Глава рода. Продолжение (СИ) - Ахминеева Нина

Книга мне вновь помогает. Маленький будет жить. А Дима выбрал смерть.

Не сдерживаясь, громко застонала и от физической, и от душевной боли. Слёзы водопадом хлынули из глаз.

— Родная моя, дыши. Вдох-выдох, вдох-выдох, — послышался глухой, но такой знакомый голос.

Не веря собственным ушам и пыхтя, как паровоз, я повернула зарёванную физиономию на звук. Рюрикович — почему-то обнажён по пояс, бледный, но однозначно живой.

Восставший из мёртвых супруг вытер мне пот со лба какой-то тряпочкой.

— У тебя вот-вот потуги начнутся. Портал опасно открывать, — сообщил он деловито и добавил: — Не волнуйся. Я помогу. Теоретически знаю, что делать.

— «Теоретически»? — переспросила я, тяжело дыша. — Ещё и на этот грёбаный стол опять положил? Рюрикович, ненавижу-у-у, — зашипела словно змея от возрастающей боли.

— Врушка. Ты меня любишь, — заявил этот доморощенный гинеколог довольным тоном и несколько панически объявил: — Саша, вижу головку! Ты рожаешь!

Серый туман клубился по «библиотеке». Как он сюда просочился, я не имела ни малейшего представления. Однако расспрашивать мужа не было ни сил, ни желания.

Усталая, измотанная, я лежала на столе, отдыхая. Укутанный в остатки рубашки Рюриковича новорожденный малыш, жадно причмокивая, сосал мою набухшую молоком грудь.

Наше маленькое чудо.

Испытывая ни с чем не сравнимое счастье, отметила, что по щекам опять текут слёзы. Закусив губу, я повернула голову, посмотрела на своего полуголого венценосного акушера-самоучку. Взъерошенный, с блестящими от эмоций глазами Дима моментально насторожился.

— Где болит? — спросил он встревоженно.

— Нигде, — тихо ответила я.

Обеспокоенный супруг недоверчиво уточнил:

— Точно?

— Точно. Просто очень устала.

— Уф-ф-ф, — с явным облегчением выдохнул Рюрикович. После короткой паузы он абсолютно серьёзно сказал: — То, что ты сегодня сделала для меня — бесценно. Пожалуй, впервые не нахожу слов, чтобы рассказать, насколько я тебе благодарен, моя маленькая, но такая сильная духом жена.

Я шмыгнула носом и неожиданно для самой себя разревелась.

— Родная, ну что ты, — растерянно пробормотал Дима. Поглаживая по голове, прошептал искренне: — Люблю тебя.

— Взаимно, — призналась я сквозь слёзы.

Положив руку на шею мужа, притянула к себе и легонько поцеловала. Он на мгновение замер, а после с сумасшедшей страстью припал к моим губам. Оберегая спящего на мне сына, мы с Димой целовались, как одержимые. Яростно, пылко, так, словно боялись, что больше никогда не сможем прикоснуться друг к другу.

Неохотно оторвавшись от губ супруга, я прижалась щекой к его тёплой обнажённой груди. Слушая, как быстро стучит сердце моего мужчины, вдруг осознала: слаще музыки сейчас просто нет.

Родной мой, как же я тебя люблю.

«Наконец-то, — с деланным недовольством пробухтел в моей голове Або. — Некромант, я, конечно, всё понимаю, но чего ты к девочке, как пиявка, прилип? Если тебе, конечно, интересно, то докладываю: твои приказы выполнены».

Не понимая, что происходит, я озадаченно посмотрела на Диму.

Тот улыбнулся, подмигнул и ровным тоном спросил:

— Настройка стены закончена?

«Естественно, — с сарказмом бросил Або. — Если бы воскресший озабоченный некромант держал себя в руках и нахально не приставал к только что родившей жене, то давно бы знал, что несчастная высшая сущность уже давно всё сделала».

— Лопоухий, присмотри за Сашей, — не реагируя на колкость, распорядился Дима. Невесомо поцеловав меня, пообещал: — Я ненадолго, — и скрылся в тумане.

Я озадаченно нахмурилась.

«Удался мальчонка. Лучшее от родителей взял», — довольно буркнул ушастый зверёк, появившись у меня на животе.

«И что здесь творится? Объясни», — утомлённо попросила я.

