Адвокат Демонов (СИ) - Богатых Ростислав

Я вслушиваюсь в окружающие звуки. Хоть в ушах до сих пор неприятное ощущение, будто в них вставлено по пробке от шампанского, я могу кое-что различить: смех детей, щебетание птиц, шорох листьев. Полное умиротворение. Практически дзен.

Но меня не отпускает мысль о том, что враги могут быть не так уж далеко.

Мама смотрит вперед, её лицо напряжено, губы трясутся, и я чувствую, что она до сих пор не может отойти от пережитого стресса.

— Агу-га-га! — громко выкрикиваю я, желая успокоить маму своим детским лепетом.

— Мироша, ты проснулся! — радостно голосит она, убирая свои волосы, упавшие мне на лицо.

Прядь маминых волос успевает пощекотать мне шею, и я зазывно смеюсь. Мама поддается моему «настроению» и смеется вместе со мной:

— Тебе тоже нравится солнышко?

Твою ж налево! Я уже и забыл, что оно есть, сидя в этом врачебном заточении, пропитанном запахами одуряющего спирта.

Значит, я все ещё жив. И мама тоже, что немаловажно. Я все-таки смог вывести нас из опасности. Мало кому удавалось сбежать от демонов, находясь с ними в одном периметре. А если быть точнее, то никому.

Вопрос лишь в том, кого демоны искали в родильном доме? У меня почему-то не остается сомнений, что именно мою персону или же мою…душу. Зачем им другие младенцы, когда в медицинских покоях находится сам Адвокат демонов?

Л — логика.

Еще одна способность, без которой не стать ни великим адвокатом, ни талантливым магом, ни даже воином.

О логике в суде и рассказывать не стоит, насколько она важна в судебных заседаниях. Это понимают все. Недаром «логика» — главный предмет на юридическом факультете Императорского Университета, помимо латыни. Которая также равно полезна как будущим адвокатам, так и магам, чтобы читать и составлять заклинания.

А логика для магов, как шлем для солдат. Без неё можно такого накуролесить с заклинанием, что в итоге остаться без башки.

Я морщусь сильно-сильно, чтобы активизировать опцию логики. На панели внутренних приборов загорается ели заметная бледно-белая «Л».

Опция подключилась на минималке.

В голове появляются круги Эйлера — два пересекающихся круга «А» и «Б».

В круге «А» загорается надпись «Адвокат», то бишь я, хоть и в виде младенца.

В круге «Б» появляется слово «Демоны».

А в пересечении кругов логично появляется два слова: «Адвокат демонов».

Возможно, они пришли за мной из моего прошлого мира? Или же в этом мире подслушали обо мне? Но это не столь важно. Главный вопрос в том, пришли они к адвокату демонов, чтобы меня нанять или уничтожить?

Я продолжаю напрягать извилины, морщась ещё сильнее.

— Милый, что с тобой такое? — с испугом спрашивает мать, замечая испарину на моем неокрепшем лбу. — Болит животик? Газики?

— Какие газики, мать? Я тут расследую причину появления демонов, чтобы спасти наши жизни! Применяю метод дедукции.

Но метод дедукции я применить не успеваю. Силы исчерпаны. Буковка «Л» тает на глазах, а я по-детски морщусь от лучика солнца.

Погода, надо сказать, просто замечательная. Весенняя, практически летняя. Я вдыхаю полной грудью свежий воздух и непроизвольно улыбаюсь, заметив солнечного зайчика, пляшущего в трёх метрах от нас, где-то возле дальних скамеек. Эти детские губы такие непослушные, как и все остальное крошечное тельце. Они сами собой расплываются в глупой улыбке.

— Что, солнечного зайчика увидел? Так-то лучше, — радуется мама, видя мое радостное выражение лица. — Через парк дорога, конечно, неблизкая, зато живописная. И свежий воздух полезен для малышей.

Смотрю вперёд на дорогу, и мой взгляд вновь цепляется за круглый столб света, танцующий в разные стороны. Стоп!

Мгновенно активизируется функция логики. Откуда здесь быть солнечным зайцам, когда нет ни единой светоотражающей поверхности⁈ Твою ж мать!

DANGER

Загорается перед глазами уже полюбившаяся мне надпись.

Это Луч Смерти, а никакой не солнечный зайчик.

