Турист (СИ) - Демченко Антон

— Спасибо за развёрнутый ответ, — пробормотала Оля, несколько удивлённая количеством вываленной на неё информации.

— Прошу прощения, Девлетъяр Наильевич, — медленно произнёс я. — Не посчитайте меня наглецом, сующим нос не в своё дело, я всего лишь выполняю просьбу Еремея Ивановича…

— Слушаю вас, Кирилл Николаевич, — подливая мне свежего горячего чая, отозвался хозяин имения.

— Наверняка ваши люди провели хотя бы первичное расследование, — кивком поблагодарив Исенбаева, продолжил я: — может, у них уже появились какие-то зацепки или идеи о личностях нападавших… или, может быть, даже заказчиков нападения?

— Хм, сложный вопрос, — протянул Девлетъяр, вновь огладив бороду. — Пока единственное, что я могу утверждать с уверенностью, эти атаки проводились не против моего рода. У нас нет настолько жёсткого противостояние ни с одним из конкурентов. И, кстати, они тоже удивлены тому, как сильно нам «не везёт». А кое-кто даже уговаривал отказаться от столь «неудачного» заказа. Жаль только, что узнать, чьё мнение вливали мне в уши эти доброхоты, не удастся. Не настолько у нас с ними хорошие отношения. В общем, с девяносто девяти процентной вероятностью, я могу утверждать, что цель нападений — Еремей Иванович…

— И новая клиника, открытая им в Ореанде для любимых племянников, — пробормотал я и, встрепенувшись, развёл руками. — Что ж, в этом случае я, опять-таки, по просьбе Еремея Ивановича, хотел бы согласовать с вами некоторые действия…

— Решили расследовать это дело, Кирилл Николаевич? — с лёгким намёком на иронию произнёс Исенбаев. Я пожал плечами.

— Еремей Иванович, конечно, боярин, глава семьи и вообще человек взрослый и самостоятельный, но, кроме того, он отец моего первого настоящего друга… погибшего друга. И я не просто не могу оставить эту ситуацию как она есть. Какие-то мерзавцы чуть не убили старика, мастера, занимающегося благородным искусством врачевания. То есть, сделавшим своей судьбой лечение людей. Может быть, даже, его эликсирами пользовался кто-то из его же несостоявшихся убийц или лечился в его клинике? Не знаю. Но оставить без ответа такую подлость я не могу.

— Кирилл, скажи честно, — неожиданно хихикнула Оля. — Тебе просто пришлось не по нраву, что кто-то протянул руки к тому, кого ты считаешь «своим»…

— Ну вот, такую речь запорола, — с деланной печалью в голосе вздохнул я. — Впрочем, ты тоже не совсем права, солнце моё. Еремей Иванович, всё же, свой собственный, ибо боярин и мужчина опытный и сильный. Так что размахивать шашкой и переть поперёд него с криком «Не замай!» я не стану. Выздоровеет Вердт, и сам кого хочешь переедет, что тот танк. Но выполнить его просьбу по первичному сбору информации считаю себя обязанным. Вот, как-то так. Собственно, Девлетъяр Наильевич, о чём я и хотел попросить… Могли бы вы представить мне информацию, собранную вашими людьми по этому инциденту? С выводами и предложениями. А я их передам самому Еремею Ивановичу. В конце концов, есть же у Вердтов своя собственная служба безопасности, вот пусть она и поморщит лбы…

— Достойная позиция, Кирилл Николаевич, — покивал Исенбаев. Ну уж, ещё бы ему не согласиться с такой «разумностью»! Как же, юнец, лезущий защищать знатного боярина, это ж какой урон чести-то, что ты, что ты! Эх… — Будет вам информация о расследовании.

— И ещё одно… — я чуть притормозил, но увидев очередной подбадривающий кивок хозяина дома, продолжил: — я бы хотел прогуляться до номера, откуда сбежал подозреваемый лазутчик. Осмотреться на месте, может, чего и замечу дельного-интересного…

— А ты… — боярин аж закашлялся, но тут же взял себя в руки. Вот только в голосе его послышались нотки подозрительности. Явные такие… — Прошу прощения, Кирилл Николаевич, но… откуда вам известно о лазутчике и побеге?

— Оттуда же, откуда стало известно о ранении Вердта, — не моргнув глазом, невозмутимо, а главное, честно ответил я, чуть отпуская Эфир. Совсем капельку, так… в качестве напоминания. Помогло. Исенбаев взял паузу, укрывшись за чашкой с чаем.

