Ведьма и столичный инквизитор (СИ) - Кайзер Анна

- Шаг для мужчины судьбоносный, – покачал головой старый пень.

Я сперва даже не сообразил, куда он клонит. А потом этот шельма достал самые дорогие золотые кольца.

- С гравировкой по случаю? Могу такое написать, что юная невеста в ночи обратится страстной бестией. – Он хитро улыбался. Решил дурачина, что я под венец спешу.

- Слушай сюда. Не обручальное, - вкрадчиво заметил я перед носом ювелира помахал пальцем. – Безделушка мне красивая нужна.

Никаких обязательств мне не надо.

Ювелир удивленно округлил глаза, слегка даже разочарованно и уточнил:

- Просто подарок?

- Ну, не для матери. Пускай она также как ты сказал вдруг превратится в эту самую бестию, но без свадебных закидонов. Я уже в этом болоте плавал. Цепей на шею мне не надо, я не пес.

- Так простенькое или дорогое? - уточнил ювелир.

- Ассортимент мне. Я сам выберу.

Знаю я этот народ за прилавками. Либо будут совать то, что совсем не продается, либо запредельно дорогое. Возьмешь дорогое – так ведьма завтра и фату купит. Станет смотреть мне в рот, словно оттуда радуга сочится. Мне такого не надо. А возьмешь совсем уж простенькое – лучше б ничего и не дарил. Решит, что жмот последний, начнет Элиасов всяких обрабатывать. Цену своей женщине надо знать.

Старик что-то пробормотал себе под нос (возможно, чертыхался) и стал выкладывать передо мной подушечки. Серебро, золото, с камнями и без. Я смотрел внимательно, и вдруг взгляд замер, уставившись на одно из колечек.

Оно было изящным, без лишних украшений. Широкий серебряный ободок, а в центре – камень. Небольшой, но глубокого, сочного зеленого цвета, как лесная лужайка после дождя. Чем-то напоминает ее глаза, когда она смеется или увлеченно говорит о своих травах.

– Да, – выдохнул я, не в силах отвести взгляд. – Вот мой вариант. Это оно.

– Отличный выбор, – похвалил ювелир. А что еще ему оставалось? – Камень чистейший. Почти без включений. Огранка старая, ручная. – Он еще, гад, похваляется. - Работа моего деда. Легла как влитое. Вашей даме повезет с таким подарком. И с дарителем.

- Ты, дед, не заигрывай со мной. Выше стоимости не дам, – сказал я строго.

Старик кивнул, без лишних слов упаковал покупку в маленькую шкатулку. Я щедро расплатился (кольцо оказалось все же дорогое, кое-кому на радость) и вышел на улицу, сжимая в руке свой тайный козырь. Предвкушение встречи стало, что естественно, острее. Я уже видел в своих фантазиях глаза Теяны, широко раскрытые от удивления и безграничной радости. Может, мне даже светит что-то горячее, как этот дед пообещал?

Свернув в короткий переулок, чтобы срезать путь к месту нашей встречи, я вдруг почувствовал странное тепло в груди. Не то чтобы неприятное… скорее, смутное, разливающееся по телу приятной тяжестью. Я даже на мгновение подумал, что это любовь, в которую я вообще-то уже давно не верю… Что это? Неужели Теяна где-то близко, и мое тело каким-то неведомым образом откликается на ее присутствие?

«Какая глупость», – я отмахнулся от этой мысли, но на душе стало странно легко и хорошо. Я удивился этому ощущению, этой внезапной, ничем не обоснованной эйфории.

Как же жаль, что тогда я не ведал, что это всего лишь магия! Будто яд, она уже начинала источать свою силу на мой организм, согревая кровь, усыпляя бдительность. Не почувствовал угрозы – лишь нарастающую волну блаженной расслабленности.

И тут внезапно я услышал приближающиеся шаги. Повернулся, все еще с глупой, почти счастливой улыбкой на губах, не выпуская из руки бархатной шкатулки. Да что со мной?

Передо мной стояла она. Рыжая девушка.

Но это была не Теяна.

Высокая, с фигурой, от которой у мальца перехватило бы дыхание – пышная грудь, тонкая талия, соблазнительные изгибы бедер под легким платьем. Яркие, как медь, волосы ниспадали волнами на плечи. И глаза – зеленые, как тот камень, что я только что купил. Но это лицо…

Оно было словно слеплено небрежной рукой – слишком широкий рот, массивный подбородок, курносый нос с горбинкой. Будь она обычной женщиной, ее внешность оттолкнула бы меня своей дисгармонией. Но сейчас под воздействием чар я видел лишь смутный портрет, а все мое существо жаждало ее.

