Бойтесь своих желаний (СИ) - "Филантроп"

Круг замкнулся — браво.

Человек продает позвоночник за бумажки с цифрами, а потом покупает на них подушки для больной спины. Идиот конченный.

Люди плачут в метро о покупке машины в которой будут плакать в пробках.

Богатство — это когда вы меняете годы жизни на кучу бирок с надписью скидка, а потом умираете так и не решив, что дороже — ваше время или ценник.

Вы готовы лизать пыль с чужого половичка на пороге, чтобы потом купить свой — который будут лизать ваши гости.

Лучше бы сука в цирк сходили, а не создавали его в реальной повседневной жизни…

Деньги — это святой Грааль, за которым вы ползёте на коленях, а найдя — пьёте из него дешёвое пиво и удивляетесь — почему не исцелились…

Иногда мне кажется, Бог — несостоявшийся садист. Он создал людей не по образу и подобию, а как пародию на самого себя. И теперь прячет лицо, чтобы не видеть, в какую проблему выродился его “шедевр”.

А Абаддон… Один из его основных осколков… Сидит где-то внутри меня, тихо ржёт и ставит будильник на судный день — единственное шоу, ради которого можно проснуться…

Такс, а на чём я остановился? — Точно! Я ругал людей!

Нищие, темные, озлобленные люди способны говорить лишь о нужде, поэтому их мысли и слова пустые. Мало кто на текущий век может изречь из себя толковое предложение.

Миллиарды людей заняты повторением цитат, написанных людьми, умершими сотни лет назад.

Именно для большинства снимают тупые сериалы и пишут глупую музыку.

Думающему человеку, а я хоть и конченный псих, но к таким себя причисляю, очень трудно жить в стереотипном мире, выстроенным идиотами. Кукольная постановка под названием “цивилизация” трещит по швам.

Я стал жить как мне удобно и спекулировать общественным терпением.

Как выяснилось — оно бесконечное.

Я могу измываться над людьми и мне слова поперек не скажут.

Бьешь их — стонут.

Унижаешь — ползают.

Убиваешь — родители бегают по родственникам занять денег на похороны.

Они научились глотать всё — от дерьма на тарелках, до дерьма в законах. Еще и улыбаются, словно это мёд. Люди делятся на тех — кто катится в пропасть и тех — кто катит в пропасть сам, чтобы услышать эхо криков.

Так получилось, что я от рождения не умею получать удовольствие от жизни и мне кажется, что справедливее будет — если все на планете перестанут радоваться, пока я несчастен.

Если я не могу дышать — я отравлю их кислород. Если я не вижу смысла — я выколю им глаза.

Это не месть, а справедливость.

Но как воплотить идеи в жизнь? — Легко.

Радикально настроенное аморальное меньшинство всегда изменяло мир. Горста волков загрызет стадо из тысячи баранов. Овцы никогда не смогут скооперироваться — потому что таков божественный замысел.

Молитвы, выборы и петиции ничего не меняют.

Революции делают те — кто сжигает библиотеки и пишет новые законы на костях миллионов библиотекарей.

Я разукрашу мир кровью, не притворяясь — что это акварель.

Но перед этим… почему бы не развлечься?

* * *

Поймал такси и в поездке впихнул нож водителю под кадык, прижав лезвие так, чтобы он чувствовал каждую прожилку на горле. Пот мужика стекал на сиденье, смешиваясь с вонью освежителя ёлочка.

— Видишь пацана на самокате? Дави. Отдал я первый забавный приказ.

Мужик пытался сопротивляться, но только неэффективно — чуток поерзал и замычал. Я умел мотивировать и вонзил нож поглубже — липкая и тёплая кровь брызнула на приборную панель.

Он дёрнул руль, и машина прыгнула на тротуар.

Пацан захрустел под колёсами — как мешок с хворостом. Кожа лопнула, и белая зазубренная кость торчала из ноги. Артерия плевалась кровью на асфальт, а он дёргался, направив взгляд в небо.

— Молодец, а теперь давай ту девку на велике.

Два раза повторять не пришлось.

Девчонка орала, пытаясь свернуть, но таксист врезался беспощадно. Голова лопнула и мозги выбросило на капот, словно кто-то на тюбик от зубной пасты наступил.

