Небесная академия. Ученица и наездник - Айт Элис

Рабочие начали расходиться – самое сложное осталось позади. А я выдохнула, потому что для меня еще ничего не закончилось. В клетке ждал Закат.

Малыш немного обиделся на старших друзей за то, что они, всегда находившиеся рядом, вдруг куда-то делись. Одновременно ему было ужасно интересно, почему возле авиария собралось столько людей и что вообще происходит. Его любопытная птичья мордочка торчала из ворот с тех самых пор, как оттуда вышел Кусачка. А теперь я направилась к грифоненку и, погладив его по холке, вывела наружу.

Хотя мы выходили из клетки не первый раз, Закат немного смутился. Он сел и неуверенно оглядывал моих сокурсников, помахивая хвостом.

– Когда они маленькие, то еще ничего, – едва слышно пробормотал Уин. – Может, с этим мы и подружимся.

– Да не нервничай ты, – Хоэл фамильярно хлопнул его по плечу. – Ты не один здесь побаиваешься грифонов.

Уин одарил его сомневающимся взглядом. Уж кто точно не испытывал ни капли страха перед королями небес, так это Белка.

– Закат, – позвала я своего грифоненка. Он вопросительно уставился на меня большими желтыми глазами. – Мне нужно отлучиться на какое-то время. А пока меня не будет, за тобой присмотрят мои друзья. Теперь они и твои друзья тоже, как Гордец и Кусачка.

– Ур-р, – задумчиво ответил малыш.

– Какой милый! – восхитилась Мади.

Закат услышал, и хвост сразу стал вилять еще быстрее. А я невольно задумалась: интересно, все ли грифоны падки на лесть?

– Ну уж его-то можно потрогать? – уточнил Дилан.

– Можно, – улыбнулась я. – Только аккуратнее, он не всегда умеет рассчитывать силу.

Едва не перебив меня, на вершине зазвонил колокол. Мелодичный перелив окатил всю гору, волной спускаясь до подножия.

– Эйри! – окликнул ректор. – Пора выступать к Мавеннару.

Ну вот! На самое важное, как всегда, времени и не хватило.

На глаза навернулись слезы. Я шмыгнула, пытаясь их скрыть, прижалась к гладким перьям на голове Заката и прошептала:

– Ты навсегда останешься в моем сердце, малыш.

Я старалась сдерживать свои чувства. Не хотелось, чтобы тоска проникла через нашу связь, расстраивая грифоненка. Зачем ему это? Пусть радуется жизни.

Но что-то, видимо, все-таки просочилось, потому что Закат жалобно курлыкнул, встал на задние лапы, а передние завалил мне на плечи, прижимаясь в неловких объятиях. Я охнула, едва выдержав вес мохнатой грифоньей тушки, но подсобрала сил, выпрямилась и обняла Заката в ответ.

– Я вернусь, – твердо произнесла я. – Обязательно вернусь!

Глава 40

Я говорила, что мне хватит четырех часов лёта, чтобы о чем-то серьезно поразмышлять? Ха-ха-ха! Да там вообще ни о чем думать было невозможно!

Мне не предоставили отдельного грифона. Летать я не умела, а хорошо выдрессированных грифонов, которые могли бы донести такую неумеху целой до Мавеннара, прямо сейчас на Облачных вершинах не нашлось. Кусачке меня не доверили – после нескольких лет в авиарии он и сам сомневался в том, что выдержит дорогу. А усаживать меня на неопытного грифона было опасно. Ректор побоялся, что даже качественная страховка, присланная Тареном, меня не спасет, если вдруг в голову зверя стукнет его орлиная сущность и он вздумает «нарезать виражи».

Поэтому меня усадили вместе с Освальтом на Зарю. Ректор хотел за мной присмотреть сам, а я была достаточно худенькой, чтобы грифоница выдержала нас двоих. Для Коллара нашли пожилого, очень спокойного грифона, чей наездник скончался несколько лет назад от старости. Архея, как и меня, закрепили с помощью страховки.

На спине Зари я чувствовала себя странно. Я и на лошадях-то не каталась, а тут сразу грифоница, да еще такая крупная и золотая… Золотые были королями среди королей небес не только из-за цвета, но и из-за того, что размерами и силой превосходили остальных. Наверное, потому Заря и не нашла себе пару – с ней не мог сравниться ни один самец. Сложно принимать остальных всерьез, когда ты круче всех на горе.