— Пусть так, — произнёс он. — Не скажу, что мне по душе ваша скрытность в этом вопросе, тем более что он затрагивает сферу интересов нашей службы безопасности, но… ладно. Приму как данность, — Боярин окинул хмурым взглядом залитые светом фонарей дорожки и клумбы за ограждением веранды и договорил недовольным тоном: — Завтра утром Алан проведёт вас к месту происшествия, он же передаст материалы по расследованию. А теперь, если это все вопросы, которые вы хотели обсудить, я бы предложил нам разойтись. Время позднее, а дел завтра и у вас, и у меня, думаю, будет невпроворот. Полагаю, вы остановитесь в том же кемпинге?

— Согласен с вами, уважаемый Девлетъяр Наильевич. Время, действительно, не раннее, а дел у нас с женой и сегодня ещё предостаточно. И да, ваш человек найдёт нас именно в том самом кемпинге, из которого ваш племянник переселил нас в припортовый околоток, — вежливо улыбнувшись, я поднялся с кресла, а следом за мной встала и Оля. — Позвольте откланяться.

— Всего хорошего, Кирилл Николаевич, Ольга Валентиновна, — неохотно поднявшись с насиженного места, Исенбаев коротко поклонился. Вежливо, но раздражение из голоса и эмоций никуда не делось. Не понравился ему мой отказ. Что ж, бывает. Но какая резкая перемена в отношении, а? То елей-патока и благорастворенье воздухов, а то, бац, за шкирку на костёр и масла на сырые дрова… Сложно всё-таки с этими стариками. Особенно, вот с такими… бояристыми. Нет, я не спорю, иногда с возрастом приходит мудрость, жаль что чаще возраст приходит один.

— Да, Девлетъяр Наильевич, — уже оказавшись у припаркованной на подъездной дорожке спасплатформы, я не поленился и открыл окно прямиком к хозяину имения, отчего тот ощутимо вздрогнул, — пришлите вместе с Аланом командира группы захвата, отправленного Азаматом Хузяновичем этим утром за нашей многострадальной машиной. Я обозначу ему фронт работ.

— Какой фронт? — с удивлением рассматривая окно и маячащую в нём мою физиономию, протянул осипшим голосом Исенбаев.

— Как «какой»? — деланно удивился я. — Его люди поцарапали мою спасплатформу. Так? Так. Вот, пока я буду заниматься поручением Еремея Ивановича, у него будет время чтобы найти краску соответствующего колера и привести внешний вид машины к изначальному. Возмещение ущерба называется. Нет, можно, конечно, деньгами, но… ездить на столь покоцанном транспорте, привлекая внимание дорожных служб и полиции, мне совсем не улыбается. Как и тратить время на поиски покрасочной мастерской.

— Законное требование, — скрипнув зубами, нехотя кивнул пришедший в себя боярин. — Можете сообщить артикул колеровки мне сейчас, тогда утром мои люди прибудут уже с краской. Устроит вас такой вариант, Кирилл Николаевич?

— Более чем, Девлетъяр Наильевич, более чем, — довольно оскалив… то есть, вежливо улыбнувшись, отозвался я. — Благодарю вас.

— Не стоит благодарностей, Кирилл Николаевич, совсем не стоит, — покачал тот головой, и я закрыл окно. Покрутил головой в поисках жены, но, услышав, как заурчал движок спасплатформы, вздохнул и полез в пассажирский люк. Опять она успела первой.

— Вот, и надо было тебе выводить его из себя? — беззаботно подпрыгивая на сиденье под звуки какой-то легкомысленной музыки и умудряясь при этом удерживать тяжёлую машину на курсе, спросила Оля.

— Не надо, — пожал я плечами. — Но и ему не стоило забываться. Я, конечно, малолетка, а он саксаул умудрённый, но…

— Не саксаул, а аксакал, Кир! — фыркнула жена.

— Один фиг, дерево, — отмахнулся я. — По крайней мере, этот самый Девелтъяр — оно самое и есть. Чёрт! Чудаку за восемьдесят, под рукой огромный род и тысячи людей, а представления о мире, как у шестидесятилетнего бомжа! Он пожил, он мудёр, а окружающие — молокососы, жизни не нюхавшие. Пасть ниц и внимать! Тьфу… А как только что не по его, тут же искры из глаз и рык: «Лежать, я сказал». Не перевариваю таких.

— Эка он тебя зацепил, — покачала головой Оля.

— Да нет, — я устало потёр ладонями лицо. — Просто вымотался за день, вот и срываюсь. Надо отдохнуть.