Эти чары! Я ощущал, что внутри все кричало: передо мной ведьма. Тело же отказывалось повиноваться. Мышцы стали ватными, движения – скованными и неестественными. Рука с зажатой шкатулкой застыла в воздухе, я не мог ее опустить. Не мог сделать и шага. Не мог выхватить меч. Паника, острая и холодная, изъедала мозг, но не могла пробиться сквозь сладкий, дурманящий туман, окутавший разум. Так я и умру?

Девушка подошла ближе. Ее взгляд скользнул по моей застывшей руке.

- Это лишнее, – прозвучал голос. Он был слишком низким, и в нем не было ничего привлекательного, но чары заставляли слышать в этом голосе перезвон колокольчиков.

Все именно так, как описывал чертов пастух!

Одним легким движением ведьма выхватила шкатулку у меня из пальцев, приоткрыла ее, и ее губы скривились в гримасе презрения.

– Я сказала, это лишнее, – повторилась ведьма.

Без сожаления она выбросила кольцо в сточную канаву у стены. Я беспомощно следил взглядом, видел, как оно исчезло. Внутри все закипело от бессильной ярости. На себя самого. На собственную немощь. Эта тварь, подкравшаяся из-за угла, определенно была не по силам привычному оружию инквизитора. Что я мог ей противопоставить? Что? Когда и рот раскрыть без разрешения и двинуть пальцем невозможно… Все, что оставалось – это наблюдать за тем, как эта женщина распоряжается моими вещами, в ожидании, когда в мое тело вопьется смертельное жало.

Черт возьми! И чем я был занят раньше? Почему смел забыть о том, что должно было занимать все мои мысли… Лирея. Ведьмы все еще опасны и чертовски сильны. Иначе к чему тогда человечество создало для них все эти публичные казни? Что ей нужно? Почему еще не убила, если способна обездвижить одним только своим появлением?

– Какая наивная простота. Ведьма никогда с инквизитором не будет, – заявила она, глядя мне в лицо, и в ее зеленых глазах заплясали насмешливые чертики. – Это против правил, милый. Ты - охотник. Она – дичь. Играйте в свои игры, но не пересекайте черту.

«Она будет с тем, с кем захочет!» – проревело у меня в голове. - «И это буду я!»

Но губы не шевелились. Я мог лишь дышать, чувствуя, как ведьмины чары проникают все глубже, разжигая в теле пожар.

- О, а ты крепкий, – снова заговорила она, обходя меня медленным кругом, как кошка вокруг мыши. Взгляд скользнул по моим плечам, по груди.

«Крепкий?» – подумал я с горькой усмешкой.

Да чем это сейчас поможет? Да, я мог бы скрутить ее одной левой, если бы не эти проклятые чары!

– Это я не про тело, – ведьма прочитала мои мысли? Или просто угадала? Ее пальчик коснулся моего лба. Прикосновение было ледяным, несмотря на жару. – Сопротивляешься. Это довольно таки интересно.

«Она говорит про сознание?» – вдруг отчетливо понял я, и ледяная прозрачность на мгновение пронзила марево в мозгу. Эта чертовка говорила о воле. О моем духе.

- Самому же хуже, – как будто в ответ на мою мысль, подсказала ведьма. – Расслабься. Получи удовольствие.

Я давно уже догадался, кто именно играет теперь с моим телом и разумом. Лирея. Та самая, что творила амулеты, превращая людей в чудовищ. Наверно, ей смешно, прикидывает уже своим извращенным разумом, в кого бы меня обратить? И я наконец-то понял – не умом, а всем своим телом – что чувствовали те несчастные, попавшие под ее влияние.

В мою грудь, в самое сердце, словно вливалась струя теплого, липкого меда. Нежность растекалась по венам. Вожделение. Жажда прикоснуться к этой женщине, прижать к себе, вдохнуть ее запах. Мозг выл от ненависти, от отвращения, но тело не могло сопротивляться страсти. Руки сами собой раскрылись для объятий. Дыхание перехватило.

- Ты ведь, наверное, даже наслаждений не получишь от этого, – продолжила она насмешливо, обводя меня взглядом, как товар на рынке. Подошла так близко, что я почувствовал тепло ее кожи. – Слишком зажатый. Слишком правильный. Все в себе подавляешь.