Я ерзала, опутанная ремнями страховки, и аккуратно трогала золотистые перья, пока Освальт раздавал последние приказания. В столицу отправлялась половина академии – третий и четвертый курс, несколько ребят со второго и все преподаватели-наездники. Из тех, кто мог летать, на горе оставались лишь заболевший третьекурсник и Куланн. Старый вояка нахохлился, словно старый сыч, из-за того, что ректор заставил его торчать тут. Но кто-то же должен был приглядывать за академией.

Все со своими грифонами построились на площади перед учебным корпусом. Было нервно. Старшие курсы бодрились и даже пытались распевать боевую песню, но я замечала, что они делают это несколько натужно. Грифоны тоже не все вели себя послушно, прыгали по мостовой, крякали, курлыкали и издавали прочие звуки, которым у меня не получалось подобрать названия. Наверное, звери чувствовали волнение наездников, но, в отличие от людей, не умели так хорошо сдерживать чувства.

Ректор занял место на Заре, только когда убедился, что все готовы к полету. Мужчина легко запрыгнул грифонице на спину, посмотрел на меня и одним движением сдвинул чуть в сторону.

– Так удобнее? – спросил Освальт.

– Угу, – промычала я.

А я-то думала, почему все время сползаю Заре на бок…

– Господин Освальт, – позвала я, нерешительно хватаясь за шею грифоницы. Солнце вышло из-за облака, и в глазах от сверкания перьев начинало немного рябить. – А правда, что золотых грифонов осталось всего пара особей, хотя во времена Эмхира Кровавого их было несколько десятков?

– Правда, – ответил он. – Похоже, уходит их эпоха. Еще двадцать-тридцать лет – и о золоте в небе останутся только воспоминания.

Опять золото в небе… Я поежилась. И почему повсюду это пророчество!

– Подождите, – мысли пронзила внезапная догадка. – Так вы нарочно меня посадили на Зарю? Это из-за Мавеннарского оракула?

– А ты бы предпочла полететь с отцом? – хмыкнул Освальт.

– Он мне не отец, – буркнула я.

– Отеческие чувства иногда принимают крайне странные формы, – серьезно ответил он. – Не торопись осуждать Коллара. А насчет пророчества – да, поэтому и посадил. Прости, но я вынужден трезво смотреть на вещи. Если нужно будет подогнать некоторые факты, чтобы Тарен стал королем, я это сделаю. Надеюсь, ты не против?

Я покачала головой. Было бы глупо возражать. Мне же хочется, чтобы у любимого мужчины все было хорошо? Хочется.

Просто на миг я ощутила себя неуютно из-за того, как будто на мне опять начала затягиваться паутина. Только не магическая, а аристократической лжи.

– Взлет! – скомандовал ректор, взмахнув рукой.

Мир вдруг сильно встряхнуло. Заря изогнула спину, взмахивая крыльями, и меня откинуло назад. Я взвизгнула, до смерти испугавшись, что сейчас свалюсь с грифона. Однако ремни страховки выдержали, а сзади меня крепко схватили руки хохочущего ректора.

– Давненько я никого не учил первым полетам! Уже и забыл, как вы, первокурсники, неуклюжи.

Я обиженно промолчала, лишь в Зарю вцепилась сильнее. И почему мой первый полет проходит не с Тареном? Он и моложе, и красивее, и слова поаккуратнее подбирает…

Хотя ради справедливости требовалось признать, что наверняка со стороны это действительно выглядело смешно. Заря покачивалась в воздухе, набирая высоту. Я слышала, что даже на лошадях всадники вынуждены подстраиваться под движения животного, но мне никак не удавалось поймать ритм. Меня хаотично болтало туда-сюда, как яйца для омлета в миске повара Мабона. Если бы не страховка и ректорская хватка, валяться бы мне уже давно на мостовой кверху лапками.

Подумав об этом, я глянула вниз – и едва сдержала новый визг ужаса. Земля стремительно уходила из-под ног. С каждым мгновением падение становилось все более опасным. Вот под нами показалась черепичная крыша учебного корпуса, а вот под сапожками мелькнула и верхушка Библиотечной башни. На площади остались маленькие-маленькие человечки, отсюда казавшиеся игрушечными.