Император Пограничья 12 (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич

Игнатий Платонов подошёл ко мне, когда последний из витязей скрылся за воротами:

— Рискованно было, сын. Если бы они решили атаковать…

— Не решились бы, — покачал я головой. — Это профессионалы. Они умеют считать потери. Пятьдесят человек без оружия против укреплённых позиций — верная смерть. Ибрагимов многое из себя строит, но он не идиот.

— И всё же… Сибирский Меридиан — это серьёзный противник.

— Поэтому я и позвонил напрямую их руководству. Показал, что могу вести дела без посредников. И заодно выяснил — Ибрагимов действительно превысил полномочия.

— Допустим, но стоило ли их арестовывать?

— Это было необходимо, — пожал я плечами. — Нельзя показывать слабость перед наёмниками. Они это воспримут как приглашение к насилию. Что им помешало бы ударить нам в спину в решительный момент? Это риск вполне реальный, особенно если бы они не получили жесткий отпор.

— Думаешь, они не будут мстить? Сибирский Меридиан, я имею в виду.

— Бизнесмены не мстят, отец. Они считают прибыль. А титанический кристалл стоит больше, чем гордость одного зарвавшегося капитана. Резник это понимает. Поэтому и пошёл на контакт.

— Но Ибрагимов…

— Ибрагимов посидит три дня в камере и остынет. К тому времени мы разберёмся с Кощеем. А там посмотрим, захочет ли он продолжать конфликт, зная, что его начальство готово вести со мной дела напрямую.

Я повернулся к Крылову:

— Разместите пленников по камерам. Кормить три раза в день, воды вдоволь. Магов — в отдельные камеры с аркалиевыми цепочками. И выставьте усиленную охрану.

— Будет сделано, воевода.

Начальник стражи удалился, а я вернулся мыслями к Маяку Жизни. Нужно было закончить подготовку к битве с Кощеем. Теперь, когда потенциальная угроза с тыла нейтрализована, можно было сосредоточиться на главном противнике.

Когда я вернулся к шахте, Маяк Жизни всё ещё стоял на грузовике возле края мёртвой зоны, его кристаллы переливались в лучах закатного солнца.

«Прохор! — мысленный голос Скальда ворвался в сознание с паникой, так характерной для моего ворчливого фамильяра. — У нас проблемы! Большие, костлявые, бегущие проблемы!»

«Докладывай толком», — приказал я.

«Бздыхи! Они бегут как одержимые! Трухляки, Стриги, даже парочка Жнецов — все несутся сюда на полной скорости. Минут двадцать, максимум тридцать до контакта!»

Я выругался сквозь зубы. Коршунов неверно рассчитал скорость движения врага, недооценив их решимость. Кощей явно понял, что мы готовим ему ловушку. И теперь хотел получить подкрепление, прежде чем выйти на поверхность.

«Сколько их?»

«Тысячи полторы, не меньше! И это только авангард — сзади ещё столько же тащится!»

Принимать бой здесь, у шахты, было бы самоубийством. В чистом поле орда Бездушных захлестнёт нас со всех сторон, просто задавит числом. Нет укреплений, нет огневых позиций, нет поддержки магов на стенах. Мы продержимся минут десять, не больше. Но всё шло по плану — изначально мы и не собирались сражаться здесь.

— Все лишние — в острог! — рявкнул я, разворачиваясь к своим людям. — Начинаем отход!

Арсеньев с Сазановым кивнули — они знали план. Кощея нужно вытянуть под стены, под огонь наших пулемётов и большинства магов.

За последние часы, пока мы разбирались с Алыми Витязями, мои люди не теряли времени даром и выполнили свою часть подготовки. От шахты к Угрюму теперь вёл расчищенный коридор — прямая дорога шириной в пять метров. Деревья спилены, кусты выкорчеваны, ямы засыпаны. Без помощи магов, особенно геомантов, такого результата не получилось бы добиться в сжатые сроки. Когда мы ехали к шахте утром, грузовик едва полз по лесной чаще, объезжая препятствия.

