Аквилон. Трилогия (СИ) - Токсик Саша

Большой зал был заполнен наполовину. За длинными столами сидели рабочие. Кто доедал, кто только садился. Ели сосредоточенно, основательно, изредка перекидываясь короткими фразами.

Добролюбов провел нас мимо общих столов к небольшой двери в конце зала. За ней оказался малый зал. Уютная комната на четыре стола. Белые скатерти вместо голого дерева, фарфоровая посуда вместо жести, стулья с мягкими сиденьями вместо лавок. Но главное заключалось в окнах с видом на канал, а не на глухую стену склада.

– Для мастеров и приказчиков, – пояснил Добролюбов, усаживаясь за угловой стол. – Еда та же, но обстановка поспокойнее. Можно дела обсудить без лишних ушей.

Не успели мы сесть, как из кухни выпорхнула женщина лет тридцати. Полная, румяная, с тем особым цветом лица, который бывает у людей, постоянно работающих у горячей плиты. Крахмальный передник сиял белизной, косынка сбилась набок, открывая пшеничные кудри.

– Ой, Матвей Семеныч! – всплеснула она пухлыми руками. – Что ж не предупредили? Я бы что поизысканнее приготовила!

– Глаша, у тебя и так все изысканное, – улыбнулся Добролюбов. И это была первая настоящая, теплая улыбка за все время нашего знакомства. – Что там сегодня на завтрак есть?

– Блинчики с творогом, яичница с беконом, сырники со сметаной, каша овсяная на молоке. И пирожки! Только что из печи вынула, с яблоками и корицей!

– Неси всё, – кивнул Добролюбов. – И воды не забудь.

Глаша упорхнула, но через секунду ее голова снова показалась в дверях:

– Ой, Иван Петрович! Не заметила сразу! Как поживаете?

Волнов немедленно расправил плечи, выпятил грудь колесом:

– Глашенька! Свет очей моих! Томлюсь в одиночестве, жду, когда вы сжалитесь!

– Ой, да бросьте вы! – она покраснела как маков цвет, но глаза заблестели от удовольствия. – Каждый раз одно и то же! Как приходите, так и начинается!

– А что мне еще делать? – Волнов театрально прижал руку к сердцу. – Сердце не камень! Вижу вас и таю, как масло на сковородке!

– На сковородке! – Глаша прыснула в кулачок. – Вы бы еще сказали, будто как сало на шкварки!

– Глашенька, выходите за меня! – Волнов не успокаивался. – Осчастливьте старого морского волка!

– Матвей Семеныч, ну скажите ему! – засмущалась Глаша.

Добролюбов усмехнулся в седые усы:

– Бесполезно, Глаша. Я ему уже двадцать лет говорю. Он неисправим, за каждой юбкой бегает.

– За каждой юбкой⁈ – возмутился Волнов. – Я только за одной юбкой приударяю! За самой прекрасной! За самой хозяйственной! За той, что блины печет как ангел!

– Ангелы блины не пекут! – Глаша уже откровенно хохотала.

– Откуда вы знаете? Может, на небесах только этим и занимаются!

– Ой, срам то какой! – она поспешно удалилась, но было видно, что осталась довольна.

Волнов заулыбался:

– Видели? Прогресс! В прошлый раз она меня после второго комплимента выгнала, а сегодня выдержала целых пять!

– К твоей свадьбе с ней у меня правнуки появялся, – съязвил Добролюбов.

– Ничего, я терпеливый! Вода камень точит!

Вернулась Глаша с подносом. Старательно не глядя на Волнова, расставила тарелки. Потом внесла второй поднос. Гора золотистых блинов, сковорода яичницы с беконом, миска сырников. Варенье в хрустальных розетках. Вишневое, яблочное, смородиновое. И наконец, графин с водой.

– Наша фирменная! – объявила она с гордостью, все еще избегая смотреть на Волнова. – Чистейшая!

Вода действительно была хороша. Прозрачная как слеза, с легким минеральным привкусом. Я бы почувствовал малейшее магическое загрязнение, но его не было. Абсолютно чистая вода.

Блины оказались божественными. Конкурировать с ними могли только сырники. Те были румяные, воздушные, политые сметаной и вареньем.

– Хороша вода, – заметил я между блинами. – Свой источник?

– Скважина, – ответил Добролюбов с гордостью. – Пробурили пятнадцать лет назад. Сто восемьдесят метров глубиной. Вода из подземного озера, чистейшая.

