Адвокат Демонов (СИ) - Богатых Ростислав

Итак, глянем, что там у нас?

Налево пойдешь… Перед глазами появляется жуткая картина. Мама доходит до конца коридора… Заворачивает за угол.

Хрясь!

Холодное лезвие металла проходится по её бледной шее. Огромные демонические ногти,словно кинжалы, безжалостно в один миг лишают жизни молодую женщину. Серо-зеленая рука успевает схватить меня за грудки распашонки в ту секунду, когда тело матери падает на пол, издавая последний стон.

Ясно, налево — пойдешь — коня потеряешь, точнее, голову… Эта женщина мне стала уже дороже, чем просто средство передвижения.

Надеюсь, второй коридор дает больше шансов на спасение. Сканирую правый коридор. Энергия иссякает, лучи становятся практически совершенно прозрачными. Никаких видений не возникает. Значит, коридор чист.

Все это происходит за долю секунды.

Поднимаю свою руку и указываю маме на правый коридор. Но мама в этот момент разворачивается, отчего получается, что моя рука направлена четко на левый.

Твою ж матушку!

Я пытаюсь показать направо, но моя ручка насколько короткая, что она все равно указывает четко на левый коридор.

И мама уже ступает в его сторону.

Нет же! Стой! Тебе хана!

Я выплевываю соску и начинаю орать во все горло!

— Тише-тише, Милославушка! Осталось совсем немного…

Да уж! Тебе жить осталось немного, если пойдешь по левому коридору! Там демоны, мать, де-мо-ны!

Разрываюсь я от криков. Этим я добиваюсь лишь того, что она останавливается и начинает меня качать.

— Тшшшш… Пожалуйста, перестань плакать. Не то нас могут услышать.

Мама достанет из своей сумки бутылочку и сует её мне прямо в открытый рот.

Гребаный кот!

Как не вовремя. Когда только она успела нацедить молочко в дорогу. Ням-ням! Как вкусненько!

Это отвлекает. Я не могу позволить себе насыщаться. У нас сейчас каждая секунда на счету. В этот момент я снова вспоминаю о демонах, о том, как они реагируют на сигналы. Они улавливают такие эмоции, как страх, беспокойство и сомнение.

Я не хочу, чтобы они пришли сюда, почувствовав, как мама в нерешительности выбирает, куда ей пойти.

Хочу отлипнуть от бутылочки, но мама не дает, удерживая её своими руками. И молоко против моей воли струится мне в рот. Я чувствую, как с каждым глотком веки тяжелеют. Ещё немного, и я вырублюсь от сытости. От малышовых рефлексов не сбежать.

А вот от демонов можно!

Продолжая пить из бутылочки, я разжимаю руку, отбрасывая погремушку в сторону правого коридора. Я надеюсь, это сработает. Мама читает знаки и этот должна понять.

— Мироша, ну зачем ты это сделал? — строго спрашивает мама вполголоса.

Погремушка, тихо звеня, катится по полу и,немного не докатившись, застывает возле стены — развилки, разделяющей холл на два коридора, один из которых ведёт к голове с плеч.

Мама вздыхает и, нервно оглянувшись, делает несколько шагов в сторону погремушки, в то время как я направляю на этот объект свой пристальный взгляд, при этом ориентируя внутреннее око на звено, все ещё закрытое защитной оболочкой.

На ядре, как на предсказательном шаре,загорается способность, требующая срочной активизации.

Глава 4

Т — Телекинез.

В искусстве телекинеза мне не было равных. В прошлой жизни я мог взглядом передвигать в воздухе любые предметы и вещи, воду, огонь, медные трубы, пышных женщин, что их сильно веселило и забавляло до икоты, от которой их округлые груди смешно подпрыгивали; молоточки судей, что безумно злило блюстителей Фемиды; и, конечно, тяжелые кружки пива (куда ж без них) — чтобы свободные руки в этот момент могли спокойно листать тома судебных дел, пока кружка пенного сама подлетала ко рту.

Красота! Сглатываю слюну от чудного воспоминания о пенном. Когда теперь мне доведется в следующий раз его испить? Лет так через…цать…

Но в теле малыша телекинез кажется невыполнимой задачей. Эта чертова погремушка не сдвигается с места, чтоб её!

