эту женщину, которой ещё неделю назад доверял, с которой договаривался, которой платил вовремя, не обманывая.

Вокруг собралась толпа — человек двадцать, может больше. Смотрели на меня с любопытством, кто-то с опаской. Переговаривались тихо между собой, показывали пальцами.

«…это тот самый торговец, про которого говорят…»

«…видал? даже она его боится…»

«…наверное правда что-то не так с ним…»

Варя сжала кулаки:

— Дарья, ты… ты же знаешь что мы честные! Сама продавала нам муку!

Дарья не ответила и скрылась за прилавком, отвернулась к стене. Разговор окончен.

Я постоял ещё секунду, потом развернулся:

— Идём. К Игнату.

Мы пошли дальше по рынку, к мясным рядам, где торговал старый Игнат.

Его лавка была в центре мясного ряда — большая, с подвешенными тушами и разделочным столом. Я увидел его издалека — он стоял у своего прилавка, точил ножи. Увидел меня, остановился, выпрямился.

Я подошёл, и он сам сделал несколько шагов мне навстречу. Преградил путь, чтобы я не подходил к его прилавку.

— Не надо, парень, — сказал он глухо, не глядя мне в глаза. — Не подходи ближе.

— Игнат, мне нужно с тобой поговорить…

— Не надо, — повторил он твёрже, и в голосе была усталость и решимость одновременно. — Я уже всё знаю. Слышал я что про тебя говорят. Что ты с Торговой гильдией сцепился и к твоим поставщикам они тоже придут.

Он наконец посмотрел на меня — и в его старых, усталых глазах я увидел не злость. Жалость и страх.

— Я старый человек, Александр, — сказал он тихо, но твёрдо. — Мне до конца жить осталось лет десять, если повезёт. Всю жизнь строил это дело — двадцать лет на этом рынке торгую. У меня внуки растут, трое. Я за них отвечаю, понимаешь?

Он тяжело вздохнул, провёл рукой по лицу:

— Не могу я тебе помочь. Не хочу чтобы ко мне Гильдия пришла, лавку закрыла, товар конфисковала. Не хочу на старости лет всё потерять. Прости меня, но…

Он сглотнул:

— Я тебя не знаю. Мясо я тебе никогда не продавал. Понял? Уходи. Не порти мне последние годы жизни.

Развернулся и пошёл обратно к своему прилавку, взял топор, начал рубить мясо — резкие, злые удары. Кости трещали. Он больше не смотрел в мою сторону.

Я стоял посреди мясного ряда. Варя рядом, дрожала от ярости.

Вокруг снова собралась толпа — побольше чем у Дарьи. Человек тридцать, сорок. Все смотрели, слушали, перешёптывались.

«…второй уже отказался…»

«…даже старик Игнат от него отрёкся…»

«…значит правда что-то серьёзное с ним не так…»

— Идём к Матрёне, — прорычал я.

Матрёна торговала овощами в самом начале рынка, у входа. Её лоток был небольшой — капуста, морковь, лук, свёкла, аккуратно разложенные.

Она увидела нас издалека — и сразу начала суетиться, отворачиваться, что-то искать под прилавком.

Я подошёл:

— Матрёна, мне нужно поговорить…

Она выпрямилась, посмотрела на меня — и в её глазах была мольба. Почти слёзы.

— Не проси, Александр, — сказала она тихо, умоляюще. — Пожалуйста, не проси меня. Ты уже подходил к Дарье и Игнату мне рассказали.

— Мне просто нужно чтобы ты…

— Знаю чего ты хочешь, — перебила она, голос дрожал. — И не могу. Не могу, Александр.

Она сглотнула, вытерла руки о передник:

— У меня дочь. Единственная. Весной замуж выходит. В хорошую семью, купеческую. Жених из почтенного рода, его отец в Гильдии состоит, член правления даже.

Она посмотрела на меня с отчаянием:

— Если я сейчас встряну в твой конфликт с Гильдией — жених откажется. Семья его не потерпит связей с тем, кто против Гильдии идёт. Дочь моя останется без жениха, без будущего. Понимаешь?

Голос сорвался:

— Не проси меня выбирать между тобой и счастьем моей дочери. Не проси. Я не герой. Я простая женщина, которая хочет чтобы её ребёнок был счастлив.

Она отвернулась, вытерла слёзы:

— Прости меня. Я тебя не знаю. Овощи тебе не продавала. Уходи, пожалуйста.

Я стоял посреди рынка Слободки, окружённый толпой любопытных, шепчущихся, показывающих пальцами людей. Все трое предали. Дарья, Игнат, Матрёна. Люди, с которыми я работал, которым платил вовремя и справедливо. Испугались и отреклись.

Варя стояла рядом, кулаки сжаты, лицо белое от бессильной ярости:

— Они… предатели. Трусливые предатели.

Я смотрел на этот рынок, на эти лица вокруг — испуганные, любопытные, равнодушные — и медленно выдыхал, успокаивая ярость, которая кипела внутри. Гильдия даже пальцем не пошевелила, не угрожала напрямую, не требовала ничего от этих людей. Достаточно было слухов и страха, который они посеяли как семена в плодородную почву.

Но я не сломлен. Просто этот путь не сработал. Значит, нужен другой.

— Идём, — сказал я спокойно, глядя Варе в глаза. — Домой. Мне нужно подумать.

Мы развернулись и пошли прочь с рынка твёрдым, ровным шагом, не торопясь, не убегая. Я не дам им удовольствия видеть меня бегущим, а я шёл и думал. Анализировал. Перебирал варианты.

Честная игра не работает против них — это стало очевидно. Правда бессильна против системы, построенной на страхе и контроле. Публичное подтверждение от поставщиков провалилось, потому что страх оказался сильнее любых аргументов и денег.

Значит, нужно играть по другим правилам.

Гильдия думает что загнала меня в угол, отрезала все пути, лишила союзников и возможностей. Они думают что я уже мёртв, просто ещё не упал.

Пусть думают. Я найду выход. Обязательно найду и когда найду — они пожалеют.

Поздний вечер.

Дети разошлись спать наверх — устали, вымотались эмоционально. Варя проводила их, уложила, укрыла новыми одеялами. Я поднялся на второй этаж, в свою маленькую комнату. Сел у окна на подоконнике, смотрел на пустые, заснеженные улицы.

Луна освещала город бледным, холодным светом. Где-то вдалеке лаяла собака. Я перебрал в голове десятки вариантов.

Найти новых поставщиков? Гильдия их уже запугала или купила. Торговать в других районах и не пирожками, а чем-то иным? Тем, что невозможно обвинить в том. что оно испорчено? Можно, но это не мой путь. Я не собираюсь бежать и прятаться. Договориться с Гильдией? Скорее сдохну.