– Дорогое удовольствие, такая скважина.

– Дорогое. Но оправданное. Я воду не просто продаю. Я за нее репутацией отвечаю. Если на моей бочке написано «чистая», значит, чистая и есть.

Я кивнул, дожевывая сырник, и как бы невзначай спросил:

– Говорят, барон Мергель активно скупает водные скважины в регионе. Конкуренция, наверное, жесткая?

Эффект превзошел все ожидания.

Добролюбов застыл с блином на полпути ко рту. Лицо начало наливаться краской. Вилка погнулась в его хватке, как соломинка.

– Этот упырь! – выдохнул он. – Этот кровосос поганый!

Блин шлепнулся обратно в тарелку. Погнутая вилка полетела на стол. Добролюбов вскочил, прошелся по комнате, остановился у окна, глядя на канал.

– Приходил ко мне полгода назад. Вежливый такой, улыбчивый. «Матвей Семеныч, – говорит, – давайте объединим усилия. Вы входите в мою компанию, я обеспечиваю сбыт и защиту». Я отказался. Вежливо, но твердо.

Он повернулся к нам. В серых глазах плескалась ярость.

– И знаете, что началось потом? «Случайности». Баржа села на мель на проверенном фарватере. Оказалось, кто‑то испортил приборы. Потом рабочие начали увольняться. Мергель переманивал двойной платой.

– Сволочь, – выругался Волнов. – Простите, но другого слова нет.

– Есть, – мрачно сказал Добролюбов. – Но при Глаше их лучше не употреблять. А потом знаете что было? Предложение о покупке. Уже не объединение, а прямая покупка. За четверть реальной цены. Я послал его. Прямым текстом, при свидетелях.

Он вернулся к столу, сел. Взял новую вилку, но есть не стал, просто вертел в пальцах.

– Теперь жду подлянки. Он так просто не отстанет. У него план заключается в монополизации всей торговли водой в регионе. А моя скважина и баржи представляют последнее серьезное препятствие.

Волнов попытался разрядить обстановку:

– Да ладно, Матвей Семеныч, не кипятись. На каждого Мергеля найдется своя… кхм… управа.

– Где ж она, эта управа? – горько усмехнулся Добролюбов. – У Мергеля связи до самой столицы. Губернатор с ним за ручку здоровается. Полиция в карман смотрит. А я кто? Купец второй гильдии. Букашка.

Повисла тяжелая пауза. И я вспомнил информацию, отлично подходящую к моменту.

– Кстати, – сказал я, – знакомая моя, доктор Надежда Светлова, работает над интересным проектом. Метод быстрого определения зараженной воды. Может пригодиться в вашем деле.

При упоминании девушки атмосфера за столом мгновенно изменилась. Добролюбов перестал крутить в пальцах погнутую вилку, Волнов оживился как воробей после дождя.

– А! – воскликнул лодочник, и его лысина заблестела от внезапного прилива энергии. – Та самая блондинка! Помню‑помню! Вы же вместе приходили, лодку брали!

Он повернулся ко мне с хитрым видом.

– Она проводит исследование эпидемии, – пояснил я, стараясь держать тон максимально нейтральным.

– Редкостная красавица, – добавил лодочник.

– Хочет найти способ, чтобы определить заражение…

– А уж как на вас смотрела…

«Тётя красивая!» – булькнула Капля.– «И действительно всё время на Данилу смотрит».

Я мысленно закатил глаза. Даже водяной дух туда же. Заговор какой‑то.

Добролюбов кашлянул:

– Волнов, опять ты за свое. Прекрати всех сватать.

– Да я ж просто отметил! – оправдался лодочник. – Молодые, увлечённые… душа радуется!

Я решил вернуть разговор в деловое русло, пока Волнов не начал подбирать имена для наших с Надей несуществующих детей:

– Суть в том, что доктор Светлова действительно работает над методом определения зараженной воды. И это может быть серьёзным подспорьем в вашем бизнесе, господин Добролюбов.

Купец посерьезнел, и я мысленно отметил, как быстро он переключается с личного на деловое.

– Каким образом?

– Представьте: покупатель может проверить воду прямо при покупке. Увидеть своими глазами, чистая она или нет. Никаких сомнений в качестве.

– Звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой, – Добролюбов покачал головой. – Если бы такое было возможно, кто‑то уже изобрел бы.