«Ну-у-у, — протянул ушастый. — Твой муж и до смерти был деятельной натурой, а после того, как воскрес, и вовсе стал неугомонным. В общем, после вашего возвращения из безвременья некромант решил сохранить это подпространство и сразу же перенастроил на себя книгу-артефакт. Ты черпала через неё жизненные силы супруга. Пока этот гинеколог-самородок принимал у тебя роды, он одновременно считывал информацию из книги и менял энергетические контуры стены-ограждения. Сейчас пошёл их проверять, ну и заодно развеять поднятого тобой зомби-архимага».

Очуметь. Догадывалась, что Димитрий Иоаннович одномоментно думает о многом. Но вот то, что он способен в условиях, приближённых к боевым, ещё и делать кучу всего и сразу — сюрприз.

«Здесь была женщина. На вид вполне живая…» — недоговорив, я вопросительно глянула на зверька.

«Вот именно, что на вид. Некромант не увидел оснований, чтобы сохранить ей условную жизнь. С первым криком твоего сына энергетическая оболочка, сдерживающая душу этой любвеобильной мадамы, рассыпалась. И она отправилась туда, куда и положено — к предкам», — сухо объявил Або.

Было ли мне жаль эту женщину? Разве что совсем немного. Прекрасно понимаю, почему Рюрикович не пожелал сохранить ей «жизнь». Нечего этому духу делать среди живых.

«Для чего Диме понадобилось это подпространство?» — спросила я, поудобнее уложив мирно сопящего сынишку.

«Некромант считает, что это отличное место для обучения и тренировок наследника и тебя заодно, — невозмутимо ответил Або. Видимо, обратив внимание на пролёгшую между моих бровей глубокую складку, совсем по-человечески вздохнул и огорошил: — Ваш сын, помимо того, что унаследовал родовую силу отца, является магом-универсалом со способностями серебряной ведьмы. Отныне этот дар будет передаваться исключительно в роду Рюриковичей».

Пытаясь уложить в голове убойную новость, я отрешённо заметила, как из тумана возник Дима. Подойдя, он уверенно начертал в воздухе руны, открывающие туманный тоннель.

Бережно взяв меня на руки вместе с малышом, супруг счастливо улыбнулся.

— Пойдёмте домой, семья, — тихо сказал и понёс в портал, мерцающий серебром.

Эпилог

Год спустя. Москва. Никольская улица.

Обнимая себя за плечи, графиня Варвара Григорьевна Кони с тоской смотрела через окно своей роскошной гостиной на заснеженный Кремль. Казалось бы, ей надо радоваться: все мечты сбылись! Вот уже год, как стала дворянкой, замужем за очень уважаемым в обществе человеком, живёт в самом центре столицы, в деньгах стеснений нет, и на званых вечерах аристократок она —бывшая простолюдинка — желанная гостья. Вот же оно — счастье! Ан нет. Варя чувствовала себя на редкость паршиво. Муж к ней относился… никак.

Они практически не разговаривали, в их отношениях не было ни тепла, ни ласки. Да что там! После свадьбы супруг ни разу её не поцеловал и не разделил постель. Они жили под одной крышей, словно чужие люди.

«Что со мной не так? — в стотысячный раз спрашивала себя Варвара. — Я же стараюсь быть идеальной женой. Всё для него делаю! А ему на меня плевать. Не могу так больше. Не могу».

Горькие слезинки потекли по лицу Варвары.

Достав из кармана дорогого домашнего платья платочек, она аккуратно промокнула уголки глаз. Отойдя от окна, села в кресло. Взгляд зацепился за лежащую на столике газету. На первой полосе красовалась императорская семья Рюриковичей: Димитрий Иоаннович одной рукой держал наследника престола, а второй полуобнимал за плечи улыбающуюся жену.

Правящая чета абсолютно не стеснялась проявлять нежные чувства друг к другу на людях. Подобное поведение шло вразрез с традициями, но венценосных супругов это ничуть не беспокоило. Они оба транслировали миру: мы вместе, мы счастливы.

Покусывая губы, Варя подтянула к себе газету, подрагивающими пальцами перелистнула страницу и тотчас увидела красочную фотографию из кремлевского зала: Анатолий поддерживал под локоток порозовевшую от удовольствия Маргариту Ткачук, а рядом важно выпятил грудь управляющий боярского рода Апраксиных.