Шеф с системой. Империя вкусов (СИ) - "Afael"

— Что ты задумал? — спросила она тихо.

Александр посмотрел на неё долгим взглядом. Потом усмехнулся злой усмешкой:

— Войну, Варя. Я объявляю им войну.

Она почувствовала, как холод пробежал по спине.

— Собери всех, — добавил он, отворачиваясь к окну. — Как только рассветёт. Мне нужно с ними поговорить.

Варя кивнула молча и поднялась обратно наверх, но сон уже не шёл. Она лежала с открытыми глазами, смотрела в темноту потолка и думала об этом взгляде. О горящих глазах человека, который готов идти в огонь.

Она не знала — восхищаться этим или бояться.

Рассвет пришёл медленно, неохотно — небо за окнами из чёрного стало тёмно-серым, потом свинцовым.

Дети спустились вниз сонные, заспанные, зевающие. Кто-то потирал глаза, кто-то ворчал негромко — рано ещё, зачем будить.

Александр стоял у окна, спиной к ним. Не повернулся, когда они собрались.

Варя видела его плечи — напряжённые, прямые. Он не шевелился, словно прислушивался к чему-то.

Когда все расселись за большим столом, он наконец развернулся. Лицо его было усталым, но глаза… глаза всё так же горели тем же лихорадочным блеском.

Он обвёл всех взглядом медленно, задерживаясь на каждом лице. Никто не издал ни звука. Даже самые маленькие притихли, почувствовав что-то важное.

— Вчера, — начал Александр тихо, отчётливо, — нас предали. Люди, которым мы доверяли, от которых зависели, испугались и отреклись от нас.

Дети опустили головы. Маша всхлипнула тихонько.

— Гильдия думает, — продолжил он, голос стал тверже, — что загнала нас в угол, отрезала нам все пути. Что мы сломлены, испуганы и скоро сдадимся. Уйдём из города или будем ползать на коленях, умоляя о пощаде.

Он сделал паузу.

— Они ошибаются.

Все подняли головы, посмотрели на него.

Александр шагнул вперёд, положил руки на стол, наклонился — теперь говорил не как отец семейства, а как полководец перед решающей битвой:

— Мы не будем прятаться и не побежим. Мы дадим им бой. Прямо у них под носом, на их собственной территории. На Зимней Ярмарке.

Повисла ошеломлённая, напряжённая тишина.

— Ярмарка? — переспросил Матвей осторожно. — Но… там же всё контролирует Гильдия. Все места, все разрешения…

— Именно поэтому, — Александр усмехнулся. — Они не ожидают, что мы туда полезем. Думают, что мы сломлены, а мы ударим туда, где они чувствуют себя в безопасности.

Варя смотрела на него, и в груди что-то сжималось. Безумие. Это чистое безумие.

— Но для этого, — продолжил Александр, выпрямляясь, — нам нужны союзники. Настоящие союзники. Не те, кто разбежится при первой угрозе. Нам нужны люди, которые ненавидят Гильдию так же сильно, как мы. Которым нечего терять. Которые пойдут с нами до конца.

Он обвёл их всех взглядом:

— Я найду таких людей. Сегодня же. И мы подготовимся к Ярмарке так, что Гильдия пожалеет, что связалась с нами.

Семка поднял руку неуверенно:

— А… а мы что будем делать?

Александр посмотрел на него, и на лице появилась тёплая, почти отеческая улыбка:

— Вы будете готовиться. Тренироваться. Я научу вас всему, что нужно. Мы будем работать как никогда раньше и когда придёт день Ярмарки — мы покажем этому городу, на что способны.

Дети переглянулись. В их глазах страх постепенно сменялся чем-то другим — азартом, предвкушением, верой.

— Никто, — Александр выпрямился во весь рост, голос зазвенел как сталь, — никто не посмеет оставить нас без заработка. Никто не заставит нас вернуться на улицу. Мы боролись за этот дом, за эту семью — и мы будем бороться дальше. Понятно?

— Понятно! — хором выкрикнули дети, голоса звенели.

Варя смотрела на их лица — воодушевлённые, горящие, готовые идти за ним куда угодно. На лицо Александра — решительное, уверенное.

И думала: он либо гений, либо безумец, а может быть, и то и другое одновременно.

Александр

Час спустя мы шли по утренним улицам к логову Угрюмого.