Активизирую все свои малышовые органы: зрение, обоняние, слух.

Не дрейфь, мать, со мной ты в крошечных, но надежных руках! Я не дам лучу света наш порешить.

Апхи! Апхи! Апхи!

Громко чихаю от пыльцы, проникшей в ноздри. Не стоило их так сильно растопыривать.

Функцию обоняния — притупить. Усилить слух! — командую я своему внутреннему компьютеру.

И тут я слышу гул машин. Вдоль парка явно проходит тротуар. Да!

Мать, нам надо бежать туда. Иначе луч смерти испотрошит нас так, что только перья, уши и хвост и останутся, будь мы птичкой или котиком. А от нас с тобой и вовсе не останется ничего.

Я машу своими ручками и ору во всю глотку! Мать, услышь же ты меня!

— Сыночек, ну что же такое⁈

Она останавливается и трогает мой лоб.

— Горячий! — охает она. — Я ужасная мать. Ты, наверное, схватил солнечный удар. У меня не было чепчика, чтобы надеть тебе на голову. Ну вот о чем я только думала, когда собралась бежать из родильного дома⁈ — корит она себя понапрасну.

— Ты прекрасная мать. А лоб горячий, ещё бы! Попробуй такую активную мозговую деятельность развивать. Мое развитие идет семимильными шагами. И все извилины напряжены до предела. Еще немного… и я смогу активировать третий глаз, отвечающий за магические способности.

— Что же мне делать? — прерывает мою агу-тельную тираду мать. — По парку нам ещё долго идти домой…

— Надеюсь, ты под «домом» не усадьбу своего муженька имеешь в виду? Нет, ты девушка умная. Наверняка догадалась, что нам надо залечь на дно там, где нас никто не найдет.

Но сейчас главное — не попасть под смертоносные лучи. Одно касание с ними — и всё, давай, до свиданья!

Я продолжаю кричать и машу своими маленькими ручками в сторону проезжей части.

— Туда, мать! Туда! К машинкам! Быстрей, пока луч не добрался до нас.

Мама роется в сумочке и извлекает из неё бархатный кошелек с монетками.

— Надеюсь, этого хватит на такси…. Или всё-таки пойдём через парк? Ты как себя чувствуешь, Мирославушка?

Она вновь трогает мой лоб. В этот момент птичка подлетает к лучу света. Мамина рука загораживает мне видимость.

Своей ручкой я пробую дотянуться до маминой ладошки и убрать со своего лица. Но мама отстраняется сама, услышав оглушительный звук.

БАХ!

Перышки от птички летят в разные стороны. Это все, что от неё остается.

Мама кричит от ужаса и тут же закрывает мне глаза.

— О Боже мой, что это было?

Я дергаю головой, и нахожу просвет в ладони мамы, через который могу видеть.

А это ещё кто тут у нас нарисовался?

К месту происшествия идет неприятный тип в сером плаще и шляпе. Он криво усмехается.

— Ненавижу птиц. Это вы её пристрелили? Снимаю перед вами шляпу, — обращается он к маме и в подтверждение своих слов действительно снимает шляпу и артистично кланяется. — Сам бы их всех перестрелял, к чертовой бабушке!

— Нет-нет, это не я! — с ужасом отвечает мама.

— А кто тогда? Этот младенец⁈ Он что у вас, обладает огненной магией? Это от него сияние исходит?

Неприятный тип заходится таким же неприятным смехом. Недаром говорят, что смех — отражение души.

— Дайте-ка мне на него поглядеть. Авось он мне в хозяйстве пригодится, а то совсем некому отстреливать уток и куропаток в моих графских угодьях!

Мама прижимает меня к себе так сильно, что становится нечем дышать, зато она хотя бы перестаёт закрывать мне глаза, и теперь мой обзор становится полноформатным.

Граф в сером плаще на серьезных щах уверенно ступает к нам с мамой. Шаг, и он, того не замечая, оказывается перед движущимся прямо на него солнечным, так скажем, «зайчиком-убийцей».

Хрясть!

Святые угодники!

Слышится звук ломающихся костей. Луч разрезает тело мужчины надвое. Я успеваю увидеть удивление, застывшее в уже безжизненных глазах. Кровь фонтаном хлещет в разные стороны, заливая тротуар, ближайшую свежеокрашенную в жизнерадостный желтый цвет скамейку и траву.