Продолжая её гипнотизировать, я стараюсь не терять игрушку из вида, когда мама, держащая меня на руках, осторожно наклоняется за ней.

И в эту секунду погремушка-таки сдвигается в сторону. Та-дам! Она начинает катиться под моим руководством и закатывается прямиком в правый коридор.

Мама заходит туда за ней, смотря неверующим взглядом на происходящее.

— Милый, у тебя точно нет магии? Хотя, нет, нет, — машет она своей светлой головушкой. — Это исключено, ведь эксперт не мог ошибиться. Но что же тогда происходит?

Мама идет за погремушкой, которая продолжает катиться, а затем… резко останавливается ровно возле лестницы, над которой висит надпись «Exit».

Нужно срочно просканировать пространство вверх и вниз по лестнице, но к этому моменту допиваю содержимое бутылочки. Держаться нету больше сил. Я сладко зеваю, широко раскрыв рот, и затем мгновенно засыпаю. Хррррр….

Хорошо быть младенцем. Умения вырубаться без лишних усилий нам не занимать.

Не то, что мои бессонные ночи подготовки к судам или побоищам. В последние годы меня мучила бессонница даже после оных. Физическая усталость не брала свое на фоне непрекращающейся работы мозга из-за повышенного адреналина, и я мог ночи напролёт зависать в соц. сети «Дворяне.нету», где достопочтенные аристократы мерились размерами своих титулов, выставляя фотокарточки с охоты на лося и медведя, убранствами усадеб, яствами с их стола и красотами из многочисленных жен. А после бессонной ночи я как штык отправлялся в суд, где разносил в пух и прах противную сторону. После чего мог на пару дней и пару ночей сходить в бой на печенегов и половцев, а затем вновь, практически без сна, начать готовиться к новому делу.

Сейчас же я спал как младенец, которым, собственно, и был. В этом плюс детей — в любой непонятной ситуации отрубайся и засыпай себе без задних ножек абсолютно в любом месте, а не только за барной стойкой или в Оливье с красной икрой, как любил делать Жорж — мой друг из прошлой жизни. Мне вечно приходилось вызывать его слуг, чтобы они дотащили барина до его покоев. А тут такой проблемы нет, никого вызывать не надо, мама позаботится о том, чтобы перенести тебя, куда надо.

Я просыпаюсь от яркого света. Что это? Новое воплощение? Я снова умер? На лестнице поджидала ещё одна тварь?

Последняя мысль кажется невероятной. Ни один клан демонов не способен начинить ими всю больницу разом.

Не знаю, как в этом мире, но в моем прошлом демонам было не так-то легко пребывать в местах, где присутствовали церковные атрибуты. Здесь же в каждой палате лежало по библии, и стояли иконки. А в самом лазарете была своя небольшая церковь и мечеть. Поэтому проникнуть в такое помещение могли только самые сильные демоны — верхушка клана. А их не может быть больше двух, ну ладно, трёх, максимум.

Глаза привыкают к яркому свету, и ко мне возвращается способность видеть более четко. Не сказать, что прям реально четко, как у половозрелого мужчины, скорее как у аристократа после двадцати пяти кружек пенного. Не ахти, но разглядеть очертания предметов и окружающего мира возможно.

Я смотрю вокруг, пытаясь понять, где нахожусь. Все кажется непривычно большим и странным, как будто я оказался в чужом, гигантском мире. Вокруг яркие цвета: зелень травы, алые цветы, которые радуют глаз, и даже синие небеса, пронзенные белыми облаками.

«Облаааакаа, белокрылые лошадки….» — начинает петь в голове какой-то назойливый детский голосок. Что за чертовщина? Я зажмуриваю глаза. Голос в голове замолкает и вновь резко открываю свои зенки.

Солнечный свет слепит, и я щурюсь, сканирую местность: асфальтированная дорожка, ромашки и деревья, растущие с обеих сторон от неё, скамейки, фонари, мусорные баки, редкие прохожие: кто-то с детскими колясками, кто-то с задумчивыми мечтательными лицами, и пни.

Ясень пень, и прочь сомнения, мы находимся в парке!

Мама держит меня на руках, отчего я чувствую её тепло. Надеюсь, мы ушли далеко от родильного учреждения.