Я, Варя и Матвей. Молча, быстрым шагом. Холодный ветер дул в лицо, но я его почти не чувствовал — слишком был занят мыслями, перебирая слова для предстоящего разговора.

Слободка встретила нас привычным утренним гомоном — лающие собаки, крики торговцев, скрип телег. Дом Угрюмого стоял в самом центре района — большой, крепкий, с толстыми стенами и прочными ставнями на окнах. Отсюда он управлял своей небольшой империей.

Я постучал в дверь — три коротких удара.

Дверь открыл Волк. Посмотрел на меня холодными глазами, узнал, кивнул молча и отступил в сторону, пропуская нас внутрь.

— Шеф в кабинете, — хрипло бросил он.

Мы прошли по коридору, поднялись на второй этаж. Варя и Матвей шли за мной, тихие, напряжённые.

Угрюмый сидел в своей комнате за массивным дубовым столом, заваленным бумагами, записями, какими-то счётами. Увидел нас, отложил перо в сторону, откинулся на спинку кресла

— Добрый день, Александр, — сказал он низким, грудным голосом, который всегда звучал как далёкий раскат грома. — Присаживайся и твои спутники тоже.

Я сел напротив, не дожидаясь повторного приглашения. Варя с Матвеем заняли места у стены.

Угрюмый налил себе воды из кувшина, медленно выпил, не торопясь. Потом посмотрел на меня тяжёлым взглядом:

— Слышал я что вчера случилось на рынке Слободки. Мои люди доложили. Все трое поставщиков отреклись от тебя публично. При народе. — Он помолчал. — Мои соболезнования, повар. Знаю, каково это — когда люди, которым доверял, поворачиваются спиной.

Я покачал головой:

— Соболезнования мне не нужны, Угрюмый. Я не за этим пришёл.

Он приподнял бровь с интересом:

— Тогда за чем?

— Мне нужна информация, — сказал я прямо, глядя ему в глаза.

Угрюмый налил воды во второй стакан, пододвинул мне через стол:

— Слушаю. Какая именно?

Я выпил воды — горло пересохло от мороза и напряжения. Поставил стакан на стол и выдержал короткую паузу, собираясь с мыслями:

— Через неделю в городе Зимняя Ярмарка. Большая, три дня, народу будет тьма. Деньги рекой польются.

Угрюмый кивнул медленно:

— Знаю и что дальше?

— Я иду туда, — сказал я твёрдо. — Буду торговать. Буду зарабатывать. Гильдия там или нет — мне всё равно.

Тишина.

Угрюмый смотрел на меня долгим, неподвижным взглядом. Потом откинулся на спинку массивного кресла, которое заскрипело под его весом. Скрестил руки на широкой груди.

— Ты серьёзно сейчас? — спросил он медленно, будто проверяя не ослышался ли. — Ты хочешь пойти на Зимнюю Ярмарку? После того что случилось вчера?

— Именно после того что случилось вчера, — подтвердил я.

Угрюмый покачал головой, усмехнулся без тени веселья:

— Александр, ты понимаешь вообще что говоришь? Ярмарка — это их территория. Их вотчина. Торговая гильдия контролирует там всё.

Он наклонился вперёд, положил руки на стол:

— Все хорошие торговые места — крытые лавки, павильоны, всё это выкуплено Гильдией за полгода вперёд. Они сдают эти места своим людям, проверенным, лояльным. Чужаков туда не пускают.

Он постучал пальцем по столу:

— Формально, по закону, торговать на Ярмарке может кто угодно, но попробуй встань где-нибудь со своими пирожками — к тебе сразу подойдут «обеспокоенные граждане» и скажут что ты занял чьё-то место.

Угрюмый развёл руками:

— У них сотня способов выдавить тебя без всяких формальностей. Ты не продашь там ни одного пирожка, Александр. Тебя просто не дадут.

Я кивнул спокойно:

— Я знаю. Всё это я понимаю.

— И ты всё равно хочешь идти? — недоверчиво переспросил Угрюмый.

— Поэтому, — я наклонился вперёд, — мне и не нужны их торговые места. Увидишь потом, когда я приду туда.

Я выдержал паузу, потом сказал:

— Для реализации моего плана мне нужны определённые люди настоящие союзники.

Я постучал пальцем по столу:

— Не такие как вчерашние — Дарья, Игнат, Матрёна. Те, кто при первой же угрозе разбежались как тараканы. Мне нужны люди другого сорта.