Серо-розовая каша с клочьями волос застряли в дворниках и болтались как украшение.

— Красиво… А теперь собаку давай!

Пёс завизжал и кишки выперли из пасти…

А почему бы и нет.

Мужчины в сети часто жалуются — что суки портят им жизнь, я можно сказать помог молодым ребятам.

— А теперь выжимай сотку! Женщина с коляской у перекрёстка!

Мужик зарыдал, но вдавил газ в пол. Коляску перемолотило, а ребенка вышвырнуло под встречную фуру.

Я ржал как ненормальный…

Хотя почему как…

Я и есть ненормальный, но только по общественным меркам, а мнение большинства как правило — никого не интересует.

Таксист тем временем — скрючившись, блевал и плакал.

Дальше я вывернул руль влево, врезавшись во встречную иномарку. Стекло взорвалось осколками, металл заскрипел, и моя голова ударилась о зеркало заднего вида…

Даже царапины не осталось…

Абаддон залил мои жилы расплавленным свинцом, а кожу обил сталью.

Еще как выяснилось, он единственный архидемон в своём роде…

Правда я никого из его братьев и сестер не встречал…

Всему своё время…

Я вылез через разбитое окно, волоча за собой таксиста. Он благодаря ремню безопасности отделался легким испугом.

Мужики из разбитой машины уже вовсю орали и тыкали в нашу сторону монтировками.

Лица красные, как мясо на прилавке…

— А теперь разбей ебальник каждому. Велел я, но мужик, как только отошел на безопасное расстояние, стал звать на помощь…

Аркадий разумеется подошел поближе к жертве ДТП, вырвал железку из рук и всадил в живот.

Очевидец согнулся, хватая воздух, а я побрел дальше по списку…

Кулаком в переносицу, коленом в пах, пальцами в глазницы…

Кровь брызгала на асфальт как из шланга.

Мой водитель пытался уползти прочь, но нож вошёл в шею легко…

Поводил лезвием вправо — хрящи захрустели…

Поводил влево — и яремная вена порвалась…

Он хрипел, пуская пузыри…

Я наблюдал как зрачки расширяются, а пальцы скребут асфальт.

Удивительно, как легко и приятно отнять чью-то жизнь…

Каждый раз, убивая, я представляю полную предысторию человека…

* * *

Они познакомились в пятом классе как в глупом, но добром фильме — она уронила учебник по литературе, он поднял — их пальцы коснулись, а глаза встретились. После уроков юноша провожал особу до дома, нёс портфель и шутил, она улыбалась и делала вид что смешно, спотыкаясь о солнечные зайчики на асфальте.

В шестнадцать — первый стрессовый поцелуй за школой, смущенные взгляды, стихи в дневнике вместо конспектов.

В университете жили в общаге, варили суп на одной конфорке, спали на узкой кровати, мечтали о свадьбе…

Копили три года — он разгружал вагоны, она шила платья на заказ.

Свадьба была скромной: белое платье пахло крахмалом, а костюм — нафталином, но когда они сказали “да”, зал и родители заплакали…

Первая брачная ночь: дрожащие руки, смех сквозь слёзы и шёпот… — Я тебя люблю… Его ответ — Навсегда…

Долгие ночи у врачей, тихие молитвы в пустых коридорах, мечты о ребенке и долгожданные слезы на УЗИ…

И вот — он родился.

Кричал, цепляясь крохотными пальцами за её мизинец. Отец стоял на коленях, целовал потную ладонь и рассыпался в благодарностях — Спасибо… спасибо…

Мальчик рос, первый шаг к протянутым рукам, первое слово, школьные звонки, ссадины от первой драки, пятерки и олимпиады по математике.

Они гуляли по паркам и раз в год ездили на море… Он вырос, встретил девушку с глазами как у матери в юности, много трудился инженером и таксовал по вечерам…

Родители ждали внуков, вязали маленькие носочки и смеялись… — Внучка будет такой же упрямой как ты…

Но потом в биографии этой семьи случился — я.

Пять секунд…

Нож в шею…

Уже завтра пожилого отца и беременную супругу пригласят на опознание в морг.