Аквилон. Трилогия (СИ) - Токсик Саша

Итого у меня осталось восемь тысяч восемьсот рублей. Неплохо, учитывая что я смогу вернуть залог буквально через несколько дней.

Добролюбов встал, протянул руку. Рукопожатие было крепким, основательным.

– Четыре дня, Данила. Если справитесь с первой партией, остальные восемь тоже ваши. Условия те же.

– Справлюсь.

– Кузьмич проверит каждый на приборе. Минимум сто пятьдесят единиц, как обещали.

– Будет больше.

Добролюбов прищурился, но промолчал. Мы вышли из конторы. Кузьмич потащил ящик к лодке Волнова, кряхтя и ругаясь вполголоса на тяжесть. А мы с фабрикантом на этом распрощались.

Лодка отчалила от пристани мягко, почти беззвучно. Только легкий всплеск, когда Волнов оттолкнулся багром. Ящик с камнями устроился на дне между скамейками, накрытый брезентом. Со стороны обычный груз, ничего примечательного.

Я сел на нос, доставая из внутреннего кармана пачку купюр. Восемь с лишним тысяч. Неплохая сумма, но Волнов честно заработал свою долю. Десять процентов от полученного, это восемьсот восемьдесят рублей.

– Это вам, Иван Петрович. Как договаривались.

Волнов обернулся от рычага управления, увидел протянутые деньги. Покачал головой.

– Погоди, Данила. Ты же только что двадцать тысяч в залог оставил.

– Уговор есть уговор. Десять процентов с полученного.

– Не многовато ли? – усомнился он. – За то, что свел с человеком!

– За то, что свели с нужным человеком в нужное время, – поправил я. – И поручились за меня своей репутацией. Это дорогого стоит.

Волнов взял деньги с таким выражением лица, словно они могли в любой момент превратиться в осенние листья. Пересчитал дважды. Аккуратно сложил, спрятал во внутренний карман, застегнул на все пуговицы.

– Я за четыре месяца столько не зарабатываю, – произнес он благоговейно. – Даже за пять.

Лодка плыла по каналу размеренно. Утренний деловой поток уже схлынул, до обеденного еще далеко.

– Знаешь, что я сделаю? – Волнов оживился, выруливая в боковой канал. – Куплю кольцо! Настоящее, золотое! С камушком!

Он перекладывал рычаг управления из руки в руку, жестикулируя свободной.

– И костюм справлю. Приличный, из английского сукна. В лавке Морозова видел, темно‑синий, в тонкую полоску. Сто двадцать рублей стоит, дороговато думал. А теперь могу!

Мимо проплыл пустой паром. Паромщик сидел на корме, удил рыбу прямо на ходу. Поймать что‑то в городском канале затея сомнительная, но человеку явно было скучно.

– И в ресторацию поведу! – продолжал мечтать Волнов. – В «Золотого карася»! Там отдельные кабинеты есть, для приличной публики. Закажу осетрину под белым соусом. Глаша осетрину любит, сама говорила.

Пока он расписывал план покорения сердца поварихи, я разглядывал ящик с камнями. Десять штук, и всего четыре дня. При моем нынешнем уровне, Мастер третьего ранга, теоретически мог бы зарядить два‑три камня в день. Но это означало бы полное истощение к вечеру. А мне еще нужны силы на другие дела.

– Женщины, Данила, они как вода, – философствовал тем временем Волнов. – Течет себе мимо, спокойная такая. А потом раз, водоворотом закрутит, и уже не выберешься!

Слово «водоворот» внезапно разбудило в голове идеи. После прорыва у меня появился «Гарпун». Заклинание для быстрого поглощения энергии водных существ. Изначально оно предназначалось для боя, для ослабления противника. Но можно использовать и для «подзарядки».

Без магов воды некому контролировать диких элементалей. За столетия они наверняка расплодились в тихих заводях, в старых колодцах, в заброшенных водоемах. То, что простые люди называют «нехорошими местами».

– Видел, как она покраснела? – продолжал Волнов, не замечая моей улыбки. – Это прогресс! Определенный прогресс! В прошлый раз она вообще убегала, как только я появлялся. А сегодня целых пять минут выдержала!

Впереди показалась пристань проката. Волнов причалил мастерски, даже не глядя. Многолетняя привычка.