Теперь же можно было гнать на полной скорости — именно для этого экстренного отступления мы и готовили путь. План с самого начала заключался в том, чтобы выманить Кощея из-под земли Маяком, а затем увести его к стенам острога, под кинжальный огонь защитников.

— Повторяю, все лишние — в острог! — скомандовал я. — Со мной остаются только необходимые для операции!

Дружинники и рабочие запрыгнули на лошадей, в телегу и в Бурлак. В считанные минуты возле грузовика остались только мы вчетвером. Ярослава Засекина проверяла свой жезл, придерживая ножны с мечом, её рыжие волосы развевались на ветру. Рядом криомант Фёдор Марков из Северных Волков — невысокий плотный мужчина с преждевременной сединой — сплетал защитные чары. За рулём устроился Тимур Черкасский, его пальцы нервно барабанили по рулю.

— Готовы? — спросил я, запрыгивая в кузов.

— Как никогда, — отозвалась княжна, устраиваясь рядом с Маяком.

— Тогда запускаю! — бросил я, активируя последовательность рун.

Кристаллы Маяка засветились изнутри. Сначала мягко, словно пробуждаясь ото сна. Потом свечение усилилось, превратившись в ослепительное сияние. Энергетические потоки закрутились вокруг артефакта спиралями чистого света.

Первая волна прокатилась по округе с мелодичным звоном. Я почувствовал, как усталость от долгого дня словно смыло невидимой рекой. Мелкие царапины затянулись, дыхание стало легче.

А потом раздался крик. Не звуковой — ментальный. Вопль боли и ярости, от которого закладывало уши и темнело в глазах. Кощей почувствовал энергию Маяка. Для некротической твари это было как раскалённое железо к голой коже.

— Идёт! — выдохнул Марков, чьё лицо побледнело от ментального удара.

Земля вокруг нас задрожала. Сначала слабо, потом сильнее. Почва вспучилась, трещины побежали во все стороны. Кощей не стал подниматься по шахте — он рвался наверх прямо сквозь породу, стремясь добраться до источника боли и одновременно — желанной энергии.

— Гони! — заорал я Черкасскому.

Грузовик рванул с места, колёса взвизгнули. Мы неслись по расчищенному коридору, а позади с грохотом обрушивалась земля. Часть устья шахты провалилась — не критично, восстановим, но сейчас это было неважно.

Из разлома в земле показалась… тварь. Если прошлый Кощей, с которым я сталкивался, напоминал человеческий торс на огромном паучьем туловище, то этот был совершенно иным. Жилистое, костлявое тело высотой метров семь, покрытое клочками серого меха и пластинами металла. Сумеречная сталь! Целые куски брони, словно вросшие в плоть. От столкновения пластин по телу монстра пробегали искры и электрические разряды. Вместо головы — костяной череп с чёрными провалами глазниц.

Кощей издал рёв, от которого заложило уши. Длинные, непропорциональные конечности с когтями длиной в мою ладонь вцепились в край разлома, вытягивая остальное тело.

Я сосредоточился, призывая свой дар металломанта. Энергия потекла по венам, стараясь найти отклик в пластинах Сумеречной стали на теле врага. Мысленное усилие, чтобы сорвать их, лишить Кощея брони…

Ничего. Металл не откликался. Я едва-едва его чувствовал, словно через километровую толщу воды. Он сопротивлялся каждому импульсу моей воли.

— Мьёльнир тебе в дышло, падаль! — рявкнул я, понимая проблему.

Столетия сна возле жилы Сумеречной стали изменили этого Кощея. Металл буквально пророс в его плоть, стал частью его сути. Некротическая аура твари столько времени пропитывала металл, что он стал частью магической сущности Лорда. Каждая пластина была насыщена его волей, его эссенцией. Как если бы другой, более сильный металломант уже удерживал эти пластины своей силой.

Я мог чувствовать металл, но не мог им управлять. Словно пытаться сдвинуть гору голыми руками.

Моя металломантия была совершенно бесполезна в этом бою.

Глава 4

— Держитесь! — крикнул Черкасский, резко уводя грузовик в сторону.

Мимо просвистел сгусток некротической энергии размером с дыню. Там, где он ударился о землю, трава мгновенно почернела и рассыпалась пеплом.