– Лодку оставляю тебе в пользование, – объявил он, помогая вытащить ящик. – Бесплатно! И не спорь! Это дело принципа.

Крепко пожал мне руку обеими ладонями, долго тряс.

– Спасибо, Данила. За честность. Редкость это в наше время, ох редкость. Если что понадобится, обращайся. Хоть днем, хоть ночью!

Я кивнул, взвалил ящик на плечо. Тяжелый. Килограммов двадцать, не меньше. Но нести недалеко, до лавки Золотова, где можно временно оставить в сейфе. Хотя по дороге стоит еще в библиотеку заглянуть.

– И Данила! – крикнул вслед Волнов. – Осторожнее там, в Черной яме! Лодку береги!

Я обернулся, усмехнулся. Волнов в своем репертуаре.

Грохот упавших книг я услышал еще на лестнице. Следом донеслась ругань – приглушенная, но на удивление изобретательная. Что‑то про недоумков, которые не способны отличить историю от географии, и про руки, растущие из одного места.

Я ускорил шаг. Картина, открывшаяся в дальнем проходе между стеллажами, стоила того, чтобы ее запечатлеть для потомков. Кирилл Матвеевич, обычно солидный и степенный, балансировал на самой верхушке стремянки, которая выглядела старше здания библиотеки. Одной рукой он цеплялся за край полки, другой тянулся к толстому тому, застрявшему между другими книгами.

– Какой кретин… – бормотал он, не стесняясь в выражениях, – засунул труды Мельникова… на историческую полку… Это ж краеведение!

Стремянка покачнулась. Дерево жалобно скрипнуло.

Внизу парень в гимназической форме вцепился в шаткую конструкцию обеими руками. На лбу блестели капельки пота, хотя в зале было прохладно.

– Дядя Кирилл, умоляю! Слезьте! Я сам достану!

– Не достанешь! – огрызнулся библиотекарь, делая еще одну попытку. – У тебя руки короткие! И вообще, почти дотянулся!

Стремянка качнулась так, что верхние книги на соседней полке задрожали. Одна даже выдвинулась на край, готовая последовать примеру своих упавших собратьев.

Я быстро подошел, перехватил стремянку с другой стороны.

Кирилл Матвеевич обернулся посмотреть на подмогу.

– А, господин Ключевский! Вовремя! Митя хороший мальчик, но хлипковат. Гимназическое образование мышцы не развивает.

– Я вообще‑то не хлипкий! – обиделся парень. – Просто лестница старая.

– Плохому танцору всегда что‑то мешает, – парировал дядя, наконец ухватив нужную книгу. – Есть! Попался, голубчик!

Он победно выдернул том. Слишком резко. Стремянка опасно накренилась, Кирилл Матвеевич взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие. Книга полетела вниз. Митя бросился ловить, то ли дядю, то ли книгу. В результате не поймал ни то, ни другое.

Том «История купеческих родов Озерного края» грохнулся на пол, раскрывшись ровно посередине. Страницы зашелестели от сквозняка.

– Вот теперь можно спускаться, – заметил я, крепче удерживая стремянку.

Кирилл Матвеевич спустился с достоинством римского сенатора, сходящего с трибуны. Отряхнул жилет, поправил очки, пригладил волосы. Только потом поднял книгу, осмотрел на предмет повреждений.

– Цела, слава богу. Профессор из Университета не простил бы. Митя, отнеси в контору, упакуешь для отправки. И аккуратно! Это не учебник арифметики!

Гимназист взял том двумя руками, поморщился.

– Тяжелая зараза. Кто вообще пишет такие кирпичи?

– Люди, у которых есть что сказать, – отрезал дядя. – В отличие от современных писак, которые растягивают одну мысль на двенадцать томов. Иди уже!

Митя побрел к выходу, бормоча что‑то про эксплуатацию детского труда и нарушение прав учащихся.

Кирилл Матвеевич тем временем отставил стремянку к стене, критически ее осмотрел.

– Сто лет ей, наверное. Еще мой предшественник пользовался. Скрипит, шатается, но держит. Так что вас привело, господин Ключевский? Редко встретишь у молодёжи подобную тягу к знаниям, как у вас. Разве что в сессию.